IX
IX
П. В. Бергштрессер, бывший мой делопроизводитель в 1-й Московской школе полковой артиллерии, указывал на существование общества и предлагал поближе познакомить и ввести в это общество. Я отказался; вскоре Бергштрессер уехал в Рязань. Это было в ноябре прошлого года. Стыкова Виктора Васильевича видел несколько раз – он заходил к своему брату в школу (к Бергштрессеру).
Разговор о выступлении с Н. Н. Сучковым был приблизительно таков: в планы выступления его почти не посвящал, указывал в общей форме о возможности выступления. Из родственного чувства предупреждал его, что ему следует куда-нибудь уехать на случай выступления (например, переменить квартиру), словом, отстраниться от событий. Не думаю, чтобы Н. Н. Сучков считал меня вполне советским человеком.
Примерно в январе – феврале Н. Н. Сучков дал мне рекомендацию о вступлении в Коммунистическую партию; в то время я никакой политикой не занимался и только работал. Вторую рекомендацию я получил от сотрудника Высшей военной инспекции Бабина Евгения Ивановича.
В Городском районе от меня потребовали ряд формальностей, которых я сразу выполнить не мог и поэтому передал бумаги комиссару Высшей стрелковой школы Дмитриеву через секретаря ячейки (не помню, кто). Дальнейших результатов моего заявления не последовало. Хотел получить обратно, но мне сказали, что их потеряли. Вскоре я ушел из В. с. школы (март).
В Московскую организацию я вступил в связь – конец мая – начало июня. Неприем в партию меня очень обидел, так как я совершенно искренне работал.
Последний разговор о типографии с Н. Н. Сучковым был обостренный; я ему сказал, что нечего было путать, брать так брать или сразу отказываться. Я ему много раз говорил, что в городе ставить опасно («тысячу раз попадешься»), а за городом значительно безопаснее. Постановка типографии – поручение штаба. От печатания на машине в районе школы Н. Н. отказался, сказав, что это особый вопрос, согласился лишь на время спрятать типографию, однако далее и от этого отказался.
Штаб дал бланки для легализации машины. Содержание бланков: такая-то часть ввиду ухода на фронт предлагает школе маскировки принять на хранение печатную машину. Бланки ? на имя Н. Н. Сучкова (кажется). Я просил поставить машину на самый короткий срок.
Недели за полторы-две до ареста я мельком видел Николая и Алексея Сучковых вместе. Николай сказал Алексею, что он хочет поставить в Кунцеве станок-американку. Алексей ответил: делай, как хочешь.
Через несколько дней я приехал в Кунцево с К. Николай был в Москве. Цель приезда – условиться о деталях, между прочим, познакомить с К., который должен был работать на машине.
Алексея Николаевича мы нашли в канцелярии, где произошел следующий разговор: познакомил его с К., и, когда стал говорить о станке, Алексей Николаевич сделал удивленный вид, стал спрашивать, зачем станок. Когда мы ему объяснили, что желательно печатать статейки осведомительного свойства, а затем напечатать кое-какие приказы и документы, воззвания, какие могут понадобиться, А. Н. завел бесконечный разговор с К. о партийности К. и прочее, причем К. ответил, что он беспартийный.
В это время вошел Назаревский. Тогда Ал. Ник. сказал: вот они хотят ставить станок, раз брат Николай знает, что он, Алексей, ничего не имеет против.
Кто-то тут зашел, и мы простились.
Уходя я просил Назаревского зайти ко мне в школу на предмет разговора о статьях, так как я знал, что он литератор.
К Назаревскому я отнесся с доверием потому, что Сучков нашел возможным при нем говорить о нашем деле – о постановке типографии.
Через несколько дней Назаревский ко мне зашел, и я просил его написать воззвание к крестьянам окружных (вокруг Москвы) деревень. Воззвание не должно было иметь погромный характер, но должно было поддержать восставших в Москве и окрестностях в смысле объединения и информации. Назаревский согласился написать, однако ничего принести не успел.
Алексей в день его посещения нами уговаривал нас подождать Николая, но мы торопились и ждать не могли.
Вернувшись домой, мне сообщили, что звонили из Кунцева, чтобы я вещи не привозил (типографию). Конец разговора может подтвердить Назаревский.
Однажды в штабе был разговор, что хорошо было бы иметь в ЧК людей. Говорили также, что хорошо бы провести на командные должности отрядов особого назначения своих офицеров, спрашивали, нет ли у меня. Говорили, что нужно было пехотинцев, пулеметчиков, артиллеристов и т. д., но у меня никого не было.
В. Миллер
3/Х – 1919 года
Дополнительно:
Очевидно, братья Сучковы хорошо знали, для какой цели нужна была типография, но при разговорах этого не высказывалось.
В. Миллер