I

I

Я, бывший полковник гвардии Миллер, педагогической деятельностью занимался в батарейных школах ив учебной команде. На фронте я преподавал пехотным офицерам артиллерийское дело. Больше педагогической деятельностью не занимался. В феврале 1918 года я вернулся с фронта, где командовал мортирным дивизионом. Поступил служащим в школу маскировки[292] на 150 руб. и паек, приводил в порядок дела канцелярии. В что время проводили штаты школы маскировки. Месяца через полтора я бросил школу. Мне пришла мысль о создании новой школы – школы полковой артиллерии. Обратился прямо к тов. Дзевялтовскому, который поручил мне составить план сметы и штаты. Дело это, безусловно, должен знать, но нужна специальная подготовка. Для поступления требовалось среднее образование и командный боевой опыт. С июня – июля школа стала функционировать, начала формироваться в середине мая. Педагогический персонал с помощью ГУВУЗа[293] – подбирал я лично Рекомендацией служила предыдущая деятельность. Зав. учебной частью – Руссет, генштабист, окончил педагогические курсы, бывший инспектор Вольского или Оренбургского корпуса. Преподаватель артиллерии – Любачевский. Тактику и топографию читал Свенцицкий. Траншейные орудия – Дехтярев, бывший полковник, артил[лерист], заведовавший командой траншейных орудий на фронте, и Подгорецкий, бывший пехотный офицер. Гранатное дело – Брунцов, пехотный офицер. Газовое дело – Геникс, ныне инструктор классов в школе газотехники.

В переменный состав принимались все изъявившие желание после проверки мною технических знаний, по заключению комиссара. Были левые эсеры Аносов и Коржов, сидевшие в тюрьме во время эсеровских восстаний. Был казначей Андреев, но его вскоре Подвойский взял с собою. Работать в школе мне не пришлось В конце июля я по приглашению Подвойского занял место заместителя председателя военной секции ВВИ.[294] Возвратившись из поездки в середине октября в ГУВУЗ, по поручению ГУВУЗа я формировал Высшую стрелковую школу, с назначением и. д. н-ка учебного отдела.

После формирования учебного отдела, траншейных курсов, пулеметных курсов, стрелковых и тактических курсов я ушел, поспоривши с Филатовым, снова в распоряжение ГУВУЗа, где получил назначение для формирования школы окр [ужной]арт[иллерийской] в Москве; существовала на основании данного ГУВУЗом положения. Пока школа находилась в Лефортове, преподавателей было подыскать очень трудно. На артиллерийских курсах преподавателей-артиллеристов не было. Были окончившие в 1917 году. С переездом в Мертвый переулок[295] были данные найти более крупные артиллерийские силы (Смысловский, Тихоцкий).

Положение на всех советских курсах считаю катастрофическим, так как не хватает людей. Штатных преподавателей не дают, а приватные получают фунт хлеба и довольно. Все преподаватели ныне перелетные птички. Меня пригласили читать в Кремль. У меня два утра в неделю. Когда же меня перегрузили и я просил меня освободить от одного отделения, этого никак нельзя было сделать за отсутствием заместителя. Вообще, школы открываются без обеспеченности их педагогическим персоналом. Штат школы был увеличен приказом РВСР заведующим учебной частью Кривченко (генштаба), из школы полковой артиллерии, где был помощник, заведующий учебной частью. Я полагаю, что на вверенных мне курсах учебное дело, несмотря на его печальное положение, было поставлено лучше, чем в других местах. Снабжения учебными пособиями нет: что найдешь, то и имеешь, вплоть до карандаша. Материальную часть я потребовал от ГАУ[296] и она была отпущена, хотя в штаты и не включена. Отпущена в неисправном порядке, без панорам и прицелов. Я просил Кривченко расспросить всех преподавателей, нельзя ли где-нибудь достать или купить панорамы и прицелы. В конце концов они были куплены по цене 10 000 рублей – панорама и прицелы, две штуки. Кажется, Кривченко сделал это через Кузьмичева с какого-то завода или что-то в этом роде, но откуда – с уверенностью сказать не могу.

В. Миллер

21/Х – 1919 года