III

III

1) Как я уже писал в показании своем от 20 февраля, тактическое соглашение «Национального центра», «Союза возрождения» и «Совета московских совещаний» состоялось на самой общей, подробно не формулированной программе, и образовавшемуся затем «Тактическому центру» пришлось уже обсуждать детали этого соглашения. Так, подробному выяснению подвергся вопрос о взаимоотношениях того военного лица – верховного правителя, который должен был быть облечен диктаторской властью, и правительства, причем было решено, что верховный правитель сам единолично назначает и увольняет состоящее при нем министерство, руководствуясь исключительно деловыми соображениями. Создание какого-либо Временного правительства до того, как Национальное собрание определит форму правления, представлялось излишним.

Далее обсуждался вопрос, тактически правильно ли и целесообразно ли назначение выборов в органы местного самоуправления в период еще продолжающихся военных действий и не следовало ли бы на переходный период прибегнуть исключительно к назначению всех необходимых органов управления и по заведованию местными делами. Вопрос был разрешен положительно в последнем смысле.

Целое заседание было затем посвящено обсуждению вопроса о тех основаниях, на которых должны покоиться мероприятия диктаториального периода власти при решении вопросов земельных взаимоотношений, причем прения велись главным образом о том, следует ли вообще касаться разрешения этих вопросов, и если следует, то должен ли быть декларирован принцип личной собственности. И тот, и другой вопрос был решен в утвердительном смысле.

Далее, при первоначальном тактическом соглашении совершенно неопределенно было указание на Национальное собрание.

Уже путем позднейшего обмена мнений было установлено, что верховный правитель созывает Национальное собрание в условиях, когда вся страна может принять участие в выборах, когда нет места уже для междоусобной борьбы и враждовавшие между собой классы общества все совместно могут принять участие в государственном строительстве. При этом было установлено, что Национальное собрание должно определить форму правления и взаимоотношения разных населяющих Россию национальностей друг к другу и к целому.

Попутно «Тактический центр» обсуждал и другие вопросы избирательного права, рабочего законодательства, причем признано было тактически необходимым разработать проект основных пунктов общей программы, могущей быть использованной в качестве материала зарубежными политическими группами. Предполагалось, что представители «Национального центра» внесут на обсуждение такой проект, но это так и не состоялось за ликвидацией этой организации и за прекращением деятельности «Тактического центра».

Еще помню, что «Тактический центр» обсуждал вопрос о выступлениях образовавшегося, по сведениям, помещенным в «Известиях ВЦИК», Русского комитета в Париже под председательством князя Г. Е. Львова, причем было признано, что московские объединенные тактическим соглашением политические круги не считают себя ни в какой мере связанными с упомянутым комитетом и ответственными за выступления русских эмигрантских кружков, не имея за границей бывшей России каких-либо уполномоченных представителей.

Далее укажу, что в связи с циркулировавшими по городу слухами о якобы готовящемся выступлении каких-то военных организаций с целью захвата власти «Тактический центр» подверг вопрос о подобном выступлении подробному обсуждению и вполне единодушно, самым категорическим образом высказался в том смысле, что вооруженное выступление в Москве было бы совершенно недопустимой авантюрой, могущей лишь самым гибельным образом отразиться как на участниках подобного начинания, так и на всем населении столицы, почему всякую политическую ответственность за подобный шаг тактически объединенные группы от себя абсолютно отклоняют. Попутно могу сказать, что это единственный раз, когда «Тактическому центру» пришлось обсуждать вопрос военного характера.

Наконец, одно из заседаний было посвящено вопросу о желательности расширить состоявшееся тактическое соглашение привлечением к нему еще новых политических групп. Этот вопрос был решен в смысле тактической целесообразности сделать шаги к выяснению возможного, принципиально желательного расширения вправо уже имеющегося между тремя группами тактического соглашения. Однако предпринятые шаги не дали никакого результата за невозможностью установить сношения со сколько-нибудь организованными правыми течениями русской политической мысли.

В заключение могу добавить, что «Тактический центр», насколько мне известно, никаких практических вопросов текущего дня не обсуждал, так как по его структуре это вовсе не входило в его задачи, ибо, как я уже сказал в своем показании от 20 февраля, каждая из представленных в нем организаций продолжала жить и действовать совершенно обособленно, а потому все, по крайней мере при моем участии, обсуждавшиеся вопросы носили общий, отвлеченный характер. Но именно такого рода вопросы вполне естественно и должны были занимать больше всего внимание представителей разных политических групп, ибо совместное решение этих вопросов только еще налаживалось после долгого периода разобщенности и даже некоторой враждебности этих групп.

2) О том, какие вопросы были предметом обсуждения «Совета московских совещаний», я могу мало что добавить к своему показанию от 20 февраля. «Совет» в своей работе все время не упускает из вида ту задачу, которая при самом образовании «Совета» была на него возложена совещанием: выработка программы, могущей объединить вокруг себя по возможности более широкие круги государственно мыслящих элементов страны. К обсуждению отдельных частей этой программы «Совет» считал необходимым подходить лишь после тщательного изучения фактического положения вещей, полагая, что все мероприятия, декретированные Советской властью, внесли столь много существенно нового в весь строй государственной жизни, что игнорировать этого не следует. Было производимо изучение строя советского управления, порядка разрешения проблем продовольствия, социального обеспечения, охраны труда и др. Делались сводки декретов, составлялись конспекты, отдельные краткие доклады, которые и бывали предметом обсуждения «Совета».

Много времени (несколько заседаний) заняло обсуждение возможности тактического соглашения с «Национальным центром» и «Союзом возрождения» после продолжительного периода полной разобщенности и даже враждебности.

Наконец, также все вопросы, указанные мною в первом пункте настоящего показания, бывшие предметом совместного обсуждения представителей разных политических групп, первоначально обсуждались и «Советом». Помнится, что вопросы об отрицательном отношении к выступлениям русского комитета в Париже, о недопустимости какого-либо военного выступления в Москве возникли в «Тактическом центре» и решены были им по инициативе «Совета».

Итак, практической работой «Совета московских совещаний» была разработка его программы – политической и экономической, но работа эта не велась сколько-нибудь систематически, и можно сказать, что были лишь обсуждены и намечены главные ее основания.

3) Из всего выше изложенного ясно, что «Совет московских совещаний» не входил, и не имел даже повода, в обсуждение каких-либо вопросов, касающихся какой-либо военной организации. Как я уже показал в п. 3 показания от 20 февраля и в п. 2 настоящего, «Совет» дважды касался вопроса, имеющего отношение к военной организации: во-первых, когда возникла мысль о тактическом соглашении, желательность которого мотивировалась Н. Н. Щепкиным настоянием военных кругов, – «Совет» тогда подчеркнул, что им признается желательность соглашения вне какой-либо зависимости от соображений военных кругов, а ради достижения всегда преследуемой «Советом» цели объединения всех государственно мыслящих элементов; и во-вторых, по поводу появившихся слухов о возможности военного выступления в Москве – «Совет» категорически высказался против подобной авантюры, относясь вполне отрицательно к самой мысли о возможности такого рода шага.

4) «Совет московских совещаний» действительно получил через меня от С. А. Морозова 50 000 (50 тысяч) рублей на оплату имевшихся у «Совета» его текущих расходов. Половину этой суммы я передал Дмитр. Митр. Щепкину, причем помнится, что тысяч 13–15 из этих денег у него было украдено из кармана. 19 тысяч и сейчас еще находятся у меня на хранении, а 6 тысяч было истрачено на оплату долгов разным лицам за выполненные ими работы по составлению и по переписке материалов к разрабатывавшейся «Советом» его программе.

Леонтьев Сергей

23 февраля 1920 года