III

III

Примерно в июле месяце ко мне пришел В. А. Миллер и рассказал, что он участвует в контрреволюционном заговоре.

Это признание меня чрезвычайно фраппировало, и я после некоторого колебания под влиянием родственных чувств пришел к решению не донести об этом, но стараться вырвать Миллера из заговора, для чего на первых порах применил прием запугивания тем, что мне известно, что за ним же следят и хотят его арестовать.

Под влиянием этого Миллер, действительно, некоторое время, казалось, отстранился от своих заговорщицких дел, после этого через продолжительное время он снова, по-видимому, успокоившись, пришел ко мне советоваться и выяснить, какую я займу позицию по отношению к заговору.

Здесь я решил, что Миллер несомненный заговорщик, причем первая моя невыдача его уже связывала меня (не выдавать его как родственника), и я принял решение тогда, по возможности мешая ему в практической его деятельности, насколько я о ней знал, и пользуясь близостью Миллера ко мне, быть в курсе о моменте выступления и каких-либо попыток привлечь школу к этому.

В результате благодаря крайнему недостатку времени и чувству брезгливости я весьма редко виделся с Миллером и даже избегал с ним встреч, почему конкретные случаи столкновений моих с фактами его заговорщицкой деятельности были чрезвычайно редки.

Из конкретных фактов соприкосновения помню:

1. О пироксилине.

2. О типографии.

3. Миллер просил меня устроить на жел. – дор. службу двух своих лиц, фамилии забыл – я не исполнил.

4. В середине августа Миллер предупредил меня, что числа 26–27 августа предположено было выступление.

Я сказал, что это – провокация, и через несколько дней Миллер приехал и сказал, что выступление отменено.

5. Говорил, что комиссар его школы, человек очень слабохарактерный и подписывал все, что ему, Миллеру, нужно.

6. В одном из разговоров с братом я дал ему понять, что Миллер участвует в контрреволюционных кругах.

Н.Сучков

В дополнение к заявлению, что по просьбе Миллера мною были даны ему две винтовки и несколько патронов. Винтовки эти были привезены моим братом в 1915 году после взятия Перемышля в Москву, и хранил их как прекрасные ружья для охоты. О передаче этих винтовок Миллеру брат не знал.

12/Х – 1919 года

Н. Сучков