В. ГОЛЬДМАН ТРУДНЫЙ РЕЙС «ВОЛОДАРСКОГО»

В. ГОЛЬДМАН

ТРУДНЫЙ РЕЙС «ВОЛОДАРСКОГО»

Пароход «Володарский» шел из Астрахани в Нижний Новгород. Трюмы загружены, на палубах — ящики, мешки, огромные рогожные тюки с рыбой, арбузами, дынями, помидорами. В каютах — ни одного свободного места. Палубные пассажиры устроились где попало: в проходах, на корме, на носу, прижавшись к своим вещам, обхватив их руками. В общей сложности на пароходе ехало около 600 человек, большинство из них спешило на Нижегородскую ярмарку.

Вечером отвалили от Камышина. Знойная тишина обволокла все вокруг. Слышно было только, как тяжело дышит пароход, бьет плицами колес по густой воде.

В 20 часов 55 минут с пристани Щербаковка сигнальным фонарем пароходу приказали подойти к берегу.

— Что, груз есть? — прокричал капитан.

— Есть! — ответили в рупор с пристани.

«Володарский» причалил. На дебаркадере стояло несколько человек в красноармейской форме, увешанных оружием.

— Капитана сюда! — приказным тоном потребовал один из них.

Когда капитан сошел на дебаркадер, вооруженные люди представились ему как отряд Самарского губернского отдела ГПУ и прежде всего спросили, нет ли на пароходе военных отрядов. Получив отрицательный ответ, они предложили капитану пройти в конторку. В глубине ее на скамье сидели с явно перепуганными лицами заведующий пристанью и кассир. Рядом с ними стоял вооруженный человек.

— На вашем пароходе бандиты — 16 человек. Сели они, по нашим сведениям, в Камышине. Искать будем. Объяви, капитан, пусть пассажиры выходят на берег да оружие сдадут, — застегивая шинель, приказал плотный человек лет 28—30 со злым треугольным лицом. Он поправил фуражку с красным околышем и властным жестом послал своих людей вперед. По всей видимости, в отряде он был старшим.

Капитан заколебался было. Но ему не дали опомниться, заторопила:

— Но, но! Без глупостей. И живо. Да посадим к тебе, капитан, пехоту и кавалеристов. Дело срочное.

Вместе с капитанам на пароход взошли двое военных с маузерами. Грубыми окриками, а то и пинками стали они будить пассажиров.

— А ну, на берег, братишки. Оружие сдать! Воинскую часть грузить будем. Здесь — пехоту, туда — кавалерию. Поживей, поживей, а то... — кричали они.

С берега раздалось несколько беспорядочных выстрелов. Около сходней два пулемета нацелили на пароход свои тупые рыла.

Среди встревоженных пассажиров началась суматоха. Успокаивало лишь то, что капитан уговаривал людей подчиниться приказу. И все же по собственной воле мало кто выходил. Полусонных людей хватали за шиворот, выталкивали. Сошедших на дебаркадер по пять человек впускали в конторку.

Ни команда, ни пассажиры не могли даже представить себе, что на пароход напала банда во главе с отпетым уголовником Захаром Химичевым, известным в преступной среде под кличкой Яшка Хорек. Дерзкие налеты бандитов, ограбление касс и сейфов государственных учреждений, жестокие убийства — все это было в начале двадцатых годов не в диковинку. Случалось, бандиты нападали даже на железнодорожные поезда. Но чтобы на волжский пассажирский пароход?! Такого еще не было.

Первую пятерку пассажиров бандиты лишь обыскали и, ничего не взяв, отпустили на пароход. Пусть, мол, успокоят людей: идет, дескать, проверка документов, а не грабеж.

Зато с другими обошлись иначе. Под угрозой оружия у всех подряд мужчин и женщин выворачивали карманы, забирали кошельки, деньги, ценности, документы. С женщин снимали кольца, серьги, браслеты, золотые кресты. Все это складывалось в мешки. Впрочем, о документах бандиты просили не беспокоиться: «Пришлем в Саратов спешной почтой». Оружия ни у кого не оказалось: одни пассажиры припрятали его, другие с перепугу выбросили в воду.

Распоряжался обыском сам Яшка Хорек. Изредка он истошно кричал в окошко конторки, чтобы пехота скорее грузилась на пароход. Обысканных отправляли на корму дебаркадера. Здесь их сторожил один из бандитов — Александр Индейкин.

Пропустив через конторку человек полтораста, бандиты изменили тактику. Они гурьбой кинулись на пароход, врывались в каюты, грабили пассажиров.

Лишь одна женщина перехитрила бандитов... Она не поддалась панике, спокойно сняла с себя золотые серьги, браслет, часы, завернула вместе с деньгами в платочек и спрятала в разрезанный арбуз, прикрыв ценности обглоданной коркой. Бандиты не обратили внимания на арбуз, лежавший на подвесной полочке-сетке. А наутро в Саратове обездоленные пассажиры немало изумились, увидев на этой интересной женщине все ее золотые украшения. Это была сестра известного дрессировщика Дурова.

Под конец «операции» бандиты еще больше заторопились. Характерно, что почту они забрали всю, а вот на денежный сундук, стоявший в почтовой каюте, впопыхах не обратили внимания. Зато буфет обчистили основательно: взяли и денежную выручку, и продукты, и две корзины пива.

До многих кают бандиты так и не добрались. То ли уже «насытились» награбленным, то ли побоялись, что пароход стоит уже более двух часов, а удача может изменить. И без того все это время бандитов бил нервный озноб. Они то и дело поочередно прикладывались к бутылке с самогоном.

Пассажирам, со страхом дожидавшимся своей участи на дебаркадере, было приказано вернуться на пароход. Сам Хорек скомандовал капитану: «Туши огни и без свистков отваливай!» И бросил чалки.

Когда «Володарский» скрылся в темноте, преступники, погрузив 7 мешков награбленного добра в лодку, отплыли вниз по реке в сторону Камышина.

Была теплая лунная ночь на 14 августа 1923 года...

* * *

В ту пору уголовному бандитизму был уже нанесен чувствительный удар. Молодая Советская власть уверенно набирала силы, успешно справляясь с разрухой, с последствиями войны и голодных лет. Окрепли и закалились органы революционного порядка и, в частности, уголовный розыск. Увереннее стали его действия, более меткими удары по преступности.

Однако с бандами уголовников еще далеко не было покончено. В Нижнем и Среднем Поволжье гуляли шайки участников разгромленных уголовно-политических банд Антонова, Серова, Вакулина, Попова, Сапожкова, Сарафанкина... Среди них и банда Захара Химичева — Яшки Хорька...

Захар Химичев прошел кровавую школу у Вакулина. После гибели главаря он с остатками банды какое-то время разбойничал в селах левобережья, в Хвалынском уезде. А когда банда была окончательно разгромлена, Захар Химичев со своими братьями Павлом и Пантелеймоном скрылся в лесах, раскинувшихся вокруг слободы Михайловки.

Братья разбойники свили гнездо в этих местах отнюдь не случайно. Слобода Михайловка (ныне город Михайловка) была большим торговым селением, и немало здесь осело торговцев и кулаков. Пользуясь слабостью местной власти, жили они весело и безбоязненно. Гнали самогон, устраивали попойки. По субботам и воскресеньям надсадно звонили колокола церквей.

Химичевы родились в Михайловке. Здесь им с детства хорошо были знакомы каждая тропка, каждый овражек. Лесные дебри помогали укрываться. Среди населения станицы им не так уж трудно было найти сочувствующих, да и сообщников. Преданно помогали Хорьку Петр Москаленко, Иван Кочетков, лесник Степан Цыганов, Матрена Горина и ее 17-летний сын Георгий — все кулаки и такие же бандиты, как и их главарь. Через них Хорек получал необходимые сведения и вербовал себе пополнение.

В общем, Хорек чувствовал себя вольготно. 31 июля 1923 года его банда напала в Михайловке на мельницу № 3 Царицынского мельпрода и захватила 10 тысяч рублей, предназначавшихся для выдачи зарплаты рабочим.

6 августа Хорек совершил налет на расположенные недалеко от Михайловки хутора Рогачев и Раковский. На хуторе Рогачеве убили лесника Михеева в отместку за его участие в подавлении банды Попова.

На следующий день Хорек произвел налет на кордон лесничества около села Старый Кондарь: забрал продовольствие, седла и две винтовки.

8 июля на Юго-Восточной железной дороге между разъездом Раковка и станцией Себряково бандиты разожгли костер на железнодорожном полотне и, остановив таким путем почтовый поезд Царицын — Орел, ограбили пассажиров.

Посланный из Елани отряд во главе с уездным военкомом Сурковым и начальником третьего района Еланской уездной милиции Лапшиным 9 августа настиг банду около мельницы Бореля. Бандиты бросили двух лошадей, награбленные вещи и скрылись. 10 августа они совершили нападение на совхоз № 98 и ограбили рабочих. 12 августа грабители прибыли в село Лапоть (ныне село Белогорское), но узнав, что в девяти верстах, в селе Даниловка, находится отряд милиционеров, бросили лошадей, на двух лодках переехали на левый берет Волги в район Красного Яра, переночевали и утром уже на одной лодке стали спускаться вниз по реке. А вечером 13 августа банда, разыграв «спектакль» с переодеванием, напала на пароход «Володарский».

* * *

...Весть о бандитском налете на большой пассажирский пароход быстро распространилась по Волге, обрастая подробностями и вымыслом. Газета Саратовского Совета «Известия» писала, что

«среди населения ходят разноречивые слухи... Всюду только и слышится разговор об ограблении парохода».

На поимку бандитов была направлена большая группа работников милиции, уголовного розыска и органов государственного политического управления.

Из Царицына в Дубовку и Горный Балыклей был послан опытный сотрудник губернского управления уголовного розыска Степан Иванович Шамов.

В свою очередь начальник Саратовского губрозыска Иван Александрович Свитнев и инспектор уголовного розыска Иван Яковлевич Халькин опросили пассажиров «Володарского» и служащих пристани Щербаковка, установили обстоятельства преступления и приметы преступников. Важные показания дал девятнадцатилетний Семен Прохватилов, бежавший из банды. Он назвал участников шайки Хорька, рассказал о совершенных ею преступлениях.

Первыми были задержаны в Нижней Добринке Алексей и Григорий Червяковы. Оба участвовали в одном из налетов Хорька, хотя в самой банде и не числились. Они сдались без сопротивления начальнику третьего района Еланской уездной милиции М. Е. Лапшину, уполномоченному ГПУ Анохину и инспекторам Саратовского губрозыска А. А. Кариусу и А. Г. Перевезенцеву. В результате обыска у преступников были обнаружены и изъяты вещи ограбленных рабочих совхоза № 98 и охотничье ружье, принадлежавшее леснику Михееву.

На кордоне Руднянского лесничества, около деревни Митякино, был арестован лесник Цыганов.

В избе, где жил Цыганов, нашли меха, подаренные ему Хорьком, а на дне сундука — большой портрет царя Николая II, аккуратно завернутый в простыню.

Еще трое подручных Хорька — Кравцов, Индейкин и Москаленко — были разысканы и задержаны сотрудниками уголовного розыска Царицынской губернии. Большую помощь оказал им инспектор Центророзыска Ф. Г. Осмоловский, специально командированный из Москвы.

Особенно нелегко оказалось арестовать Москаленко (бандитская кличка — Вебер). Тут все было, как в детективном боевике. И бешеная погоня на лошадях, и перестрелка. Москаленко отстреливался до последнего патрона и даже, будучи схвачен, рвался и бесился, пытался кусать работников уголовного розыска.

В январе 1924 года Царицынский губотдел ГПУ сообщил саратовскому губернскому прокурору Бурмистрову о задержании Матрены Гориной и ее сына Георгия.

Суд над бандитами и их пособниками состоялся в Саратове в мае 1924 года. Москаленко, Кравцов и Индейкин были приговорены к расстрелу, остальные преступники — к различным срокам лишения свободы. Приговор о высшей мере наказания был приведен в исполнение на Воскресенском кладбище в Саратове в июне 1924 года.

В клубке преступлений, совершенных бандой, остался нераспутанным последний виток. Невесть куда пропал Яшка Хорек. Вскоре после ограбления пассажиров парохода «Володарский» след Хорька потерялся. Но его искали. Искали упорно, изо дня в день, из месяца в месяц. И вот начальнику Романовской волостной милиции Николаю Алексеевичу Желнову (Н. А. Желнов — ныне персональный пенсионер, проживает в гор. Волгограде) стало известно, что Яшка Хорек скрывается в Романовке в доме Евдокии Бондаренко по Большой улице.

Малейшая неосторожность могла спугнуть преступников, операцию готовили в абсолютной тайне. В ночь на 4 февраля 1925 года работники милиции оцепили дом Бондаренко, негромко постучали, потребовали открыть. Хозяйка наотрез отказалась: приходите, мол, утром. Пришлось ломать двери. В доме оказалось лишь двое бандитов, но один из них стоил десятерых — это был Яшка Хорек.

Как выяснилось, Хорек пришел в Романовку для установления связи и совместных действий с бандой Федора Козобродова (бандитская кличка — Царь ночи), который еще долго терроризировал население приволжских сел жестокими преступлениями.

Хорька под усиленным конвоем отправили в Саратов и поместили в одиночную камеру следственного изолятора. 8 сентября 1925 года Хорька вывели на прогулку. Возвращаясь назад, он ухитрился заскочить к себе в камеру, схватил железный прут и до того, как надзиратель запер за ним дверь, снова выскочил в коридор. Расправившись с двумя надзирателями, Хорек бросился бежать по коридору. Дорогу ему преградил начальник корпуса Симонов. Завязалась борьба. Хорек пытался вырвать у Симонова оружие, и тот, видя, что преступник физически сильнее его, нажал курок.

Так было покончено и с Хорьком, и со всей его бандой.