1

Лошади шли споро. Повозку нещадно трясло на ухабах, скрипели давно не смазанные колеса. Возница, в драном картузе, кряжистый, с лопатообразной поседевшей бородой, причмокивал толстыми губами, посматривая из-под густых бровей на небо.

— М-да... — протянул он. — Быть дождю...

Солнце клонилось к закату. С востока наплывала большая черная туча. Одним крылом она захватывала красный диск солнца, густая тень прикрыла повозку. Зачастил косой плотный дождь. Возница остановил лошадей, подобрал на обочине охапку соломы, бережно прикрыл лежавший в передке мешок и снова поехал, торопясь домой.

Драгоценный груз вез дед Кирилл, да что там груз: жизнь покоилась у его ног. Восемь ртов ждут его. Выглядывают, небось, пацаны теперь за околицу. Если примешивать в муку жмыха да отрубей, глядишь, хватит мешка на три-четыре недели.

Постепенно дождь стал стихать. Надвигалась темная беззвездная ночь. Лошади подбились. Старик то и дело давал им передохнуть.

Неожиданно со стороны густо заросшей терновником балки раздался лошадиный топот. Выросший словно из-под земли всадник схватил буланого под уздцы.

— Вытряхивайся, приехал! — почти у самого уха Хромова простуженно прохрипел второй всадник. — Ну-ну!

— Чаво? — оробел старик.

— Не «чавокай», а слазь!

— Сичас, сичас, — заторопился Хромов. — Кисет вот достану. Он гдей-то тут...

А сам лихорадочно нашаривал в соломе припасенный на всякий случай шкворень. «Хоть одного, а прихвачу с собой, — решил Хромов. — Живого все равно не пустят, бандюги...»

Но не успел старик приподняться, как что-то тяжелое обрушилось на голову. Обмякшее тело плюхнулось на размытую дождем дорогу...

Заскрипела повозка, зачавкали копытами удалявшиеся лошади.