В. А. Соколову[514]

Он сиял, как алмаз среди стекол,

Но профессору в отдых был дан и

Собрался стремительно Сокол,

Уложивши свои чемоданы.

Кто-то нас вразумит и научит?

Кто расскажет нам случай с Адамом и

О том, как болезнь его мучит,

И о том, как невежлив он с дамами?

Не забыть и забывчивой Магде

Указаний о правой ноздре, и

В Москву она жаждет сама, где

Заработает с вами бодрее,

А не будет в далеком «Кок-Яре»

Бормотать над десятым стаканом и

Буянить в Кок-Ярском угаре

Так, как будто воюет с Балканами.

В нашей памяти ярки и живы

Незабвенных уроков часы и

Шаров Ваших мыльных отливы,

И лучи на закате косые,

И монгольский разрез Ваших глаз,

Ваши длинные черные кудри и

О Гогене прекрасный рассказ

Соломоновой книги премудрее.

Станет солнце в тумане багровом,

Поседеют от снега леса и

Тогда соберемся мы снова,

Чтоб приветствовать вас, Гокусаи.

А пока вспоминайте о лете,

Об уроках в горячем июле и

Не меньше горячем привете

Ученицы внимательной Юлии.

Коктебель. До 14 августа 1913

Из дневника 1913 года:

28 июля. ‹…› Сокол и Сер<гей> Эфрон пришли просить мои стихи. Соколу они уже были списаны, т. к. мне передал его просьбу раньше К<онстантин> В<асильевич>, а я согласилась с радостью: он меня так обрадовал тем, что удивительно хорошо со мной поздоровался. Пришлось и Серг<ею> Як<овлевичу> писать, пока еще не отдано.

<13 августа> ‹…› я бросила элегию и пришла на балкон. Сокол рассказывал об Адаме и о Магде, пьющей в Кок-Яре. Она пришла и сама, ей повторил.