На поднесение Константину Кандаурову Его печати Раисой, Магдой и Юлией[516]

Узнай неровный беглый почерк,

Лихого «т» задорный крюк

И весь тебе знакомый очерк

Твоих хвостатых закарюк.

Не кажется ли это странным –

Как будто в зеркале нежданном,

В толпе, неведомой тебе,

Идешь навстречу сам себе?

Зачем же буквами твоими

Мы начали тебе привет,

Твое ж оттиснутое имя,

А не черкнули наши три?

О том в истории смотри.

Она ж гласит: тогда-то правил

Таким-то царством Хан Даур.

Каких же он держался правил

И был приветлив или хмур,

О том за давностью преданья

Не сохранились. Мы в молчаньи

Минуем, сделав поворот,

И весь его державный род.

Для них пестрели весны; зимы

Сменялись, снегом серебря, –

Но мы за первым октября

Летим, историей гонимы:

Сей день был днем твоих крестин,

И ты был назван Константин.

Делами занятый своими,

Еще не сведав ремесла,

Ты нес полученное имя,

Куда судьба тебя несла.

Не думая об этом факте,

Подписывал его в контракте,

На рапортах и на счетах,

На всяческих иных листах,

На каталогах «Мир Искусства»,

На переплетах новых книг,

Не думая, в единый миг,

Без всякого при этом чувства.

Но вот потомок древних орд

Закончил первый «натюр морт»…

Не так трепещут в вихре листья,

Как трепетали буквы те,

Что ты чертил дрожащей кистью

На первом конченом холсте.

Как будто сделались живые,

Как будто их узнал впервые.

Так имя сонное твое

Вдруг получило бытие.

Прими ж от нас живое имя,

Его в контрактах не пиши:

Пускай твои карандаши

Живут рисунками твоими,

А эта скромная печать

Контракты будет заключать.

1918. Москва