М. С. Фельдштейну

Темно-серебряная грива,

Улыбкой искривленный рот,

В движеньях плавных гибкость ивы

И шеи томный поворот –

Наш берег красили доселе,

И вот их увезете Вы

От золотого Коктебеля

Под небо каменной Москвы.

Кто ж будет в темпе менуэта,

Волос откинув серебро,

Метать с изяществом поэта

Неблагодарное ядро?

Кто будет с даром чрезвычайным

Стишки запоминать с листа

И кто поведает нам тайну

Про темно-серого кота?

Теперь торжественно воспеты

Стихами с ног до головы,

Привычным темпом менуэта

На север устремитесь Вы,

И нас забудете ужели,

Свершивши путь унылый свой

От фернампиксов Коктебеля

К камням московской мостовой?

Коктебель. Август 1913

Из дневника 1913 года:

1 августа. ‹…› Ночью я сошла к скамейке, где плясали и играли все в горелки, – меня заставили читать; от смеха Мих<аил> Сол<омонович> переламывался пополам.

7 августа. ‹…› Накануне Сережа звал нас на чай и проводы Мих<аила> Сол<омоновича>, но его опять уложили, и он пришел прощаться ужасно смущенный. Т. к. ему ужасно хотелось поиграть с нами в стихи, я добыла бумаги, и после проводов мы играли ужасно шумно. Предварительно я прочла новые стихи, Мих<аил> Пав<лович> тут же стал их списывать, и все были весьма довольны.

<После 7 августа>

Мн <огоуважаемый> Мих<аил> Сол<омонович>!

Не найдя подходящего случая для прочтения посвященной Вам элегии перед Вашим отъездом, но и не допуская возможности, чтобы Вы уехали невоспетым, позволю себе послать ее Вам вслед. (Черновик письма М. С. Фельдштейну).