Путь наверх

В апреле 1925 года, еще не приобщившись окончательно к национал-социализму, Й. Геббельс записал в дневнике: «Есть только два типа людей: имеющие внутреннего демона и не имеющие его». Спустя год в тех же дневниковых записях он пригрозит своим соперникам по партии: «Берегитесь, собаки! Если мой дьявол будет спущен с цепи, вы его больше не удержите». Казалось, на протяжении всей своей жизни Геббельс призывал силы зла себе на помощь. Видимо, эти силы и помогли ему встретиться с человеком, впоследствии ставшим олицетворением кровавой эпохи фашизма – всесильным вождем, развязавшим самую страшную войну в истории человечества, Адольфом Гитлером.

Они долго и разными путями шли к национал-социализму – Йозеф Геббельс и Адольф Гитлер. Без сомнения, появление этих двух фигур на политической арене, их успех во многом взаимообусловлены: именно пропаганда Геббельса с конца 1920-х годов, когда он стал «главным рупором национал-социализма», максимально способствовала популяризации Национал-социалистической немецкой рабочей партии и, более того, всецело была нарпавлена на создание культа ее вождя – Гитлера. Оба эти человека, почти два десятилетия находившиеся в теснейшей, неразрывной связке, оказались творцами катастрофы, постигшей Германию и весь мир, – Второй мировой войны.

По мнению аналитика, публициста, извесного борца за мир У. Авнери, «бациллы фашизма» существуют «в каждом обществе в любое время. Носители их – на обочине. Нормально функционирующая нация может держать эту группу под контролем. Но потом что-то происходит. Экономическая катастрофа… Национальное несчастье, поражение. И презираемая группа „обочины“ внезапно становится значимой. Она мгновенно инфицирует политиков, армию и полицию. Нация сходит с ума». Для того чтобы Германия «сошла с ума», доктор Геббельс, пожалуй, сделал больше, чем кто-либо другой из гитлеровского окружения. Наибольших результатов в своей чудовищной деятельности он достиг на посту рейхминистра пропаганды и просвещения.

Власти и всемогущества он добился благодаря своему непомерному честолюбию и неуемному тщеславию, которое оказалось той главной силой, что неустанно толкала Йозефа Геббельса наверх. Но произошло это далеко не сразу, в 1920-е годы он находился почти на самой нижней ступеньке социальной лестницы – сначала безуспешно пытался устроиться на работу драматургом или журналистом, потом с большим трудом нашел себе место клерка в Дрезденском банке Кельна. В 1922 году Геббельс вступил в НСДАП, примкнув первоначально к ее левому, социалистическому крылу, лидерами которого были в то время братья Грегор и Отто Штрассеры. До того времени, как фюрер станет его божеством, остается совсем немного времени (менее двух лет), но пока этого не случилось: и Геббельс даже позволяет себе критические высказывания в адрес будущего вождя Третьего рейха. Этому периоду, окрашенному яростной полемикой между Штрассерами и Гитлером о степени социализма в национал-социалистическом движении, принадлежит знаменитое высказывание Геббельса: «Буржуа Адольф Гитлер должен быть исключен из Национал-социалистической партии!»

Однако, разделяя идеи социалистов, уже в тот период Геббельс с явной симпатией начинает присматривается к нацистам. К этому времени (после «Пивного путча» 9 ноября 1923 года – попытки захватить власть в Баварии) уже вся Германия знала о существовании Национал-социалистической немецкой рабочей партии во главе с Адольфом Гитлером. Судебный процесс над самим собой Гитлер использовал для того, чтобы рассказать всей стране о себе, своих взглядах и своей партии, которая была официально запрещена после суда.

Осенью 1924-го, нищий и неприкаянный, еще не определившийся в своих политических пристрастиях Геббельс, однако, уже размышлял о… диктатуре. «До чего ужасающе мелко большинство людей, – писал он. – 90 % людей канальи. 10 % сносны. Эти 10 % должны править 90 %, чтобы стояло государство. Тайна диктатуры…» Он, вслед за Ницше, верил в диктатуру «Силы и Решительности», тосковал по «вождю» – и вскоре созрел до идеи «фюрерства», «сильной руки». «Нет доблестных, прилежных, умных и благородных вождей, – писал он в 1924 году. – Германии не хватает сильной руки. Господь, яви Германии чудо! Чудо!! Мужа!!! Бисмарк, восстань!» Геббельс, как многие представители молодежи Германии тех лет, полностью захвачен революционной идеей. «Задолго до того, как Йозеф Геббельс стал одним из тех, чья нравственная и политическая физиономия сформировала отвратительный лик эпохи, современность наложила резкий отпечаток на его судьбу. Путь Геббельса, полунищего студента, антикапиталистического бунтаря неопределенной ориентации, субъекта с истерическими наклонностями, с уязвленным честолюбием, крикуна, патриота, антисемита и, наконец, фанатика национал-социалиста – путь этот при всем том, что он привел Геббельса на высоты власти, весьма типичен», – пишет Б. Хазанов в своем эссе о главном пропагандисте фюрера «Путь Геббельса».

В августе 1924 года Геббельс начинает тесно сотрудничать с Г. Штрассером – ближайшим однопартийцем Гитлера (спустя десятилетие фюрер уничтожит Штрасссера как главного врага по партии). Он переезжает в Рур, где ему наконец удается попробовать себя в журналистике – в качестве редактора «Фёлькише фрейхейт» («Народная свобода») в Эльберфельде, затем в штрассеровской «НС-Бриф». После первых же выступлений Йозефу говорят, что он блестящий оратор, – и Геббельс наконец начинает понимать, в каком направлении ему следует идти. Он участвует в деятельности нацистской группы в Эльберфельде, читает «Майн кампф» Гитлера и восторгается: «Кто этот человек? Полуплебей, полубог! Восходящий диктатор…» Весной 1926 года Гитлер приглашает Геббельса в Мюнхен на очередное партийное собрание. «Гитлер говорил три часа. Блестяще. Может свести с ума. Я люблю его. Такая голова может быть моим вождем», – напишет после этой встречи в своем дневнике Геббельс. Неизгладимое впечатление на членов многочисленного собрания партии произвел и сам Геббельс, выступавший около двух с половиной часов. Он буквально заворожил публику: «Я выдал им все, что у меня было. Они пришли в восторг, орали и бесновались, а потом Гитлер меня обнял. У него на глазах были слезы. Это был счастливый миг!»

На следующий день после собрания Гитлер принял Геббельса в штаб-квартире партии, где рассказал ему в присутствии Гесса о насущных социальных проблемах, о политике на Востоке, и Геббельс был покорен: «Он говорил с нами три часа. Это было блестяще, потрясающе. Италия и Англия – наши союзники. Россия хочет нас сожрать. Все это отражено в его памфлете и во втором томе „Майн кампф“, который скоро должен выйти. Мы искали общие подходы, задавали вопросы. Он отвечал блестяще. Это совершенно новый взгляд на вещи! У него все продумано! Он убедил меня по всем пунктам. Это великий человек, во всех отношениях, блестящий ум! Он достоин быть Фюрером! Я склоняюсь перед ним как перед гигантом и политическим гением!»

В Гитлере Геббельс увидел человека, способного, по его мнению, повести за собой весь немецкий народ – такого же харизматического вождя, как русский Ленин (которого Геббельс, кстати, признавал как «великого человека, использовавшего отвратительную марксистскую доктрину»), только с «правильной» идеей. Биограф Геббельса Хайбер писал, что вовсе не идеология или политические идеи Гитлера привлекли Геббельса, ими он тогда почти не интересовался. Ему нужен был вождь, который бы обеспечил ему материальное благополучие и душевное равновесие, а также указал цели, безразлично какие. Запись в дневнике восторженного Геббельса гласила: «Адольф Гитлер, я люблю Вас, такого великого и простого!» Теперь его политические симпатии резко изменились в пользу Гитлера, которого он стал воспринимать «либо как Христа, либо как св. Иоанна». Этому вождю, ставшему для Геббельса богом, он остался верен до самой смерти. Геббельс дистанцируется от Г. Штрассера и входит в состав ближайшего окружения Гитлера. «Интеллектуально несамодостаточный, лишенный прочного нравственного стержня, он буквально растворился в Гитлере. С этого момента он будет вечно „отзеркаливать“ фюрера, светя отраженным светом», – писала об этом И. Никитина в статье «Демоны Геббельса».

Такое безоговорочное обожание и слепая вера не могли не привлечь благосклонное внимание Гитлера. Гитлеру понравился не лишенный романтизма стиль речи порывистого молодого человека, его любовь к эффектам, его умение держать слушателей в эйфории – в этом взвинчивании масс, призыве их к борьбе, оба имели немало общих черт. Оказалось, что Геббельс способен собирать на свои выступления огромные толпы желающих его послушать. Конкурента себе в Геббельсе Гитлер не видел, зато нашел в нем замечательного союзника. Кроме того, проницательно оценивший таланты Геббельса, Гитлер понял, что можно сыграть на непомерном тщеславии и жажде признания этого энергичного коротышки. А Геббельс буквально влюбился в Гитлера и эта любовь, как написал один из биографов нациста, «была сильнее, чем любовь к женщинам».

В 1926 году Гитлер предложил Геббельсу стать гауляйтером (партийным руководителем) НСДАП в Берлине – Бранденбурге. Тот некоторое время колебался, однако высокая столичная должность оказалась слишком лакомой приманкой для агитатора из провинции. Между тем, Геббельсу, при всем его трудолюбии, энергии и настойчивости, не сразу удалось покорить берлинскую публику. В те времена нацистская партия не имела в столице Германии особых успехов: количество ее приверженцев было ничтожно. Многие избиратели голосовали за коммунистов; социал-демократы прочно контролировали городское управление, а почти все берлинские газеты относились к нацистам враждебно или в лучшем случае с безразличием. Геббельс стал первым, кто решительно принялся за ее переустройство, желая превратить партийную организацию в эффективное орудие борьбы за власть и, конечно, за укрепление собственного влияния в партии. Для этого Геббельсу пришлось взять на себя многие функции. Он смог довольно быстро сколотить партийную организацию, состоящую из надежных работников, проникшихся жестокой и агрессивной нацистской идеологией. Как он потом признавался, ему пришлось «вколачивать в головы своих „товарищей по партии“ основные идеи и лозунги, чтобы они могли повторить их в любой час дня и ночи». С подчиненными, многие из которых были довольно примитивными людьми, он умел объясняться просто и откровенно, но не терпел тех, кто осмеливался критиковать его самого или его действия, изводя их презрительными насмешками. «Только путем жестокой борьбы нам удалось установить твердую власть в организации, погрязшей в анархии, – вспоминал он позже. – Вопреки сплетням о наших крайностях мы подняли наши идеи, как флаг, собрав под ним фанатически преданных людей, готовых к бескомпромиссной борьбе», – писали об этом Е. Брамштедте, Р. Манвелл, Г. Френкель в книге «Мефистофель усмехается из прошлого». После завершения работ по внутренней организации нацистской партии Геббельс взялся за проведение в столице крупных массовых митингов. Понимая, что здесь потребуются новые и особые меры, которые смогли бы привлечь внимание к нацистскому движению в огромном городе, он изо всех сил пытался «расшевелить Берлин», «пробудить этого непробиваемого монстра, закованного в камень и асфальт, от его летаргического сна!» «Берлин живет сенсациями, он не может существовать без них, как рыба не может жить без воды; и любая политическая пропаганда, игнорирующая эту истину, не найдет здесь ни слушателей, ни сторонников», – писал гауляйтер в своем дневнике.

В столице в полной мере начали раскрываться и ораторские способности Геббельса, что предопределило его дальнейшую судьбу как главного агитатора и пропагандиста нацистской партии, а позднее и всего рейха. «Наши думы о солдатах германской революции, бросивших свои жизни на алтарь будущего ради того, чтобы Германия воспрянула снова… Возмездие! Возмездие! День его грядет… Мы склоняем головы перед вами, мертвыми. Германия начинает пробуждаться в отблесках вашей пролитой крови… Пусть раздастся маршевая поступь коричневых батальонов: За свободу! Солдаты бури! Армия мертвых марширует с вами в будущее!» Утрированный романтизм подобных речей Геббельса создавал существенный контраст с его делами. Этот романтик в начале своей ораторской деятельности искренне считал митинг неудавшимся, если на нем никого не избили или не покалечили. Для провокаций он использовал своих многочисленных помощников – берлинских «штурмовиков». До прихода Геббельса отряды столичных «штурмовиков» состояли в основном из рабочих и безработных, которые были обыкновенными любителями подраться и похулиганить. Геббельс же сделал из них «политических бойцов», и это, как он потом признавался, было одной из самых сложных задач первых дней его пребывания в Берлине. «Он дал этим примитивным драчунам и бандитам сознание цели, новую и острую ориентацию, сформировав из них дисциплинированную полувоенную организацию, действительно способную помочь завоевать улицы города», – писали Е. Брамштедте, Р. Манвелл, Г. Френкель. Геббельс заявил, что теперь, в век массовых движений, «политика вершится на улицах». «Мы говорим откровенно: наша цель – завоевать улицы, чтобы руководить массами и привлечь народ на свою сторону! – писал он в своем дневнике. – Улица – вот показатель успеха современной политики! Тот, кто завоюет улицы, подчинит себе народные массы, а следовательно – и государство!»

Нужно сказать, что провокации, организованные с помощью «штурмовиков», приносили нацистской партии немалые плоды. Так, один из первых маршей нацистов в Берлине закончился спровоцированной «штурмовиками» грандиозной дракой с коммунистами. С прибытием полиции инцидент был исчерпан, однако тысячи берлинцев, которые раньше никогда не слышали о партии Гитлера, теперь узнали о ее существовании. На следующее утро все столичные газеты рассказали о произошедшем столкновении. И хотя журналисты осуждали нацистов, эффект был достигнут! Всего за несколько последующих дней более 2,5 тысячи человек подали заявления о приеме в нацистскую партию, а еще 500 человек вступили в ее штурмовые отряды. 23 февраля 1930 года в Берлине в результате огнестрельного ранения умер 23-летний штурмовик Хорст Вессель, которого Геббельс успешно стилизовал в качестве «жертвы национал-социалистического движения». Из нациста, убитого в уличной драке, он сделал политического мученика, а весьма посредственные стихи Весселя использовал в качестве официального партийного гимна. Нацистская пресса без устали рассказывала о героизме штурмовиков, описывая их многочисленные стычки и драки с коммунистами и социалистами. При этом они всегда были «обороняющейся стороной»: на них «нападали», а они «защищались», в целях «самообороны». Некоторые из штурмовиков были и в самом деле убиты в этих столкновениях, и Геббельс использовал все свое вдохновение, чтобы пробудить в публике чувство сострадания к погибшим, воспевая их как самоотверженных героев, вдохновивших остальных своим примером.

Непревзойденный мастер политической провокации, Геббельс добивался известности любой ценой, привлекая массы людей, которых послевоенный кризис в стране выбросил на обочину жизни. Его выступления собирали десятки тысяч человек на площадях и в парках Берлина. На многочисленных митингах и демонстрациях этот маленький невзрачный человек, одетый в слишком длинную для него шинель, обладавший сильным и резким голосом, крыл сарказмом и оскорблениями берлинское городское правительство, евреев и коммунистов, привлекая к себе все более широкое внимание берлинской публики. Язык, которым он пользовался, обращаясь к народу, был четким, агрессивным и полным эмоционального накала. «Геббельсу нельзя было отказать в уме и сообразительности, в умении кратко и точно характеризовать других. Он умел зажечь толпу своим фанатизмом и злостью, а после митинга с удовлетворением признавался себе, что именно здесь, в Берлине, уместен „самый ярый фанатизм, особенно в политических делах“», – писали Е. Брамштедте, Г. Френкель, Р. Манвелл. Спустя очень короткое время Геббельс стал активным пропагандистом и известным агитатором рейха. В 1927 году он занял должность главного редактора газеты «Ангриф», а через год стал депутатом рейхстага от партии нацистов.

Гитлер был настолько поражен и восхищен результатами деятельности Геббельса в Берлине, что в том же году назначил «малютку доктора» рейхсляйтером НСДАП по вопросам пропаганды. Именно Геббельсу, как никому другому, принадлежат лавры за столь стремительное продвижение Гитлера к вершинам политической власти. В 1932 году Геббельс возглавил избирательную кампанию Адольфа Гитлера и своей пропагандистской деятельностью принес ему победу на выборах в рейхстаг, удвоив число голосов его избирателей. Чтобы добиться этой цели, Геббельс организовал предвыборное воздушное турне Гитлера под претенциозным лозунгом «Гитлер над Германией». Такие полеты, совершаемые в качестве политического мероприятия, были в то время совершенной новинкой, до которой не додумались в других партиях. Гитлер перелетал из одной части Германии в другую, выступая повсюду на огромных предвыборных митингах, проводившихся под открытым небом. Действуя таким образом, он иногда успевал появиться за один день в четырех разных городах страны. В одну из недель он побывал в 26 городах, что было, бесспорно, выдающимся достижением для тех дней, когда регулярное воздушное сообщение только зарождалось. Сам Геббельс тоже постоянно совершал агитационные поездки, появляясь в разных местах, подобно вездесущему Мефистофелю. Умело манипулируя людьми и их сознанием, он старательно вел своего кумира к главной на тот момент цели – захвату власти в Германии. В своих дневниках Геббельс писал тогда: «Если бы мы до захвата власти показали бы подробно все то, что станем делать после того, как добьемся власти, мы никогда не добрались бы до нее».

Историки единогласны во мнении, что сила Геббельса как пропагандиста заключалась в его умении использовать в нужный момент и откровенную агрессию, и сентиментальные рассуждения, и демагогию. Он с одинаковой виртуозностью играл и на «высоких чувствах» своих соотечественников, и на их самых низменных инстинктах. Особенно успешно ему удавалось будить в своих слушателях чувство ярости, мстительности, агрессии. В статье, специально написанной перед выборами, Геббельс призывал членов партии «набрасываться на избирателей, как стая злых шершней». Ни один не должен уйти с собрания без листовки, брошюры или партийной газеты! Громко и отчетливо повторяйте везде и всюду – дома, в гостях, на работе, на улице, в метро и в автобусе: «Гитлер – наш человек! Голосуйте за список № 9!»

Самый рьяный создатель мифа о Гитлере, всегда стоящий на страже его непоколебимости, постоянно выступая перед публикой и вызывая ее небывалый энтузиазм, Геббельс и сам попал в это заряженное, наэлектризованное им же поле. Утверждая культ фюрера, воспламеняясь от воспламененных им слушателей, он сам все очевиднее становился добровольным пленником мифа о Гитлере. А в пору нарастающих решительных активных действий Гитлера ослепленность, восторженность Геббельса фюррером еще более усилилась, все более укрепляя уверенность в его безграничном могуществе.

Между тем, массовая пропаганда, умело организованная Геббельсом, имела решающее значение накануне вступления Гитлера в должность канцлера. Геббельс, продемонстрировав поразительные способности психологического воздействия на людские массы, не обманул ожиданий фюрера. Близился звездный час Йозефа Геббельса, когда он создаст один из самых эффективных для того времени пропагандистских центров. Всю свою энергию рейхминистр направит на службу диктаторскому нацистскому режиму, с еще большим энтузиазмом продолжив насаждать фашистскую пропаганду, основанную на проповеди расизма, восхвалении насилия и захватнических войн.