«Доктор Зло» не сдает позиции

Во время войны, а особенно после поражения немецко-фашистских войск под Сталинградом и Курском, роль Геббельса в гитлеровской хунте еще более возросла. Если раньше фашистский террор и демагогия неразрывно дополняли друг друга, то теперь поддержка террора Гитлера пропагандистским аппаратом Геббельса была необходима гитлеровцам как воздух. Главной задачей его министерства стала задача идеологического и пропагандистского обеспечения агрессивной внешней политики нацизма, идейной мобилизации населения Германии и поддержания морального духа нации. Именно Геббельсу было поручено разжигать в немцах ненависть к русским, чтобы поддерживать в армии боевой дух. Именно Геббельс должен был внушить немецкому народу мысль о необходимости продолжать войну, не считаясь с жертвами и лишениями. И «доктор Зло» старался вовсю. Назначенный в январе 1943 года имперским уполномоченным по проведению «тотальной мобилизации», он бросил лозунг: «До сих пор мы воевали только одной рукой, теперь дело идет к тому, чтобы пустить в ход также и другую руку». Именно Геббельс создал и всячески раздувал миф о «секретном оружии», которое якобы будет скоро применено и принесет Германии победу. Геббельс настойчиво распространял среди немецкого народа заведомую ложь о том, что крушение нацизма приведет к уничтожению Германии и немецкой нации. 18 февраля 1943 года, вскоре после поражения под Сталинградом, Геббельсу удалось своей пламенной речью поддержать веру немцев в национал-социализм и активизировать их готовность сражаться и умирать за фюрера. Свое почти двухчасовое выступление перед тремя тысячами собравшихся в берлинском Дворце спорта он завершил так: «Англичане утверждают, что немецкий народ уклоняется от тотальных действий правительства по ведению войны. Народ хочет не тотальной войны, говорят англичане, а капитуляции. Я спрашиваю вас: вы хотите тотальной войны?» Ответом было громкое единое «Да!». Впрочем, как известно, этого заряда воодушевления и веры хватило только на два оставшихся года той самой тотальной войны.

«Соглашение о ведении пропаганды в период войны» было подписано министром пропаганды еще зимой 1938/39 года. Согласно этому документу, военная пропаганда рассматривалась как важнейшее средство ведения войны, равное по своему значению одному из родов войск. В первые годы Второй мировой войны, когда немецко-фашистская армия захватывала европейские страны, были даже созданы специальные войска пропаганды. В этих целях при генштабе германской армии по согласованию с Геббельсом было сформировано специальное управление по пропаганде среди войск и населения страны противника. При армейских группах функционировали отделы пропаганды.

Перед нападением Германии на СССР в каждой из трех групп армий – «Север», «Центр» и «Юг», – а также в армиях были готовы к практическим действиям в общей сложности 17 рот пропаганды, в которых по штату полагалось иметь профессионалов самых разных направлений: военных журналистов, специалистов по составлению листовок, плакатов и брошюр антисоветской направленности, репортеров-фотографов, радио– и киномехаников. Общая численность личного состава всех 17 пропагандистских рот составляла 15 тысяч человек. Незадолго до нападения Германии на Советский Союз А. Розенберг в специальной директиве, подготовленной для солдат и офицеров вермахта, подчеркивал, что «применение всех средств активной пропаганды в борьбе против Красной армии обещает больший успех, чем в борьбе со всеми прежними противниками Германии».

С началом войны с СССР в фашистской Германии насчитывалось около десятка (как гражданских, так и военных) идеологических структур, ответственных за ведение пропагандистской работы. Наиболее значимым, конечно, оставалось Министерство народного просвещения и пропаганды, но кроме него активно действовали Министерство по оккупированным восточным областям, Министерство иностранных дел, Управление пропаганды вермахта, службы СС и абвера, Научно-исследовательский институт Востока и другие. Общее руководство всей идеологической работой, проводившейся в Третьем рейхе, в том числе и пропагандистской, по-прежнему осуществлял Геббельс. В составе его министерства работал «восточный отдел» Тауберта, который, в свою очередь, располагал филиалом «Винета», т. е. службой пропаганды в восточных районах. Сотрудники филиала занимались изданием специальной литературы, радиопередач, художественных и документальных фильмов и другой продукции идеологического характера, предназначенной для распространения среди населения оккупированных районов Советского Союза.

В годы Второй мировой войны наиболее эффективным средством нацистской пропаганды стала серия Немецкого еженедельного обозрения «Дойче вохеншау», которая создавалась военными корреспондентами пропагандистских рот. Она по праву стала предметом гордости доктора Геббельса. Фронтовые эпизоды из самых горячих точек войны составляли большую часть обозрения. Снимавшие их работники пропагандистских рот действовали в составе корпусов и дивизий. В каждом более мелком военном подразделении вермахта также имелись отряды пропагандистов (журналистов, фоторепортеров, а иногда и кинооператоров). Теперь Геббельс требовал от них достоверности, съемки только реальных сюжетов, ведь кинооператоры считались теми же солдатами, выполняющими свой долг: «Человек с кинокамерой в руках подвергается такой же опасности, как и человек с огнеметом». Поэтому нацисты говорили, что немецкие фильмы – документы исторической правды. Отснятые кадры с фронта доставляли самолетами. Немецкая военная кинохроника шла в кинотеатрах, в том числе и в оккупированных советских городах.

Разрабатывая план «Барбаросса», германское политическое и военное руководство закладывало в него идеологическую концепцию, согласно которой война с Советским Союзом предполагалась как вооруженный конфликт особого рода. Немецким солдатам и офицерам внушалась мысль, что они являются представителями высшей расы и поэтому являются воплощением всех человеческих добродетелей. Все другие народы нацистская пропаганда объявила низшими расами. Евреи, цыгане и славяне изображались гитлеровскими идеологами носителями всевозможных пороков и поэтому подлежащими безусловному уничтожению. Солдат вермахта идеологически готовили к тому, что им будут противостоять фанатичные и в расовом отношении неполноценные враги.

Уже к июню 1941 года пропагандистский аппарат нацистской Германии являлся одним из самых эффективных в мире по своей наступательной тактике, по наличию соответствующих структур и подразделений. Ведь до нападения Германии на Советский Союз «детище Геббельса» прошло своеобразную обкатку в своей собственной стране. Нельзя не учитывать также и тот факт, что с сентября 1939 года, когда началась Вторая мировая война, нацистская пропаганда накопила весьма богатый опыт ведения работы в завоеванной Европе. Однако уже в первый год войны, а именно осенью 1941-го, когда стремительное наступление немецкой армии стало быстро замедляться, пропагандистская нацистская махина забуксовала. В начале декабря Красная армия нанесла поражение вермахту в сражении за Москву и возникла острая необходимость менять содержание пропагандистской работы. В условиях, когда легкие победы сменились поражениями, вермахту необходимо было доходчиво и в то же время осторожно объяснить немецкому народу причины временных, как считали в правительстве Германии, неудач на Восточном фронте. В этих целях Геббельс максимально активизировал свою собственную работу. В одной из ведущих газет гитлеровской Германии – «Дас Рейх» – еженедельно стали публиковаться передовые статьи, написанные министром пропаганды. Они должны были показать немецкому народу, что правительство Германии ведет с ним откровенный и открытый разговор о ситуации на фронте, о перспективах ведения войны, о необходимости сплотиться еще теснее для достижения окончательной победы.

Армия на Волге зажата в клещах, транспортная авиация не справляется со снабжением окруженных войск, тысячи солдат ежедневно гибнут от холода, недоедания и артиллерийских обстрелов, но Геббельс все еще убежден – так он пишет в своем дневнике, – что «благодаря фюреру и храбрости наших войск вновь удастся справиться с кризисом. Вот почему, – продолжает он, – было бы хорошо, если бы мы воспользовались нынешней обстановкой, чтобы в широчайших масштабах осуществить тотальное ведение войны…»

«Фюрер прислал ко мне Бормана, чтобы обговорить всесторонне вопрос о тотальной войне. При всей серьезности обсуждаемой темы для меня это – настоящий триумф: я констатирую, что все мои мысли и пожелания, которые я неустанно выдвигаю вот уже полтора года, теперь одним толчком предстоит воплотить в действительность».

В январе 1943 года Гитлер возвестил о тотальной мобилизации всех материальных и людских ресурсов для окончательной победы. Спустя полтора года (только что произошло неудавшееся покушение Клауса Штауфенберга на Гитлера в Волчьей норе; Красная армия подошла к границам Восточной Пруссии, вторглась в район восточнее Варшавы и бывшую Галицию; союзники высадились на французском побережье; англо-американская авиация планомерно бомбит немецкие города; американцы продвигаются вверх по итальянскому сапогу) Геббельс был официально назначен главным имперским уполномоченным по ведению тотальной войны. «Тотализация» войны – программа, намеченная еще классиком военной науки Карлом фон Клаузевицем и героем Первой мировой войны генералом Людендорфом, но осуществленная лишь во время Второй мировой сначала в СССР, а затем в Германии. Конкретно в интерпретации Геббельса тотальная война означала, в числе прочих мероприятий, всеобщую трудовую повинность для мужчин и женщин в тылу, мобилизацию рабочей силы из оккупированных стран, народное ополчение (фольксштурм, вооруженные отряды из не подлежащих призыву гражданских лиц), летучие полевые суды для «элементов, разлагающих вооруженные силы», арест родственников солдат, сдавшихся в плен без сопротивления, отряды-«оборотни» для продолжения войны за спиной у врага, всякого рода кампании, утешительные новости и подбадривающие лозунги («победа или смерть», «крепость Европа», мнимые или действительные разногласия в лагере союзников, новое, якобы припрятанное на крайний случай чудодейственное оружие и проч.). Тотальная война означала войну, в которую вовлечены все без разбора; ее жертвой становится все население.

К концу января последнего года войны русские овладели Краковом, Лодзью, осадили Кенигсдорф, отрезали Восточную Пруссию от остальной Германии, вышли на Одер между Франкфуртом и Кюстрином. Начиная с 16 января Гитлер находился в Берлине; 31 января он назначил Геббельса начальником обороны Берлина. Это означало, что Геббельс, никогда не воевавший, не имевший военного звания, должен был стать во главе вооруженных сил, которым предстояло защищать столицу. Это значило также – известие, с ужасом воспринятое населением четырехмиллионного города, – что Гитлер готов сделать Берлин ареной боев. Доктор Геббельс обзавелся офицерской фуражкой, но форма, которую он носил, была по-прежнему формой нацистской партии (он оставался гаулейтером Берлина). Партийные бонзы, становясь военачальниками, все же не получали военных чинов и не носили погон. В феврале здание Министерства пропаганды дважды подверглось налетам с воздуха. Весь штат перебрался в бомбоубежище, частью разместился в апартаментах рейхсминистра на Герман-Геринг-штрассе. В личном бункере Гитлера под зданием имперской канцелярии Геббельс звучным голосом читает диктатору «Историю Фридриха Великого» Томаса Карлайля, страницы, где рассказано о том, как вслед за ослепительными победами в Семилетней войне наступили тяжелейшие дни, одна весть хуже другой приходит к королю, теснимому со всех сторон вражеской коалицией. В последний момент провидение спасает великого короля, неожиданно умирает в Санкт-Петербурге императрица Елизавета Петровна, главный враг Пруссии. Новый царь Петр III протягивает Фридриху руку мира. Последняя большая речь доктора Геббельса по радио была произнесена 19 апреля, накануне дня рождения Гитлера. «В годину войны, в момент, когда, быть может – хотелось бы верить, – в последний раз силы ненависти и разрушения сошлись на наших фронтах с запада, востока, юго-востока и юга, чтобы прорвать их и поразить империю смертельным ударом в сердце, я выступаю, как всегда это делал начиная с 1933 года, в канун 20 апреля перед народом, чтобы говорить с ним о фюрере…»

Нужно сказать, что власть Геббельса в нацистской Германии была настолько велика, что все исполнительные решения, касаемые СМИ и пропаганды, исходили лично от него. В этом была и сила рейхминистра пропаганды, но одновременно и слабость нацистской системы, основанной на «фюрер-принципе»: никто не мог остановить Геббельса даже тогда, когда он совершал ошибку. Как оказалось, Геббельс совершил всего одну ошибку, но она была роковой. С его подачи пропаганда в начале войны взяла слишком оптимистический тон. Славные победы вермахта расписывались без заботы об их достоверности. Так, английский авианосец «Арк Ройял» был потоплен Геббельсом дважды за сентябрь 1939 года: один раз посредством торпеды, другой – авиабомб. На министерском инструктаже 6 января 1943 года, после разгрома 6-й армии под Сталинградом, Геббельс заявил: «…пропаганда с самого начала войны приняла следующее ошибочное развитие: 1-й год войны: Мы победили. 2-й год войны: Мы победим. 3-й год войны: Мы должны победить. 4-й год войны: Мы не можем оказаться побежденными. Такое развитие катастрофично и не должно продолжаться ни при каких обстоятельствах. Скорее до сознания немецкой общественности нужно довести, что мы не только хотим и обязаны победить, но в особенности также, что мы и можем победить».

Даже надвигающийся крах не мог привить Геббельсу волю к правде. Вплоть до последних минут существования Третьего рейха пропаганда, как «мелодия гаммельнского дудочника, увлекала зомбированные массы навстречу гибели». В последней оставшейся у него газете – боевом листке «Панцербер», выпускаемом для защитников Берлина, министр продолжал утверждать, что столица будет вызволена, Красную армию отбросят и положение Германии изменится в лучшую сторону. 27 апреля Геббельс издал распоряжение о том, чтобы осажденный город забросали листовками. Берлинцы с удивлением обнаружили, что листовки эти предназначены для солдат армии Вальтера Венка, а не для них. На самом же деле они были адресованы местным жителям – для поднятия их боевого духа. Геббельсу было отлично известно, что армии В. Венка больше не существует: генерал вместе со всеми своими подчиненными сдался войскам Соединенных Штатов, чтобы не попасть в советский плен.

Между тем, надо отметить, что в последний период войны Геббельс был единственным из нацистской верхушки, кто продолжал бывать на публике. Он часто посещал раненых в госпиталях, бездомных на руинах. И везде, где бы он ни появлялся, он снова и снова произносил свои пламенные речи. Удивительно, но его призывы возвращали в потерявших волю к победе людей фанатичную веру в силу немецкого оружия и гений фюрера, возвращали желание отдать свою жизнь за Великую Германию.

В апреле 1945 года, верный своему чувству мистической самонадеянности, Геббельс посоветовал Гитлеру остаться в Берлине в «фюрер-бункере». Только таким способом, убеждал Геббельс, может сохраниться легенда о великом Гитлере. Фюрер согласился. И Геббельс, в отличие от других приближенных Гитлера, нашел в себе силы пойти за своим кумиром до конца.