Мастер провокаций, или Операция «Гиммлер»

Первыми жертвами стремления Гитлера к мировому господству стали страны, граничащие с территорией Германии: сначала Австрия, а затем и Чехословакия. В начале 1939 года на одном из секретных совещаний фюрер поставил своих соратников в известность о принятом им судьбоносном решении осуществить захват Польши.

Правителей Третьего рейха занимала не только военная сторона подготовки к предстоящей войне. В марте 1938 года рейхсминистр пропаганды Геббельс устроил в Вартбурге секретное совещание астрологов и ясновидцев, санкционированное самим фюрером. Геббельс хорошо знал об интересе Гитлера к мистике, пророчествам и предсказателям. Когда о результатах этого «мероприятия» доложили Гиммлеру, последний, видимо, искренне пожалел, что подобная мысль пришла в голову не ему, а Геббельсу. Глава «Черного ордена» имел в своем распоряжении специфические оккультные структуры. Гиммлер также решил порадовать фюрера оптимистичными прогнозами о ходе будущей военной кампании. Его секретная машина завертелась на полных оборотах. Руководители аппаратов СС на местах получили секретное указание оперативно отыскать надежный и проверенный источник по предсказаниям, который не попал в поле зрения Геббельса. Задача усложнялась тем, что начиная с 1933 года подавляющее большинство ясновидцев и магов были отправлены в концлагеря либо уже ликвидированы.

Два месяца ищейки из мощнейшего полицейского аппарата Третьего рейха решали поставленную Гиммлером задачу. Наконец-то в одном из городков Тюрингии был найден некто Пауль Панзген. Пожилой профессор оккультных наук считался в начале XX века одним из ведущих оракулов, да к тому же был «истинным арийцем». Но самое главное – он не участвовал во Всемирной конференции астрологов в Дюссельдорфе в 1936 году, которая тоже проводилась под эгидой рейхсфюрера пропаганды доктора Геббельса. На том мистическом форуме германские оракулы во всеуслышание провозгласили Третий рейх «ведущей страной небесного оккультизма». А самое главное – заявили, что и «фюрером повелевают звезды».

Без излишней шумихи профессор Панзген был доставлен в Берлин. В обстановке строжайшей секретности его поместили в одном из пригородных особняков столицы и предложили составить прогноз развития событий на ближайшие два-три года. Профессор попросил на это пару дней и уединился в своем кабинете. И вот что он спрогнозировал: в течение 1939 года начнется большая война, в которой Германия одержит ряд блестящих побед. Рейх завоюет несколько европейских стран, а ненавистная Гитлеру Франция падет за считаные дни. Чехословакия также капитулирует, а затем благоприятно разрешится «польский вопрос». Панзген предсказал большую войну с большевистской Россией и продвижение немецких войск к Москве. Дальнейший ход событий он не назвал, дескать, даже расположение звезд и высшие силы не всегда благоволят ясновидцам. Но, возможно, Панзген увидел такую перспективу развития событий, что не решился об этом говорить. Гиммлер остался доволен прогнозами провидца и отдал приказ наградить его. Панзгена отправили домой, но отныне он находился под пристальным вниманием спецслужб СС.

Тем временем рейхсфюрер ознакомил фюрера с предсказаниями оракула. Того особо заинтересовала идея раздела Польши и участия в нем СССР. Перспективы рисовались радужные. Ликующий фюрер поблагодарил «верного Генриха» за проявленную инициативу. Буквально на следующий день по указанию Гитлера началась лихорадочная подготовка к нападению на Чехословакию и Польшу. Вскоре предсказания Пауля Панзгена начали сбываться с ужасающей достоверностью…

23 марта 1939 года на секретном совещании руководителей Третьего рейха Гитлер поставил задачу «навсегда покончить с Польшей и поляками». Для ее выполнения им была подписана секретная директива о подготовке операции «Вейсс» («Вайс», «Белый план»), предусматривавшей готовность вермахта к нападению на Польшу к 1 сентября 1939 года. Всю весну и лето Германия вела военную подготовку к этому нападению, которая сопровождалась мерами политического шантажа. В частности, Берлин в ультимативной форме потребовал от Польши передачи Германии Данцига (Гданьска) и прокладки экстерриториальной автострады и железной дороги через Польский коридор. 28 апреля Гитлер разорвал пакт о ненападении с Польшей и в соответствии с планом «Вейсс» завершал концентрацию своих войск на ее границах.

В «вольный город» Данциг прибывали под видом туристов немецкие солдаты и офицеры СС (ведомства Гиммлера), СА и армейских подразделений. 23 августа 1939 года местные фашисты совершили переворот в городе. Сенат Данцига назначил их предводителя Ферстера главой «вольного города». Это автоматически превращало Данциг в провинцию Германии. Резко усилилась шпионско-диверсионная деятельность немецких агентств на территории Польши. Стали провоцироваться пограничные конфликты. Фашистская печать подняла шумиху о «жестоком обращении с немецким национальным меньшинством в Польше». Польские власти обвинялись также в том, что они якобы готовились захватить Восточную Пруссию. В воздухе явно «запахло грозой»…

22 августа 1939 года Гитлер на совещании в Оберзальцберге отдал последние распоряжения о войне с Польшей. В частности, фюрер заявил: «Прежде всего будет разгромлена Польша… Я дам пропагандистский повод для начала войны. Не важно, будет он правдоподобным или нет. Победителя не будут потом спрашивать, говорил ли он правду».

Одним словом, все было готово к победоносному вторжению, не хватало только повода привести в действие пропагандистскую военную машину Третьего рейха, который должен был возложить на Польшу, жертву агрессии, ответственность за развязывание войны. И тогда фюрер обратился к своему «верному Генриху». Сверхсекретная операция, представлявшая собой первоначальный вклад Гиммлера в гитлеровский план нападения на Польшу, была названа в честь рейхсфюрера СС. Операция «Гиммлер» (тайная операция типа «Под чужим флагом») должна была стать актом жестокого и циничного обмана мирового сообщества. Мысль о провоцировании инцидентов на границе для того, чтобы иметь подходящий повод для вторжения, созрела у Гиммлера еще при подготовке нападения на Чехословакию. Но тогда обошлось без ее зловещего воплощения.

«Верный Генрих» поручил курировать проведение операции начальнику СД Рейнхарду Гейдриху, который обладал поистине изворотливым умом, блестящим образованием и немалым интеллектом. Практическое осуществление провокации было возложено на начальника отдела диверсий и саботажа военной разведки генерала Эриха Лахузена и секретного агента спецслужб нацистской Германии, штурмбанфюрера СД Альфреда Науйокса[4]. Они должны были заготовить для участников диверсии польские военные мундиры, оружие и снаряжение, удостоверения личности. Параллельно Гейдрих проконсультировался с шефом гестапо Генрихом Мюллером, хитрым и опытным полицейским, считавшимся большим мастером грязных провокаций.

Местом проведения операции определили небольшой немецкий городок Гляйвиц (ныне – Гливице) в Верхней Силезии, неподалеку от польской границы. В нем располагалась немецкая радиостанция. По замыслу Гейдриха было решено инсценировать нападение на нее и захват польскими спецслужбами. Одновременно с этим по радио будет передано обращение к польскому населению с провокационным призывам к открытым боевым действиям против Германии. На месте инцидента предполагалось также оставить требуемые «неопровержимые и веские материальные доказательства» для прессы, в том числе и международной.

Гиммлер и Гейдрих понимали, что их подчиненные не имели права оступиться или сфальшивить. Поэтому сценарий захвата был расписан чуть ли не по секундам, а роль каждого исполнителя выверена и отрепетирована. Коварным планом предусматривалось, что специально отобранным в немецких тюрьмах и переодетым в польскую форму участникам действа впрыснут смертельное лекарство. В нужный момент эти обреченные какое-то время будут находиться на грани жизни и смерти. Затем их тела сфотографируют для публикаций и покажут представителям прессы. Человеческий материал для этой секретной спецоперации обеспечивал шеф гестапо Мюллер. Жертвы, по циничному выражению Гейдриха, были обозначены в плане под кодовым названием «консервы». Мюллер лично отобрал в тюрьмах около дюжины осужденных на большие сроки преступников, которые, по его мнению, подходили на роль поляков. Им объявили, что они станут участниками акции государственной важности и после удачного ее выполнения будут амнистированы. Естественно, никто не отказался, ведь ни одному из этих людей не пришла в голову мысль о том, что вскоре именно они станут теми самыми «материальными доказательствами злодейского налета польских патриотов». Трупы человеческих «консервов» в польской военной форме предполагалось оставить на радиостанции, чтобы создать видимость нападения на объект. Ответственным за проведение этой операции был назначен штурмбанфюрер Науйокс, а для ликвидации «консервов» Гейдрих прикомандировал к спецгруппе эсэсовского врача.

«Бабушка умерла» – так звучал условный сигнал эсэсовским диверсантам к началу акции в Гляйвице. В действительности этот сигнал означал начало Второй мировой войны. Гестаповцы и уголовники напали на радиостанцию в Гляйвице 31 августа 1939 года в 20 часов. После «перестрелки» с немецкой полицией объект был захвачен. Чтобы уничтожить следы этой провокации, всех участников нападения расстреляли. Для надежности эсэсовский врач впрыснул «консервам» быстродействующий яд. Трупы с умело обставленными военными из СД огнестрельными ранениями разместили на радиостанции в строго оговоренном порядке. В живых Науйокс оставил только одного из диверсантов, владевшего польским языком, которого уничтожили только после того, как в течение 3–4 минут он торопливо прочитал перед микрофоном призыв, заранее составленной в гестапо: «Граждане Польши! Пришло время войны между Польшей и Германией. Объединитесь и убивайте всех немцев».

Параллельно с провокацией в Гляйвице эсэсовцы спланировали еще несколько. Второй группе из 300 головорезов-эсэсовцев, половина из которых также была одета в польскую военную форму, предстояло совершить фиктивное нападение на таможню в Хохлиндене и на дом лесника в Питшине. При этом нападавшим следовало перекликаться по-польски и петь польские песни. Операция прошла «успешно»: как и планировалось, гитлеровские диверсанты заняли таможню, а здание разрушили, захватили дом лесника и в нем – нескольких фиктивных «польских пленных».

В течение всего хода проведения этих сверхсекретных операций между Гиммлером и Гитлером поддерживался постоянный контакт, и фюрер был полностью информирован обо всех деталях происходящего. Всего в этих провокациях, прямо или косвенно, участвовали 300 «статистов» и 40 чиновников гестапо. А в общей сложности было вовлечено не менее 2 тысяч жителей пограничной зоны, которые, разумеется, и не представляли, в каком дьявольском плане их задействовали.

«Пропагандистский предлог», умело состряпанный Гиммлером и его подручными для агрессии против Польши, был получен. Гитлер остался очень доволен.

С Гляйвицкой провокации нацистов началось осуществление гитлеровского плана нападения на Польшу. 1 сентября 1939 года в 4 часа 45 минут утра немецкие войска без объявления войны вторглись в страну. Столица Польши Варшава продержалась до 28 сентября, а 5 октября сдалась последняя польская крепость. 17 сентября 1939 года правительство, оставив народ и страну на произвол судьбы, бежало в Румынию. Там по требованию Германии оно было интернировано. В самой Польше начались кошмарные, долгие годы оккупации.

С началом Второй мировой войны на базе любимого детища Гиммлера – отрядов «Мертвая голова», представлявших специальное подразделение СС для охраны концлагерей, – приступили к созданию военных формирований, которые использовались для карательных акций в отношении населения оккупированных стран Восточной Европы. В подчинении рейхсфюрера находились несколько дивизий СС. Их личный состав отличался фанатичной преданностью фюреру и Гиммлеру, безрассудностью, храбростью, великолепной физической подготовкой, а еще… чудовищной жестокостью.

Когда полномасштабная война стала фактом, влияние аппарата секретных служб нацистов значительно возросло. Гиммлер и Гейдрих хорошо знали, какая роль отведена отрядам СС в оккупационной политике, и заранее к этому готовились. Мастера провокаций получили официальное согласие вермахта на действия гестаповских отрядов в тылу.

Большая часть страны была переименована нацистами в «генерал-губернаторство», а ее «генерал-губернатором» назначен Ганс Франк – отъявленный расист и антисемит. При нем нацистский террор в Польше приобрел масштабы государственного террора. Впервые в нацистской оккупационной политике практика геноцида стала повседневным, будничным делом для оккупационной администрации. Этим же занимался и полицейский аппарат рейхсфюрера Гиммлера – СС, СД, гестапо, полевая полиция, айнзацгруппы. С помощью гиммлеровского аппарата СС в больших польских городах устраивались массовые облавы на юношей и девушек. И уже в августе 1940 года генерал-губернатор докладывал фюреру о вывозе в Германию 800 тысяч польских рабочих. Число польских женщин, проданных в качестве слуг немецким домохозяйкам, оценивается в 400–500 тысяч человек. Разумеется, эта бессловесная прислуга никакой зарплаты не получала. Угон трудоспособного населения Польши на работы в Третий рейх сопровождался неслыханным террором. «Специалисты» из ведомства Гиммлера применяли свою излюбленную тактику «превентивных» казней и арестов. В «черные списки» СС и гестапо попала почти вся польская интеллигенция.

Рейхсфюрер СС был хорошо ознакомлен с дальнейшим планом Гитлера по продвижению на Восток. С весны 1940 года полным ходом шла разработка оперативного «плана Барбаросса». Поэтому Гиммлер торопился, ему необходимо было успеть воплотить в жизнь свою программу по «освоению польского пространства».

В 1939–1940 годах нацисты начали специальную операцию, направленную против польской интеллигенции и получившую кодовое название «Акция АБ» (немецкая аббревиатура «чрезвычайной акции по умиротворению»). Непосредственное руководство акцией осуществляло ведомство рейхсфюрера СС Гиммлера – Главное управление имперской безопасности (РХСА). Вначале гестапо арестовало нескольких профессоров Краковского университета. Затем последовали другие аресты. Эсэсовские молодчики действовали четко и слаженно. Судьба лучших представителей польской интеллигенции была предрешена. Генерал-губернатор Франк распорядился, чтобы арестованных профессоров не отправляли в Германию. Это, мол, было бы лишней морокой: возить их туда и обратно в Польшу, в концлагерь. Поэтому, по его словам, «надо с ними поступить так, чтобы до предела упростить процедуру», то есть уничтожить быстро и на месте. Так и поступили. В ходе этой «спецоперации» без суда и следствия были расстреляны 17 тысяч представителей польской интеллигенции.

Оккупированная нацистами Польша стала своего рода «опытным полигоном» для осатаневших безумцев из ведомства рейхсфюрера СС Гиммлера. Аресты и убийства заложников без всякого суда и следствия приобрели массовый характер особенно в 1940–1941 годы. Эта «процедура» была упрощена до того, что полицейские полевые суды получили право исполнять приговоры на месте. Гиммлеровское расовое ведомство установило четыре категории лиц, подлежавших селекции («онемечиванию»). Все зависело от процента немецкой крови и некоторых других «расовых критериев», включая степень родства с человеком немецкой крови, «арийскую» внешность и преданность немецким оккупационным войскам. Причем, по мнению специалистов рейхсфюрера, «истинными арийцами» могли стать лишь 3 % населения Польши. В итоге проведения этой полицейской операции около 100 тысяч поляков прошли процедуру «онемечивания». Остальные подлежали либо физическому уничтожению в концентрационных и «рабочих» лагерях, либо угону в рабство для работы на нужды Третьего рейха. Уже в июне 1940 года недалеко от Кракова на болотистой территории был создан лагерь истребления Освенцим. В течение последних лет правления эсэсовских убийц туда были свезены несколько миллионов поляков и евреев. Этого оказалось мало. Вскоре к этому лагерю прибавились еще два – в Майданеке и Треблинке. Последний нацисты считали образцовым, «моделью» для подражания. Массовые убийства узников в этих лагерях смерти достигли наибольшего размаха во второй половине 1943 года и в начале 1944-го.

Польша находились под оккупацией нацистов 2078 дней. За этот период в расположенных на польских землях концлагерях было уничтожено 6,7 млн человек из 7,2 млн узников. Существует документальные доказательства, что ежедневно в канцелярию РСХА лично Гитлеру, Гиммлеру, Гейдриху, Мюллеру и Кальтенбруннеру поступали сводки об уничтожении людей. При этом имеются десятки и сотни телеграмм, в которых рейхсфюрер СС требовал увеличить число расстрелянных и замученных в концлагерях узников. Он намеревался создать в Польше, по его собственным словам, «суперуправление», которое могло бы сконцентрировать в одних руках всю полноту исполнительной, судебной и карательной власти. По сути дела, создавался надежный и продуктивный «конвейер смерти». Перед руководством гиммлеровского аппарата насилия стояла лишь одна задача: скорейшее «очищение» жизненного пространства. Польша должна была быть уничтожена как государство, а поляки – как нация. Но, проводя в Польше «генеральную репетицию» геноцида целого народа, Гитлер и Гиммлер понимали, что главная их кампания – война против СССР – еще впереди.