Охота за охотником

За время своей службы Мюллер нажил немало врагов. У соратников по партии он вызывал опасения из-за своей осведомленности обо всех деталях их жизни. На каждого представителя высших кругов рейха у шефа гестапо был собран компромат. Уничтожить его можно было только вместе с Мюллером, ведь он имел феноменальную память и мог в любой момент воспользоваться собранной информацией. Помимо этого, Мюллер имел все основания опасаться мести со стороны евреев: проведенная им операция по уничтожению узников концлагерей сделала его одним из первых в списке нацистских преступников, подлежащих уничтожению. После разгрома сети «Красная капелла» он мог беспокоиться и о мести со стороны советской разведки. Охотник неминуемо должен был стать объектом охоты, и лучшим способом избежать ее была смерть – настоящая или мнимая.

Во время взятия Берлина количество погибших было так велико, что из числа местных жителей были созданы похоронные команды. Они занимались тем, что откапывали погибших из-под развалин и после выяснения их личности или доказательств невозможности опознать тела хоронили их. Одна из таких команд, работавшая в здании Министерства авиации, в августе 1945 года обнаружила тело в форме группенфюрера. В нагрудном кармане были найдены документы на имя Генриха Мюллера. О находке сообщили в СМЕРШ, сотрудники которого занимались идентификацией погибших высокого ранга. Затем тело было захоронено на Кройцбергском военном кладбище.

Казалось бы, в истории шефа гестапо можно было поставить точку. Однако Генрих Мюллер был фигурой такого масштаба, что для доказательства его гибели было необходимо нечто большее, чем тело в парадном кителе с документами. «Хитрый баварский лис» имел возможность изготовить любые документы, а достаточно заурядная внешность позволяла без труда подобрать двойника, которого можно было принести в жертву.

Изучая последние дни перед предполагаемой смертью Мюллера, следователи столкнулись с множеством фактов, наводящих на мысль об инсценировке. Вначале интерес следователей вызвало появление Мюллера в белом парадном мундире. Первого и второго мая Мюллера видят в нем в бункере фюрера, что подтверждается показаниями солдат личной гвардии Гитлера. В обычной жизни руководитель гестапо не любил носить форму и надевал ее только в тех случаях, когда без этого невозможно было обойтись. Едва ли в момент разгрома Германии он решил изменить своим привычкам. Если бы речь шла о человеке другого склада, можно было бы предположить, что он решил сыграть роль капитана тонущего корабля и красиво уйти из жизни. Но Мюллер в течение всей жизни демонстрировал безразличие к театральным эффектам: он избегал многолюдных собраний, никогда не приветствовал толпу с трибуны, вовремя исчезал из кадра при фото– и киносъемке. Таким образом, белый парадный мундир мог быть надет только с одной целью: чтобы как можно больше людей запомнило этот факт.

Еще одним моментом, который не укладывался в психологический портрет шефа гестапо, были заявления Мюллера о том, что он собирается покончить с собой. С одной стороны, он прекрасно понимал, что на снисхождение ему рассчитывать сложно: слишком многое можно было поставить ему в вину. С другой – ему было что предложить разведкам союзников, так что выторговать право на жизнь в обмен на информацию Мюллер мог. Однако во время встречи со своей любовницей, Анной Шмидт, и бесед в бункере он несколько раз упоминает о готовности покончить с собой. Начальник имперской службы безопасности, группенфюрер СС Ганс Раттенхубер, вспоминает о том, что предложил Мюллеру покинуть здание канцелярии ночью 2 мая 1945 года. По его словам, Мюллер ответил: «Нет, Ганс, режим пал, и я пал вместе с ним».

Еще в конце апреля он вручил Анне Шмидт ампулу с ядом и сообщил, что такую же оставил себе. Во время их последней встречи, сжигая личные и служебные документы, он еще раз упомянул о яде. Однако романтическое двойное самоубийство совершенно не в духе Мюллера. Кроме того, он наверняка знал, что его любовница также не воспользуется ампулой. Выходит, цель подарка была той же, что и при надевании белого мундира: оставить ложный след, убедить тех, кто будет его искать, в серьезности намерения самоубийства. При допросе Анны (Мюллер легко мог просчитать эту возможность) следователи должны были узнать о яде. Как профессионал, Мюллер не мог не понимать, что до момента обнаружения тела его двойника пройдет несколько дней, а то и месяцев. За это время черты лица исказятся до такой степени, что опознание будет проведено по документам.

Тем не менее, во время Нюрнбергского процесса имя Мюллера не фигурировало в списке обвиняемых: официально он был признан мертвым. Ордер на его арест был выписан позже, когда из разных стран мира начали приходить показания свидетелей, которые узнали шефа гестапо. Мюллера встречали то в Европе, то в странах Южной Америки, то в США. В 1961 году был выписан первый ордер на арест «баварского лиса», а в 1963 году, после эксгумации, – второй.

Результаты эксгумации оказались ошеломляющими: в месте, где предположительно был захоронен Генрих Мюллер, оказались останки нескольких тел, но ни одно из них не принадлежало бывшему шефу гестапо. Исследование проводил Берлинский институт судебной медицины, и его заключение гласило: кости принадлежат шести разным людям. Кроме того, из них даже нельзя составить полноценный скелет, поскольку верхняя и нижняя челюсти не совпадают. Месяц спустя эксперты перепроверили результаты. Количество захороненных снизилось до трех, но Мюллера среди них эксперты не нашли.

После этого поиски одного из главных нацистов возобновились.

В 1964 году журнал «Штерн» напечатал статью о том, что Мюллер нашел пристанище в Албании, где ему предоставили руководство одним из отделов разведки. В 1967-м в Панаме был арестован человек, подходящий под описание Мюллера. Идентифицировать его по отпечаткам пальцев было невозможно: карты отпечатков беглеца у прокуратуры Западного Берлина не было. Запросив фотографию арестованного, ее предъявили для опознания жене и любовнице. Анна сказала, что человек на фото очень похож на Мюллера, но София убедила следователей в том, что у ее мужа были не такие густые волосы. Дальнейшая проверка показала, что у задержанного нет и шрама от операции по удалению аппендицита. Что касается традиционной эсэсовской татуировки, которой не нашли у жителя Панамы, существуют свидетельства, что Мюллер в свое время отказался ее делать, так что эта важная примета других нацистов никак не могла помочь следствию.

В том же 1967 году поиски Мюллера едва не привели к крупному скандалу, вызванному деятельностью «Моссад». Группа, которой руководили Цви Малхен и Рафи Эйтан, решила установить, не поддерживает ли Мюллер связь со своей семьей. Официально признанная вдовой София проживала в пригороде Мюнхена. В начале октября в доме должны были собраться члены семьи на празднование дня рождения одного из родственников. Цви Малхен изучил фотографии всех приглашенных и решил проследить за домом во время празднования. По его словам, он увидел выходящего из дома человека с военной выправкой, которого не было ни на одной из фотографий. Предположив, что это и есть беглый преступник, Цви Малхен вернулся в Израиль и убедил руководство «Моссад» в необходимости проведения операции. В ноябре 1967 года двое служащих израильской государственной организации с рациями и фотоаппаратами пробрались в квартиру Софии Мюллер, но бдительные соседи заметили визитеров и вызвали полицию. После провала разведчики были отпущены, чтобы избежать шумихи. Домой они вернулись с пустыми руками: никаких следов Мюллера или писем от него в квартире Софии найдено не было.

Время работало против тех, кто вел поиск: с каждым годом увеличивалась вероятность того, что сбежавший Мюллер может не дожить до предъявления обвинений. И все же сотрудники спецслужб, представители поисковых организаций и журналисты надеялись выяснить место пребывания главы гестапо и передать его в руки правосудия.

При выдвижении гипотез о местонахождении Мюллера и способах его побега журналисты опирались на немногочисленные известные факты его биографии и возможности, которыми обладал глава IV управления РСХА.