Как немецкий коммунист «товарищ Карл» стал агентом Вертером

Несколько лет назад журналист из Нью-Йорка, лауреат Пулитцеровской премии Льюис Килзер выпустил книгу «Предавший Гитлера», в которой он задавался вопросом: кем же был знаменитый агент Вертер, тот самый, что сумел весной 1943 года передать советской разведке план наступления немцев под Курском – операции «Цитадель»? Исследовав секретные документы нацистских спецслужб в архиве Министерства обороны США, Килзер сделал скандальное предположение: агент Вертер – не кто иной, как… заместитель Гитлера по партии, его «правая рука», обергруппенфюрер СС Мартин Борман. Именно Вертер раскрыл Москве детали плана «Барбаросса», пишет Килзер, и именно он назвал точную дату нападения на СССР – 22 июня 1941 года. Вертер выходил на связь очень редко, но всегда с сенсационными сведениями: важные бумаги попадали на стол И. Сталина раньше, чем их видел Гитлер. Общение велось через Швейцарию, куда советские курьеры доставляли крупные суммы денег. Впрочем, по словам Л. Килзера, «Борман мог действовать и бесплатно, ибо был убежденным коммунистом». Изложенная в книге версия представляется фантастичной, однако вот уже многие десятилетия среди историков ведется серьезный спор: правда ли советского агента, работающего в ставке Адольфа Гитлера, звали Мартин Борман?

Интересно, что начало этим слухам было положено еще в конце 1940-х годов генерал-майором абвера Рейнхардом Геленом. В нацистской Германии этот человек руководил разведывательной службой вермахта на Восточном фронте и вел незримый поединок с советской военной разведкой. А после войны он создал в Западной Германии Федеральную разведывательную службу, существующую и поныне.

В 1963 году Гелен официально выступил с шокирующим заявлением, что Борман был глубоко законспирированным советским агентом. Борман фактически руководил всем партийным аппаратом, на протяжении многих лет ежедневно общался с Гитлером и присутствовал на всех совещаниях в ставке фюрера. Для него не существовало никаких секретов. Более ценного источника информации желать невозможно. Но как он мог поддерживать контакты с советской разведкой? Борман, глава партаппарата, располагал единственной в Германии радиостанцией, которую не контролировали спецслужбы. Ни гестапо, ни эсэсовская служба безопасности СД, ни военная контрразведка не имели права перехватывать радиограммы, которыми обменивались партийные комитеты с центром. Таким образом, в принципе Борман запросто мог получать зашифрованные послания из Москвы и с помощью своего передатчика снабжать Москву самой свежей информацией.

Некоторое время спустя Р. Гелен подтвердил сказанное в своих мемуарах. «Тайно встречаясь в кафе под Берлином, мы обсуждали проблему с главой абвера – адмиралом Канарисом, – писал он. – Работа советской разведки была попросту великолепна – они моментально узнавали обо всех разговорах в высших кругах Германии. Кто был информатором русских? В ноябре 1943-го мы точно узнали – радиопередачи в Москву идут… прямо из кабинета Бормана: то есть он установил русскую радиостанцию под носом у Гитлера! Но любая попытка слежки за Борманом означала смерть под пытками и для меня, и для Канариса. Тем не менее через три месяца адмирал был снят с должности, в июле 1944-го арестован и за месяц до капитуляции Германии казнен. Возможно, Борман узнал, что Канарис копает под него».

Здесь уместно вспомнить фразу, которую Гитлер, всецело доверявший своему личному секретарю, сказал однажды: «Кто против Бормана, тот против государства…»

Между тем, объясняя переход верного помощника фюрера на сторону Москвы, Гелен указал: «Тут нет ничего странного. Русская разведка тогда была лучшей, и ей было под силу завербовать даже Бормана».

Можно, конечно, допустить, что Р. Гелен, утверждая, что Борман был советским шпионом, вводит общественность в заблуждение. Но где, в таком случае, мотивы этого обмана? А. Елисеев, посвятивший тайне Мартина Бормана главу в своей книге «Разгадка 1937 года. Преступление века или спасение страны?», пишет по этому поводу: «Предположим следующее. Гелен, который был убежденным антикоммунистом, захотел скомпрометировать СССР фактом тайного сепаратного сотрудничества с одним из лидеров рейха. Все, это один-единственный возможный мотив. Однако Гелен рассказал о шпионаже Бормана лишь после выхода на пенсию в 1968 году. Очевидно, что если бы в компрометации СССР возникла нужда, то откровения Гелена пригодились бы гораздо раньше. Но он смог „разоблачить“ Бормана, только будучи частным лицом. Отсюда – максимальное доверие к его „показаниям“». Впрочем, ветеран разведки Виталий Коротков считает, что версия о Бормане как о советском агенте в ставке Гитлера была запущена именно для того, чтобы скомпрометировать СССР. Вот что он говорит по этому поводу: «Эту версию пустили гулять по свету с целью в какой-то мере дискредитировать Советский Союз в политическом плане – вот, мол, Советский Союз, советская разведка, или контрразведка, или кто-то там еще поддерживали контакт с Борманом, завербовали Бормана, одного из крупнейших деятелей, ближайших сподвижников Гитлера». И. Прокопенко, автор книги «По обе стороны фронта. Неизвестные факты Великой Отечественной войны» считает, что если бы эта версия была доказана, «то авторитет советского народа, понесшего наибольшие жертвы в борьбе с нацистами и раздавившего своими танками Третий рейх, навеки был бы замаран соучастием в этой победе одного из главных нацистских преступников. Грандиозный блеф был бы запущен в обращение, стал бы сенсацией, пропагандистской бомбой».

Между тем, сторонники версии Р. Гелена настаивают на своем и считают крайне важным свидетельство знаменитого немецкого скульптора А. Брекера, которое, по их мнению, может служить косвенным подтверждением верности предлагаемой ими версии. По словам скульптора, в трагический день 22 июня 1941 года Борман посетил Брекера в его резиденции. Он был в шоковом состоянии и повторял одну фразу: «Небытие в этот июньский день одержало победу над Бытием… Все закончено… Все потеряно…» Известно также, что госсекретарь Министерства пропаганды Й. Геббельса Вернер Науман, арестованный английскими спецслужбами в 1953 году, заявил на допросе, что покинул бункер вместе с М. Борманом и добавил: «Бормана спасли русские. Он был советским шпионом и подготовился к встрече с ударными частями Красной армии. Сейчас Борман живет в Москве».

Последователи версии Гелена приводят в качестве косвенного доказательства и тот факт, что Борман находился в деловых и дружеских отношениях с В. Николаи, во время Первой мировой войны начальником военной разведки кайзера, который «являлся убежденным сторонником сближения с Россией и СССР, в чем не сомневается почти никто из исследователей».

Но, невзирая на достаточно убедительные доводы сторонников версии о вербовке Бормана советской разведкой, в признаниях генерал-майора абвера Р. Гелена можно найти немало спорных моментов. Например, он утверждал, что Борман был завербован Советами в 1921 году, когда состоял в так называемых фрайкорах – добровольческих корпусах, созданных в Германии в 1918-м для борьбы с революционным движением. Но эта дата не сходится с годом, указанным в официальной биографии Бормана, согласно которой, он был принят в один из добровольческих корпусов лишь в 1922 году. Между тем, расследуя историю агента Вертера, исследователи обращались за официальными комментариями к самому старшему сыну (из десяти детей) нациста – ныне покойному Мартину Борману-младшему, проживавшему в немецком городе Хердекке, рядом с Дортмундом. Этот человек, сын одного из самых важных нацистских преступников, а также крестник самого Адольфа Гитлера, долгое время прятался и скрывал свою фамилию, однако сменить ее отказался. Он стал священником и – уповая на милость Божию – всю свою жизнь молится об отпущении грехов отца. В сан священника его рукоположил Ватикан, где он признался, чьим сыном является. Когда Мартина Бормана-младшего спросили в одном из интервью, почему он, убежденный нацист, которого воспитывали в преклонении перед Гитлером, после войны решил так круто изменить свою жизнь и стать священником, он ответил: «1 мая 1945 года я ехал в колонне грузовиков СС – мою школу расформировали, и подростков перевозили на юг, чтобы включить в части фольксштурма. По радио передали новость о смерти Гитлера. Правда, никто не сказал, что он отравился, сообщали: фюрер умер в бою, как герой. Мир тогда для меня словно раскололся. С нами были сотрудники партийной канцелярии в Мюнхене – они зарядили парабеллум и передавали его по кругу: один из офицеров спокойно брал пистолет, приставлял к виску и стрелялся, после чего оружие поднимал его сосед – так покончили жизнь самоубийством восемь человек. Мой школьный друг упал ко мне в объятия, мы рыдали и решили убить друг друга, чтобы не попасть в руки русских, но офицер СС не дал нам оружие. Секретарь моего отца меня выругал за это желание и дал фальшивые документы на имя Мартина Бергмана – на плохой бумаге, с расплывчатым штампом и адресом, где была указана несуществующая улица в Мюнхене. Он сказал: „Исчезни, беги, куда хочешь“, – и я побежал, так как думал, что если меня поймают – повесят на первом же дереве: кто пожалеет сына второго человека в рейхе? Вскоре я оказался в горах Австрии – устал, вымотался и не мог бежать дальше. Меня приютила семья местного крестьянина, который думал, что я обычный мальчик, потерявший близких под бомбами. Тот крестьянин оказался очень верующим человеком, а религия у нас в семье была под запретом. По той причине, что отец не верил ни в кого, кроме Гитлера. Конечно, он был крещен, но это для него была лишь формальность – в доме даже распятие нигде не висело, отец отрицал религию в любом виде. По его приказу закрыли церковь в Оберзальцбурге, где мы жили. Один раз сестра, играя, надела на лоб повязку, на которой был христианский крест, и побежала к отцу, чтобы он ее обнял… Я никогда не видел его в такой ярости. Он закричал страшным голосом: „Немедленно сними это!“ – и показал на крест. То, что я стал священником, в его глазах было бы предательством, поэтому иногда я даже боялся, что он жив и знает, что я тоже ношу крест… Так вот, меня удивило, что в семье этого крестьянина молятся даже на ночь и перед едой. Они никогда не говорили, как любят Господа, но всегда старались жить по заповедям Священного Писания, и меня поражало, как они крепки в своей вере. И в один прекрасный день я сказал: „Я хочу больше узнать о Боге“. Крестьянин ответил: тогда иди в церковь. Я ходил каждое воскресенье – пешком за 15 километров. Дальнейшее произошло само собой. Я увидел фото в газетах – из концлагеря Берген-Бельзен. Штабеля трупов, в том числе и детей, газовые печи… Я пришел в ужас, я пытался убедить себя, что Гитлер и отец были не в курсе таких вещей. Но потом я узнал, что все это творилось по их приказам и с их ведома. И укрепился в желании стать священником, чтобы молиться за грехи моего отца и за тех, кто погиб из-за него. Всего за год жизни в этой деревне мой разум переменился полностью».

Более 40 лет своей жизни Мартин Борман-младший прожил, уже не скрывая свою фамилию, он участвовал в диалоге «Дети нацистов – дети жертв», много раз приезжал в Израиль. Он понимал, что его отец – один из чудовищных преступников ХХ века и был абсолютно согласен с приговором Нюрнбергского процесса. Он говорил: «Милость Божия заключается в том, что все дети и внуки Мартина Бормана-старшего стали убежденными христианами». О версии генерала Р. Гелена, утверждавшего что его отец был советским шпионом, Борман-младший узнал в 1949 году. Его шокировало подобное предположение, о чем он позднее рассказывал: «Я пришел в ужас. Быстро вскочил на велисипед, примчался к своему дяде Альберту и спросил его дрожащим голосом: „Неужели это правда? Отец работал на русских, а я и мама ничего не знали?“» Однако дядя имел свою точку зрения. Он сообщил, что Гелен и многие другие генералы вермахта служили американцам, как лакеи. Им нужно было моральное оправдание, что другие еще хуже, поэтому они и придумали версию о шпионаже Бормана на СССР. Это полная ерунда. Мой отец верил в Адольфа Гитлера, как в Бога, за три недели до взятия Берлина он сказал мне: «Германия одержит победу, даже умирающий лев может нанести лапой смертельный удар». Впрочем, Мартин Борман-младший согласился, что дыма без огня не бывает: «Я не исключаю, что некто из окружения отца попытался наладить контакт с русскими. Вероятно, отсюда и идут эти мифы».

И верно, мифов вокруг имени Мартина Бормана великое множество. Один из них родился после того, как на Введенском кладбище Москвы (неподалеку от Лефортово) 20 лет назад неожиданно нашли и даже успели сфотографировать могильную плиту с готическим шрифтом: Martin Bormann, 1900–1973. После могила таинственным образом исчезла, и это всколыхнуло целую серию публикаций о том, что Борман не погиб в 1945 году, а был тайно вывезен в Москву и жил на сталинской даче. После похорон его останки якобы извлекли из могилы и впоследствии перезахоронили в Берлине, где их затем обнаружили при рытье котлована. Однако серьезных подтверждений эта версия не получила. Между тем исследователь, доктор исторических наук Эмиль фон Майербах рассказывает, что кроме Гелена имя знаменитого шпиона Вертера называл еще один человек – маршал Советского Союза Андрей Еременко. «Он тоже считал, что это Мартин Борман, хотя никаких доказательств этого не нашел, – говорит историк. – <…> Я читал документ, датированный 1969 годом, – донесение осведомителя американцев в Восточном Берлине. Офицер из спецслужб ГДР был уверен, что советская разведка завербовала Бормана еще 30 лет назад: тот внедрился в аппарат Гитлера по приказу лидера Компартии Германии Эрнста Тельмана. Разумеется, мне сложно в такое поверить. Однако факт остается фактом: агент Вертер работал в самом ближайшем окружении Гитлера. То, что это близкий друг фюрера либо один из министров Третьего рейха, не подвергается сомнению. Но если Борман действительно сотрудничал с СССР, то, думаю, это не был шкурный вопрос». Интересно, что Эмиль фон Майербах не единственный, кто упоминает имя маршала Еременко в связи с версией «Мартин Борман – советский шпион». Об этом же говорил ученый Борис Тартаковский (1911–1992), по словам которого, маршал Еременко перед самой смертью, в 1970 году, открыл ему тайну, можно сказать, государственного значения. Она касалась Бормана – тот, как уверял Еременко, был не кто иной, как особо законспирированный советский разведчик. Откуда маршал знал об этом и почему открылся Тартаковскому, последний не уточняет, однако услышанное настолько его поразило, что он последующие двадцать лет посвятил архивным розыскам и собиранию сведений о Бормане. Результатом этой титанической работы стала его документальная повесть «Мартин Борман – агент советской разведки», в которой прослежен весь жизненный путь Бормана, заканчивая майскими событиями в Берлине в 1945 году. Из повествования Тартаковского следует, что Борман был внедрен в окружение Гитлера по рекомендации главы немецких коммунистов Эрнста Тельмана, который в первой половине 1920-х годов многократно приезжал в СССР. Якобы в один из своих приездов произошел разговор Тельмана с Артузовым и Берзиным, занимавшими крупные должности в системе ГРУ РККА, в котором была высказана мысль о желательном внедрении коммунистического агента в ближайшее окружение Гитлера. Тельман сообщил, что у него есть на примете подходящая кандидатура – его хороший знакомый из «Союза Спартака» Мартин Борман, известный немецким коммунистам как «товарищ Карл». Рекомендация Тельмана была порукой для комкоров, и вскоре в Ленинград прибыл на пароходе «товарищ Карл». На машине его привезли в Москву, где представили И. В. Сталину. Так начался путь Мартина Бормана к вершинам власти Третьего рейха, чему, помимо ума и большой воли, какими отличался «товарищ Карл», способствовало и то обстоятельство, что он лично знал Адольфа Гитлера. Они познакомились на фронте во время Первой мировой войны, когда Гитлер еще был ефрейтором Шикльгрубером. Используя все возможности, постоянно находясь на грани смертельного риска, «товарищ Карл» сумел войти в полное доверие к фюреру, став его ближайшим помощником и сосредоточив, таким образом, в своих руках громадную власть. Его сотрудничество с советской разведкой не прекращалось, и руководство регулярно получало донесения о всех планах Гитлера. По версии Тартаковского, именно «товарищ Карл» начиная с июля 1941 года стенографировал застольные беседы Гитлера, которые ныне известны как «Завещание Гитлера» (впервые изданы во Франции в 1959 году). Именно его подпись вместе с подписями Геббельса, Кребса и Бургдорфа стоит под личным завещанием Гитлера; именно он (вместе с Геббельсом) стоял у покоев фюрера в рейхсканцелярии, дожидаясь самоубийства Гитлера и Евы Браун. Именно под его руководством состоялось сожжение их тел. Это произошло в 15 часов 30 мин 30 апреля 1945 года, а в 5 часов утра 1 мая Борман передал по рации сообщение советскому командованию о месте своего нахождения. Дальнейшие события в изложении Тартаковского развивались следующим образом: в 14 часов к зданию рейхсканцелярии подошли советские тяжелые танки с несколькими группами бойцов во главе с начальником военной разведки СССР генералом И. Серовым. Одна из групп скрылась в рейхсканцелярии, и через некоторое время ее бойцы вывели из здания мужчину, на голову которого был надет мешок. Этого человека, которым якобы и был Мартин Борман, советские воины опустили в люк танка, который взял курс на аэродром. Тартаковский ничего не сообщает о дальнейшей судьбе нациста, но точно указывает место, где он будто бы погребен, – кладбище в Лефортово. Об этом захоронении, на памятнике которого была выбита надпись: «Martin Bormann, 1900–1973», мы уже упоминали. Некоторые исследователи, кстати, обращают внимание на тот факт, что дата смерти, указанная на захоронении, совпадает с годом, когда Бормана официально объявили в ФРГ умершим. О том, случайность это или же подтверждение версии Тартаковского, историки спорят по сей день.

И все же версия о том, что Мартин Борман – советский шпион, кажется фантастической!

Многие, очень многие пытались развенчать этот, как они считали, миф. Были даже такие доводы: если бы Борман был советским разведчиком, причем на столь высоком посту, то зимой 1941 года немцы бы не к Москве подходили, а бились в агонии, защищая свой Берлин. Ведь если бы Сталин знал о планах Гитлера, неужели он допустил бы столь многочисленные поражения в начале войны? Однако сторонники версии Тартаковского отвечают на это, что поражения были временными и победа под Москвой осталась за нами. И это несмотря на то, что перед самой войной было уничтожено немало и ценных командиров Красной армии, и первоклассных разведчиков. А что если предположить, что версия о Бормане как о советском шпионе это совсем не миф? Ведь, как считают некоторые военные историки, Сталина не устраивали навязанные Гитлером сроки начала войны и он решил вести свою игру. Это все говорит о том, что Верховное главнокомандование очень рассчитывало на своего надежного человека в самом высшем руководстве рейха. Кроме того, если это миф, то каким образом советской разведке стала известна точная дата и время наступления немецкой армии на Курской дуге, что дало советскому командованию возможность нанести противнику мощный контрудар? А ведь о плане и времени этой операции знали лишь несколько человек, причем из самого ближайшего окружения фюрера. Откуда, в таком случае, произошла утечка информации, причем информации особой важности? Кто он, этот таинственный информатор, чьи чрезвычайно важные сведения решили исход всей войны?

Ответ на этот вопрос до сих пор не найден, и сделать это чрезвычайно трудно. Ведь ввиду особой важности анкетные данные и фотографии ценного агента, работающего в самом логове Гитлера, нигде не фигурировали. Ничего не известно и о поручениях, которые он выполнял: был издан лишь приказ по ведомству с грифом «Совершенно секретно».

Между тем, версия Б. Тартаковского о том, что тайным агентом в ставке Гитлера был Мартин Борман, находит подтверждение в высказываниях нескольких немецких генералов. Совершенно неожиданно на Нюрнбергском процессе выступил начальник кадрового управления войск СС обергруппенфюрер Готтлоб Бергер: «То, что Борман был советским шпионом, в будущем получит непременное подтверждение…» Что он хотел этим сказать, тогда никого не интересовало, но однако из разных источников стали поступать сведения о связи Бормана с русскими чуть не на всем протяжении войны. Отто Олендорф, начальник III управления РСХА, занимавшегося сбором сведений о положении дел внутри страны, заявил: «То, что Борман работал на Кремль, является доказанным фактом». Впрочем, на Нюрнбергском процессе и другие немецкие генералы обвиняли Бормана в сотрудничестве с советской разведкой.

Итак, подтверждений тому, что именно Борман был советским агентом в ставке фюрера, довольно много, однако в этой версии присутствует немало спорных моментов. Выше мы упоминали о том, что в изложении Б. Тартаковского «товарищ Карл» был знаком с фюрером еще со времен Первой мировой войны, и это событие, если соотнести его с годом рождения Бормана, может вызвать явное недоверие: когда же он успел повоевать да еще и встретиться с Гитлером, если война началась в 1914 году, а в 1918-м уже закончилась?

Однако сторонники версии Б. Тартаковского считают, что ничего невозможного в этом нет. Во-первых, война завершилась 3 марта 1918-го лишь для России – по Брестскому миру. На Западном же фронте немцы продолжали воевать до 11 ноября. Во-вторых, согласно официальным биографиям, Борман был призван в армию летом 1918-го и демобилизовался лишь в январе следующего года. Гитлер же в октябре 1918-го был ранен, так что вполне допустимо, что пути этих людей могли пересечься в указанный период времени. Но тогда ни 29-летний ефрейтор Шикльгрубер, ни 18-летний новобранец Борман и думать не думали о том, что через полтора десятилетия один из них станет рейхсканцлером, а другой – его ближайшим помощником.

Еще один спорный момент: Р. Гелен, также настаивающий на том, что Борман был советским шпионом, утверждал, что тот был завербован советской разведкой в 1921 году, когда состоял в так называемых фрайкорах. Но эта дата не сходится с годом, указанным в официальной биографии Бормана. По ней, он был принят в один из добровольческих корпусов лишь в 1922-м.

Между тем, в наши дни версию «Борман – советский агент» поддерживает и развивает соотечественник К. Крейтона – писатель и журналист Колин Форбс. Но его трактовка событий сильно отличается от той, что дана в изложении Б. Тартаковского. Во-первых, опираясь на показания майора И. Тибуртиуса, которые были опубликованы 17 февраля 1953 года берлинской газетой «Дер Бунд», Форбс рассказывает о попытке рейхсляйтера вырваться из горящего Берлина под прикрытием танка. Тибуртиус находился поблизости от Бормана, когда машина была подбита советской артиллерией. В дыму и в разрывах он потерял его из виду и, двинувшись дальше наугад, неожиданно вышел к отелю «Атлас», который каким-то чудом остался неразрушенным. Тибуртиус вошел внутрь здания и там столкнулся с Борманом, который уже успел переодеться в гражданскую одежду. Вместе с Тибуртиусом он вышел на улицу, но скоро майор снова потерял его из виду. Во-вторых, в описании того, как советская разведка нашла в Берлине Бормана, у Форбса фигурирует не генерал Серов, а некая А. Ренская, командир особой группы, которую И. Сталин послал в Берлин специально для поиска и спасения суперагента. По уверениям Форбса, группа бойцов встретила Бормана неподалеку от отеля «Атлас», после чего последний был препровожден на аэродром и доставлен в Москву. Там Бормана якобы поместили во внутреннюю тюрьму на Лубянке, где впоследствии расстреляли. Кстати, А. Ренская – персонаж не вымышленный, и она действительно летала в Берлин со спецзаданием. В 1965 году разведчица опубликовала в ленинградском журнале «Звезда» статью под названием «Берлинские воспоминания», в которой, впрочем, не было никаких упоминаний о Мартине Бормане. Но этому не стоит удивляться, ведь материалы о могущественном нацисте (кем бы он ни был) засекречены. Разумеется, очень интересно узнать, кем же был легендарный шпион Вертер: приятелем Гитлера, его личным секретарем или тихим адъютантом в ставке фюрера? Однако если и станет известна правда по поводу сверхсекретного агента, то только тогда, когда полностью откроются тайные архивы Второй мировой войны, а это, увы, произойдет нескоро. Например, документы о полете Рудольфа Гесса в Великобританию рассекретят только в 2045 году. Остается надеяться, что непроницаемая завеса тайны, которой окутаны имена нацистских бонз, по прошествии лет хотя бы немного приоткроется.