16. Южная Америка

Мы примчались в Южную Америку, как только получили толковое предложение. Они хотели четырех классных парней, играющих отличную музыку, и мы обеспечили все по первому разряду. К концу тура мне уже хотелось купить континент целиком и назначить самого себя президентом.

— Фредди Меркьюри

Люди, работающие в нашей индустрии, постоянно находятся в поисках любви и внимания. Мы умеем выглядеть прекрасно, приносить людям радость, действовать так, будто мы знаем, что делаем, но на самом деле мы так же растеряны и беспомощны, как и все остальные.

Фрэнсис Росси

Queen уже покорили все континенты, кроме разве что Антарктиды, и только Южная Америка ждала своего часа. Группа пользовалась невероятным успехом в Аргентине и Бразилии, где пластинки расходились «платиновыми» тиражами, и ложные слухи о том, что они вот-вот приедут, ходили в южноамериканских рок-кругах уже долгие годы. Латиноамериканский континент прежде уже посещали Earth, Wind & Fire, но артисты калибра Queen дотуда пока не доезжали. Конечно, группа потребовала от организаторов турне дотошного выполнения всех своих условий относительно площадок и размещения. К счастью, благодаря футболу, имеющему в Бразилии и Аргентине статус полуофициальной религии, в огромных стадионах недостатка не наблюдалось и Queen было где развернуться. Шел 1981 год, Фредди исполнилось тридцать пять, и если чемпионат мира по футболу был самым популярным зрелищем в спорте, то шоу Queen не имели себе равных в рок-музыке.

Организацией тура Queen занимались лучшие аргентинские профессионалы. Главным промоутером назначили Хосе Роту, влиятельный бизнесмен Альфредо Капалбо лично договаривался с владельцами крупнейших стадионов страны (на некоторых из них прошли матчи недавнего чемпионата мира). Группа осталась в восторге, узнав, на площадках какой вместимости предстоит выступить.

В конце концов, сам Брайан сказал мне однажды: «Концерт Queen — это все равно что футбольный матч, в котором есть только победители».

Незадолго до начала гастролей в Южной Америке Фредди вместе с Питером Фристоуном прибыл в Нью-Йорк, чтобы закончить дела, связанные с приобретением квартиры на Манхэттене. Эта необходимость давно назрела: выкладывать на тысяче долларов за ночь в шикарных отелях, где Фредди мог зависнуть на три месяца, было слишком эксцентрично даже для него. Приобретенные Фредди прекрасные апартаменты на сорок третьем этаже отличались захватывающим видом на нью-йоркские небоскребы.

— Помню, как Фредди восхитило пиротехническое шоу, устроенное в честь столетия Бруклинского моста, — вспоминал Питер Фристоун. — Мы смотрели его параллельно с балкона и по телевизору. Раньше квартира принадлежала то ли сенатору, то ли конгрессмену по фамилии Грей. Фредди купил ее у вдовы политика. Все комнаты были выдержаны в серых тонах — все четыре спальни, все пять ванных. Тех же оттенков, что и дорогие костюмы бизнесменов и политиков. Разве что в столовой Греи позволили себе немного вольности в виде серебряных полосок. Хотя Фредди больше всего на свете любил все переделывать и перестраивать, эту квартиру он оставил в исходном виде.

В то время как Фредди улаживал дела с американской недвижимостью, больше сорока тонн сценического оборудования уже начали путь из Соединенных Штатов в Рио-де-Жанейро. Им предстояло обеспечить техническую поддержку шоу Queen, которые стали называть историческими еще до того, как они состоялись. Еще двадцать тонн отправили из Токио в Буэнос-Айрес (самый протяженный регулярный авиарейс из города в город).

Когда группа прибыла в Буэнос-Айрес 24 февраля 1981 года, стояла 30-градусная жара. Только тут музыканты поняли, как мало они все еще знают о масштабах своей славы. Им случалось видеть вокруг себя истерию — например, в Японии в 1974-м, — но темпераментные латиноамериканцы даже японцев оставили далеко позади. Тур Queen воспринимался в Аргентине как событие государственного значения. Пресса только и писала, что о предстоящих гастролях. В результате еще за несколько дней до первого концерта тысячи и десятки тысяч поклонников Queen стали стекаться в аргентинскую столицу. Большая их часть сочла за лучшее подловить музыкантов прямо в аэропорту, где образовалась многотысячная толпа с лозунгами и транспарантами. У трапа Queen встречала присланная президентом делегация и внушительный полицейский эскорт. Их прилет и торжественная встреча транслировались в прямом эфире по государственному ТВ. Даже Фредди несколько опешил.

— Мы онемели, едва сойдя с трапа и зайдя в здание аэропорта, — сказал он. — Вместо объявления рейсов и прочей информации они включили наши песни.

Аргентинская журналистка Марсела Делоренци, в то время — пятнадцатилетняя фанатка Queen, вспоминает концерты группы в Аргентине как «первое заслуживающее упоминания рок-событие в нашей стране».

— Казалось, происходит революция, — рассказывает она. — В прессе, на радио, на телевидении еще за несколько месяцев до приезда Queen не осталось других тем, кроме их предстоящих концертов. После их тура наши рок-артисты уже не могли играть по-старому. Queen показали нам такой звук, свет и драйв, что все, что мы знали раньше, вдруг показалось донельзя жалким. Рок-история Аргентины теперь делится на два периода — до концертов Queen и после. И если бы только Аргентины! Тысячи людей ехали из Чили, Уругвая, Парагвая и Боливии, только чтобы попасть на Queen. До сих пор прекрасно помню даты их концертов в Буэнос-Айресе — 28 февраля, 1 марта и 9 марта.

Встреча Марселы с Фредди, ее идолом, навсегда изменила ее жизнь. Даже сегодня в ее голосе звучат слезы, когда она рассказывает об этом.

— В Буэнос-Айресе Фредди остановился в «Шератоне». Я, в огромной толпе поклонников, дожидалась его выхода из отеля. Через несколько часов начиналась их пресс-конференция на стадионе. Там тоже собралась огромная толпа, размахивающая приветственными транспарантами и распевавшая их песни.

— Я оделась во все бледно-голубое, — вспоминала Марсела, — и представьте мои чувства, когда в лобби отеля открылись створки лифта, и из них появился Фредди, одетый в точности такой же оттенок голубого. Его окружали охранники, но я уже не могла себя сдерживать — прорвав оцепление, бросилась ему на шею. Я успела не только обнять его, но и передать письмо, в котором писала, что я хотела бы встретиться с Фредериком Булсара — не Меркьюри. Я приложила свой адрес и телефон, но, естественно, ни секунды всерьез не надеялась, что он позвонит. Я упомянула его первую фамилию, потому что придумала себе Фредди, состоявшего из двух частей — хорошей и плохой, белой и черной. Под «Булсарой» имела в виду хорошую, конечно. Годы спустя я поняла, что не так уж и заблуждалась относительно него…

— Телохранители довольно грубо отстранили меня, но я все успела. Я не могу их винить — вокруг полно сумасшедших, — но пятнадцатилетняя девчонка очевидно не представляла никакой угрозы. Мне хотелось просто прикоснуться к нему. Но я уже тогда понимала, что нас таких несколько миллионов и мне просто повезло. А тогда в сопровождении телохранителей музыканты прошагали прямиком к ожидавшим их автомобилям и умчались. Только Брайан остановился на минутку, чтобы раздать автографы. Когда автомобиль тронулся, я увидела, как Фредди открывает мое письмо. Мое сердце ушло в пятки.

Марсела Делоренци, как мог заметить внимательный читатель, — та самая таинственная незнакомка из начала книги, приславшая мне копию свидетельства о рождении Фредди.

Еще в восемь утра поклонники Queen начали занимать места на Velez Sarsfiel, крупнейшем стадионе Буэнос-Айреса. Их не остановила даже убийственная жара, из-за которой концерты не начинались раньше десяти вечера. Марсела сходила на два шоу из трех в ее городе.

— Аргентина никогда не видела ничего подобного, — считает Марсела. — Когда они появились на сцене, как НЛО, из сполохов света и фонтанов разноцветного дыма, мне показалась, что я оказалась в сказке. У всех вокруг мурашки побежали по коже, совсем как у меня. Полиции на концерт нагнали видимо-невидимо, в начале 80-х у нас заправлял кровавый режим генерала Виолы, и копы тогда ни с кем не церемонились. Виола захотел встретиться с Queen, и они все, кстати, к нему поехали, кроме одного Роджера, заявившего, что он приехал в Аргентину играть для простых людей, а государство не имеет к этому никакого отношения.

Весьма дерзкое заявление, если учесть, что тогда Аргентина находилась в когтях милитаристской хунты, возглавляемой Роберто Эдуардо Виолой. Уже в декабре его свергнут очередные заговорщики во главе с генералом Леопольдо Галтьери, бросившим Виолу в тюрьму. В первый же год правления Галтьери начнется Фолклендский кризис, который приведет к военным столкновениям между войсками Аргентины и Англии. Песни Queen тогда запретят транслировать на аргентинском радио.

— Всего через два с небольшим года после визита Queen у нас в стране прошли первые свободные выборы за пятнадцать лет, — говорит Марсела, — и в Бразилии то же самое. А в 1984-м Queen поехали в Южную Африку, где играли в Сан-Сити, эти гастроли наделали много шума. Но не прошло и нескольких лет, как апартеид пал и в ЮАР тоже восторжествовала демократия. А Венгрия? Стоило им впервые сыграть за Железным занавесом в Будапеште, и вскоре социалистические режимы рухнули навсегда. Конечно, это все можно рассматривать как простое совпадение, но факт остается фактом — много раз вслед за выступлением Queen люди обретали мир и свободу. Как если бы Queen были передовым отрядом освободителей.

Фредди тогда был на пике формы, мускулистый и подтянутый. На аргентинских концертах он опробовал свой новый минималистичный стиль — туго обтягивающие джинсы и белая майка. Он останется верен этому дресс-коду до самого конца своей сценической карьеры, который наступит всего через пять лет.

Чуть ли не каждый вечер Фредди, как вихрь, врывался на сцену. Восторженный рев сотен тысяч глоток приветствовал его, и Фредди благосклонно выслушивал его с высоко поднятой головой.

— Он не просто околдовывал слушателей, — вспоминала Марсела, — он гипнотизировал самого себя.

В перерывах между песнями Фредди подбадривал аудиторию энергичными междометиями и короткими фразами на испанском. Безусловным эмоциональным пиком аргентинских концертов стала песня «Love Of My Life», написанная Фредди для Мэри Остин. В 1979-м в Южной Америке ее выпустили отдельным синглом, она стала хитом, достигнув первого места в хит-параде Аргентины, так что латиноамериканцы знали ее наизусть. Во время «Love Of My Life» стадион превратился в море огоньков, а зрители пели слово в слово вслед за Фредди.

Концерты завершались исполнением фрагмента «Bohemian Rhapsody» — сыграть песню целиком не представлялось возможным даже ради южноамериканских поклонников, для которых Queen были уже готовы на все.

Одно из самых обстоятельных интервью Фредди дал журналу Pelo, аргентинскому аналогу Rolling Stone. Когда его спросили, почему он проводит время отдельно от остальных Queen, он ответил:

— Когда Queen играют на сцене или записываются в студии, это единый организм. Но Queen — музыкальная группа, а не семья. Свободное время каждый из нас проводит по своему усмотрению.

В самом деле, начавшееся отчуждение Фредди и его лагеря от других Queen стало одной из отличительных примет тура. Свита Фредди тогда состояла из Питера Фристоуна, Джо Фанелли, Джима Бича, Пола Прентера и тогдашней пассии, Питера Моргана. Все, как один, геи, кроме разве что Бича. Остальные музыканты, техники и прочая команда Queen оказались в другом лагере, который можно условно назвать «гетеросексуальным». Часы, не занятые связанной с туром работой, они проводили раздельно. С обоими партиями общался только Джерри Стиклс, взявший на себя обязанности тур-менеджера в Южной Америке.

Фредди, как обычно, раздирали личные неурядицы. Его любовник Питер Морган в свое время завоевал конкурс «Мистер Британия» на национальном турнире культуристов, а потом получил некоторую известность, снявшись в гей-порно, делавшем тогда первые неуверенные шаги. Их отношения с Фредди то обрывались, то возобновлялись, но Морган все-таки прилетел с Фредди в Буэнос-Айрес. Увы, уже во время тура выяснилось, что параллельно Морган крутит роман с неким мальчиком много моложе Меркьюри. Фредди случайно столкнулся с парочкой прямо на улице Буэнос-Айреса. Стоит ли удивляться, что Фредди не доверял своим любовникам? На это были самые веские основания. Он немедленно вышвырнул Моргана и попытался найти успокоение, сосредоточившись на концертах и репетициях.

Впрочем, Фредди так никогда и не научился извлекать уроки из своих ошибок. Его следующая связь закончилась такой же катастрофой. На этот раз в одном из манхэттенских баров Фредди познакомился с Биллом Рэйдом, стройным молодым американцем из Нью-Джерси. Их отношения по своей драматичности не знали себе равных. Друзья вспоминают, что дело доходило до драк, а уж битье посуды при посторонних и тому подобное стало обычным делом. «Эру Билла Рэйда» нью-йоркские приятели Фредди вспоминают с ужасом. Если верить, то именно после романа с Рэйдом Фредди сначала надолго исчез из Нью-Йорка, а потом переключился на схему «новый парень после каждого концерта» и забросил все попытки построить отношения с кем-либо.

— Иногда казалось, что Фредди специально создавал поводы для скандалов, когда ему не хватало вдохновения, — считал Питер Фристоун. — Эмоциональные конфликты всегда подпитывали его творческие силы.

Но это случилось позже, а пока в Буэнос-Айресе разъяренный и раздосадованный Фредди с небывалой страстью отдался работе, чтобы забыть о неприятной истории с Питером Морганом.

Чего он ожидал от визита в Южную Америку?

— Я много читал об Аргентине, — отвечал Фредди, — но никогда не думал, что наши песни настолько популярны здесь. Я поражен приемом, который нам оказывают… Мы долго мечтали о туре по Южной Америке, но Queen — это не только четыре музыканта, а целая индустрия, и привоз нашего шоу требует множество ресурсов и инвестиций.

Беспокоит ли его излишнее внимание прессы к его персоне?

— Раньше я много переживал по этому поводу, но теперь совсем перестал, как видите, — вальяжно отвечал Фредди.

В интервью ныне не существующему радио Radiolanda 2000 Фредди признался в любви к аргентинским поклонникам:

— Я привык к совсем другой аудитории. Сердечность и открытость аргентинцев просто поразительна. Я бы очень хотел вернуться еще и еще. Да, не скрою, я люблю аргентинцев за то, что они любят меня, но все должны понимать, что Queen — это не только Фредди Меркьюри. Вы наверняка знаете такие песни, как «Seven Seas Of Rhye», «killer Queen», «Somebody To Love», «You’re My Best Friend» и «Bohemian Rhapsody» — их сочиняли все Queen, не только я.

В латиноамериканском туре впервые были приняты строжайшие меры безопасности. Вдобавок к телохранителям, которые приехали с музыкантами из Англии, к ним приставили местных охранников и переводчиков. Фредди пристроил своих бодигардов надписывать автографы вместо себя — передавали столько открыток и пластинок, что времени физически не хватало. Иногда его охрана приходила в ярость, когда Фредди, дурачась, нажимал все кнопки в лифте огромного отеля, и он останавливался на каждом этаже. Еще он предлагал им бегать наперегонки по отельным коридорам каждый раз, когда ему приходилось кого-то ждать, а это случалось частенько.

В какой-то момент Фредди стал рассказывать всем и каждому — и прежде всего телохранителям, конечно, — о вреде курения. В конце концов он запретил своим шоферам курить в машине. Водители не сомневались, что он заботится о своем здоровье, и остается только вообразить их изумление, когда он невозмутимо закуривал тонкую ментоловую сигарету. «Курение вредит вашему здоровью, а не моему!» — говорил Фредди и сам звонко смеялся своей шутке.

Одной душной ночью Фредди решил отужинать в Los Anos Locos («Безумные годы»), одном из самых дорогих ресторанов Буэнос-Айреса. Его охрана нервничала — речь шла о публичном месте, где никто не мог гарантировать абсолютной безопасности. Настроение телохранителей не улучшилось, когда Фредди стал умолять их не сопровождать его хотя бы в туалет. Уборная располагалась недалеко от стола Фредди, телохранители с легкой душой отпустили его одного и остались ждать за дверьми комнаты для джентльменов. Они не волновались — никто не пытался проникнуть туда вслед за ним. Но когда прошло двадцать минут, а Фредди не появлялся, охрана наконец заподозрила неладное и ворвалась в помещение уборной.

— Мы увидели двух женщин и двух мужчин, осаждавших кабинку, запертую изнутри, — рассказывал один из охранников, — как сумасшедшие, они барабанили в дверцу, умоляя Фредди открыть и раздать им автографы. Из кабинки не раздавалось ни звука. Мы наорали на этих людей и велели им убираться. Когда волнение немного улеглось и Фредди понял, что преследователи ушли, он вышел из своего убежища, бледный и напуганный. «Вы были правы, — произнес он, — я даже в туалет не могу сходить один».

Перед последним концертом Queen на стадионе Velez Sarfield в Буэнос-Айресе президент стадиона сеньор Петрака пригласил музыкантов на барбекю в свое загородное имение. Музыканты оценили просторную виллу Петраки, и вечер развивался просто чудесно, пока не появилась пресса. Фредди сразу напрягся. Дело не в том, что он в принципе не любил журналистов, — я сама встречалась с ним в этом качестве, и он чувствовал себя совершенно комфортно и расслабленно. Что его утомляло, так это однообразные вопросы, которые не переставали задавать из года в год.

— Вот уже лет десять, как я слышу одни и те же глупые вопросы, я выучил их уже наизусть, — сказал он мне как-то.

Так что когда Фредди настигло два журналиста, ни один из которых не знал английского, он был не в лучшем расположении духа. Убедившись, что его собеседники действительно не понимают английского, он договорился с переводчиком, что в ответ на все вопросы будет бормотать бессмысленную чушь, а переводчик в свою очередь ответит первое, что ему придет в голову. Когда интервью вышло, Фредди с переводчиком первые побежали покупать номер журнала. И не без удовольствия отметили, что все бредовые ответы пошли в печать, кроме одного, имевшего отношение к Диего Марадоне.

На чемпионате мира по футболу в Буэнос-Айресе в 1978-м сборная Аргентины впервые завоевала титул чемпионов мира, и футбол стал второй национальной религией. Марадона являлся то ли пророком, то ли живым богом, и Queen уже давно издалека восхищались им. «Этот человек живет стремлением к совершенству», — сказал мне как-то Брайан.

Фредди познакомился с Марадоной на вечеринке, проходившей в пригороде Буэнос-Айреса, Кастеляре, и пригласил его на последний из концертов Queen на стадионе Velez Sarfield. Марадона немедленно согласился.

— Фредди толком не знал, кто перед ним, просто понял из реакции окружающих, что человек непростой, — рассказывал Питер Фристоун. — Фредди никто не мог назвать большим поклонником футбола. Ноги футболистов, это да. А лучше регбистов!

Тем не менее Фредди был очарован юной звездой футбола. Ведь в их судьбах немало общего — оба происходили из самых простых слоев и отличались ненасытной жаждой успеха. Марадона появился на сцене, вызвав экстатический вал аплодисментов. Стянув свою футбольную майку с номером «10», он надел фирменную майку Queen с обложкой сингла «Flash». Затем объявил «Another One Bite The Dust» и скрылся за кулисами, а Queen обрушили на аудиторию всю мощь одного из самых любимых в Аргентине хитов группы.

Впоследствии журналисты обвиняли Фредди, что эпизод с Марадоной и майкой «Flash» был просто ловким рекламным трюком (и не исключено, что был соответственно оплачен). Фредди гневно отвергал эти измышления.

— Публике понравилось, а это главное, — говорил он. — Что скажет по этому поводу пресса — дело десятое. Я делаю, что сам считаю нужным, не думая, что об этом подумают журналисты.

И все же путешествие в Латинскую Америку состояло не только из восторгов и эйфории. Толпы фанов и журналистов преследовали Фредди повсюду, и большую часть времени он не сводил публику с ума, а прятался от нее за неприступными дверьми дорогих отелей. Он не мог и шага ступить по городу незамеченным, и поэтому спал дольше обычного, редко выбираясь из своего номера раньше двух дня. Свита Фредди сбивалась с ног, отыскивая все новые изысканные рестораны на каждый вечер, но Фредди в то время ел очень немного. Только шопинг продолжал приносить ему прежнее удовольствие. Он мог купить за раз двадцать пять пар носок, десять одинаковых футболок и еще двадцать пар спортивных трусов. На недоуменные вопросы телохранителей, что он собирается делать с такой грудой одежды, Фредди честно отвечал, что в детстве и отрочестве никогда не мог купить себе того, что хотелось, и сейчас наверстывает упущенное.

— Фредди в любой момент мог впасть в детство и начать вести себя как маленький, — рассказывал один из телохранителей, — как это случилось, например, в Японских садах Буэнос-Айреса. Сады со сложной системой тропинок и мостиков полностью очаровали Фредди, заявившего, что воссоздаст такие же, как только приедет в Лондон. В какой-то момент он забрался на вершину водопадика, чтобы сделать фотографию. Охранник сада бросился, чтобы стащить его оттуда, и мне пришлось висеть у него на руках, объясняя, кто такой Фредди и что можно один раз разрешить ему сделать эти фотографии. А Фредди не слез, пока не сделал все, что планировал, затем еще покормил золотых карпов, оставил несколько автографов и расписался в книге посетителей.

Приподнятое настроение Queen немного упало, когда они узнали, что им не придется играть на крупнейшем стадионе Рио, как они рассчитывали. Знаменитый стадион Maracana вмещал свыше ста восьмидесяти тысяч зрителей и по праву считался крупнейшим в мире. Но промоутеры бразильской части тура не сумели решить все технические, юридические и даже политические затруднения. В частности, мэр Рио-де-Жанейро выступил против концерта, заявив, что стадион предназначен только для мероприятий спортивного и религиозного характера. За год до описываемых событий там принимали Папу Римского, Фрэнк Синатра тоже выступал там, но Queen наткнулись на непреклонный отказ.

Что же, шоу продолжилось и без крупнейшего в мире стадиона. Для концерта выбрали стадион Morumbi в Сан-Паоло, вмещавший сто тридцать одну тысячу человек. На тот момент это была рекордная аудитория для рок-концерта. На следующую ночь Queen свели с ума еще сто двадцать тысяч человек на очередном стадионе. Как и в Аргентине, самым впечатляющим моментом бразильских концертов неизменно становилось хоровое исполнение «Love Of My Life», главного хита Queen в Латинской Америке. В странах, где почти никто тогда не говорил по-английски, зрители знали текст наизусть. Так всего за два вечера Queen выступили перед четвертью миллиона человек — большинство артистов не собирает столько публики за всю карьеру.

За невероятным успехом Queen в Южной Америке незримо стоял Джим Бич, потративший пять месяцев на организацию тура и улаживание всех нюансов. Бич решил поистине титаническую задачу, без сучка и задоринки проведя один из самых масштабных и сложных туров в истории шоу-бизнеса.

— На семи концертах в Южной Америке Queen увидели свыше полумиллиона человек, — сказал Бич на пресс-конференции в Бразилии. — Затраты на организацию турне оказались такими, что группа заработала совсем немного. Но нам не о чем жалеть. После аргентинских концертов Queen все их десять альбомов оказались в местном ТОП-10 — это, конечно, совершенно фантастический результат. До начала турне многие говорили мне, что гастроли в Южной Америке — безнадежная задача, но мы доказали, что это не так.

— Тем более в этот раз никто не мог ничего гарантировать, — заметил Бич. — В Европе и Америке ты примерно представляешь, чего ожидать, но тут все происходило в первый раз. И если в Аргентине публика уже более-менее искушена, то бразильские фанаты никогда не видели современного европейского рок-шоу, и мы не могли ручаться, понравится ли им. Так что можете мне поверить — когда я увидел, как сто тридцать тысяч людей замерли в ожидании Queen, настал один из самых упоительных моментов моей жизни.

В свободном мире в адрес Queen прозвучала критика другого рода. Имела ли группа моральное право выступать в странах, режимы которых осуждаются цивилизованным миром как варварские диктатуры? Не означало ли это молчаливой поддержки этих режимов со стороны Queen? Джим Бич нашел, что ответить:

— Мы знаем об этой точке зрения, но не принимаем ее всерьез, — сказал он, — для нас важнее, что в мире за пределами Западной Европы и Северной Америки есть всего несколько стран, где Queen в принципе могли бы выступить. И со стороны группы несправедливо лишать поклонников возможности увидеть их концерт, раз уж это возможно.

Фредди хранил молчание — жизнь научила его, что газетную критику лучше всего просто игнорировать.

— К этому времени Фредди стал немного уставать как от Queen, так и от журналистов, нещадно перевиравших его слова, — рассказывал Брайан. — Думаю, все, кто знал Фредди из газетных заметок, изумились бы, встретившись с ним лично. Он не был капризной примадонной, которой его изображали. Конечно, у него был сложный характер, но он ведь у всех нас такой, не правда ли? Главное, что Фредди умел работать с полной отдачей и устраивал людям превосходное шоу.

Какие же еще приключения ждали неукротимых Queen?