Виталий Третьяков, друг М.С.Горбачева

В 1991 году у жителей прежней и нынешней столиц России в дни очередных тяжких испытаний (а у нас всегда только такие дни) вошло в привычку хвататься за радиоприемник с «вражьими голосами» или за «Независимую газету». Лучшая советская (т. е. отечественная) информация, безусловно, содержалась отныне в этой новой газете, распространение которой в СССР было ограничено всеобщим разгильдяйством почты и упорным тихим сопротивлением всех партократических инстанций в провинции. Подписаться на эту газету я смог впервые лишь на 1992 год.

24 августа 1991 года. Покупаю «НГ» в киоске. На первой полосе заголовок на всю ширь:

«РАЗГРОМ ПУТЧА — ЭТО ЕЩЕ НЕ ПОБЕДА.

ТОЛЬКО ЛИЧНО ПЕРЕЖИВ ТРАГЕДИЮ, МИХАИЛ ГОРБАЧЕВ ПОНЯЛ ТО, ЧТО ДЕСЯТКИ МИЛЛИОНОВ ЗНАЛИ, О ЧЕМ ДАВНО ПИСАЛА ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ПРЕССА, КОТОРУЮ ОСВОБОЖДЕННЫЙ ДЕМОКРАТАМИ ПРЕЗИДЕНТ СССР КРИТИКОВАЛ НА ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ В МОСКВЕ. ПРЕСС-СЕКРЕТАРЬ ПРЕЗИДЕНТА ИГНАТЕНКО НЕ ПРЕДОСТАВИЛ НА ЭТОЙ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ ПРАВО ЗАДАТЬ ВОПРОС НИ ОДНОМУ ЖУРНАЛИСТУ ИЗ ЗАПРЕЩЕННЫХ ХУНТОЙ ИЗДАНИИ».

Вам, читатель, все ясно? Главный редактор «НГ» В.Третьяков далее продолжает в газетной колонке на фоне снимка с висящим на троссах в воздухе железным Феликсом Эдмундовичем (но дело, конечно, не в палаче Дзержинском — у нас сегодня и живых чекистов пруд пруди):

«Мне тоже бы хотелось воспевать сейчас очередную победу перестройки. И присоединиться к аплодисментам западных журналистов, звучавшим во время первого появления президента СССР на публике. Не перед народом — перед журналистами, главным образом западными. Именно им по какой-то явно продуманной интриге этого выхода к миру чуть было не свергнутого президента его пресс-секретарь Игнатенко, исчезнувший на три дня, предоставлял слово. Рук журналистов из запрещенных хунтой советских газет, включая руки корреспондентов „НГ“, Игнатенко не замечал. Хотя именно журналистка „НГ“ Татьяна Малкина единственная и из советских, и из зарубежных корреспондентов в лоб перед телекамерами спросила 19 августа марионеточного диктатора Янаева: „Вы понимаете, что совершили государственный переворот?“ А ведь и Горбачев, и Игнатенко продемонстрировали прекрасное знание того, кто какие вопросы задавал и кто как отвечал на той янаевско-пуго-стародубцевской пресс-конференции. Горбачев похвалил, например, корреспондента итальянской газеты „Стампа“, вспомнил дрожащие руки „друга Горбачева“ и т. п. А какая реклама Би-би-си! Конечно, хорошая радиостанция — когда припрут к стене, то и ее начнешь слушать. Но зачем же так суетливо искать в зале ее корреспондента, обходя невидящим взором корреспондентов советских?

Шок Горбачева или шок от Горбачева?

Разумеется, дали задать вопрос телекомментатору запрещенных российских „Вестей“. Еще бы не дать, все-таки Горбачева спас Ельцин. И тут же бисирование благодарности — корреспондентке журнала ВС РСФСР „Родина“. Но здесь произошла накладка: никто, включая Горбачева, не понял вопроса о таинственных спутниках, да и сама журналистка, видимо, не очень понимала, о чем и для чего спрашивала. Затем — о чудо! — дают задать вопрос корреспонденту Центрального телевидения Виктору Любовцеву. А ведь это именно ЦТ вместе с газетами ЦК КПСС 2,5 дня и ночи напролет проституировало с путчистами, тиражируя информационные экскременты хунты!

Но, может быть, здесь сказались лишь личные вкусы президентского пресс-секретаря? Тогда почему Михаил Горбачев в такой день, воспевая главным образом западную прессу, сказав (отметим и это) две-три фразы о большой роли советской демократической прессы, тут же начал ее критиковать? Чуть ли не из-за ее непримиримой позиции правые пошли на переворот. И это о прессе, которая все эти дни, будучи запрещенной, защищала его — Горбачева! И это о той прессе, которая много раз поднимала вопрос, старательно замятый самим Горбачевым и Лукьяновым, о фальсификациях при выборах Янаева вице-президентом! О прессе, которая много раз открыто предупреждала Горбачева — внимание, опасность справа: эта опасность — Янаев, Лукьянов, Павлов, Пуго, Крючков!

Да, Михаил Горбачев пережил личную трагедию. Будучи сам приперт к стене, он понял то, о чем тысячу тысяч раз твердили демократы, что уже давно поняли миллионы людей, о чем говорил на пресс-конференции Юрий Карякин, которому за это Михаил Горбачев прочитал нотацию.

В официальном выступлении в программе „Время“ Михаил Горбачев, придерживаясь заготовленного текста, сказал все, что нужно было сказать. В выступлении на пресс-конференции, уже не пользуясь текстом, и особенно в ответах на вопросы на этой пресс-конференции Горбачев ничего не сказал о жертвах путча в Москве, покритиковал Александра Яковлева за выход из КПСС, произнес нечто непонятное о Шеварднадзе, наконец — воспел самою КПСС, по каналам которой шло оперативное управление путчем.

Я был шокирован первой президентской пресс-конференцией. Он не потерял чувства юмора, но прямых ответов на прямые вопросы мы не услышали. Конечно, Запад успокоен (думаю, все же, далеко не до конца).

Возникает у многих вопрос — а почему вернувшийся в Москву Горбачев не встретился сразу же с народом? Не пошел к демократам, митингующим на месте своей победы — у Белого дома России? Для меня ответ ясен: он в вопросе — а что бы там услышал Михаил Горбачев? Только ли крики восторга по поводу его освобождения? Или что-то еще? Оказаться рядом со своим спасителем Ельциным — разве не это был бы жест настоящей благодарности? Жест рискованный, неприятный для самолюбия Горбачева, но необходимый. Он не был сделан. Ни разу до сих пор Горбачев не выходил на демократические митинги. Не сделал он это и 22 августа, в день, когда демократическая Москва праздновала у Белого дома победу над хунтой, арестовавшей не только самого Горбачева, но и его семью.

Дело не только в усталости от личных трагических переживаний. Дело в политике. Политическая борьба отнюдь не закончена. Горбачев в ней — по-прежнему представитель Центра. Ельцин — одной из республик. Ельцина защищал в Белом доме народ, не Центр. И народ знает, что сейчас за спину освобожденного Горбачева начнут прятаться более мелкие, не попавшиеся на очевидной поддержке путчистов фигуры. Если уж президент СССР разом обманулся в своих премьер-министре, вице-президенте, министрах обороны, МВД и КГБ, в своем председателе своего парламента, то где гарантии, что их заместители, помощники, управделами и прочая мелкая номенклатурная рыбешка не пахнет столь же дурно, как и их шефы, поднявшие руку сразу на двух президентов?

Будем полностью откровенны, пусть это и несколько омрачит эйфорию „всеобщей“ победы. Центр находится сейчас как никогда близко к потере своей власти. Центр, а значит, и Горбачев-генсек-президент СССР. Но Центр — это не только Горбачев, а и как раз та „мелкая“, но с большими зубами рыбешка. Горбачев для них теперь — единственный потенциальный защитник. Они сплотятся вокруг него, даже ненавидя. А он будет нуждаться в них, чтобы уравновесить резко возросший политический вес суверенной России с ее суверенным президентом».

25 августа в программе «Взгляд» показали некоего народного депутата СССР, сотрудника аппарата Президента, находившегося с ним в Форосе в часы трагедии. Этот пожилой русский человек, с трудом владеющий родной речью, рассказывал телезрителям в прямом эфире, какими злодеями оказались те сотрудники КГБ и ЦК КПСС, которые отвечали за предоставление информации Президенту, подсовывали ему фальсифицированные данные о положении в Прибалтике и Закавказье, тем самым толкая его на принятие самых жестких мер. Ни минуты не сомневаюсь, что так оно и было.

Но что делает в аналогичной ситуации американский президент? Помимо разведывательных сводок он еще смотрит Си-Эн-Эн, другие телепередачи, читает газеты и журналы. Французская газета «Фигаро» о путче в Москве в течение всей августовской недели давала по 8 -11 полос в день. Все французские политические еженедельники сделали то же самое. События в Прибалтике (январь 1991 года в Таллинне и Риге) освещались западной прессой в десятки раз более полно и объективно, чем в нашей центральной прессе. Вы скажете, что наш Президент языкам иностранным не обучен, а все службы, ТАСС и КГБ дают лишь неполную, выборочную информацию. В этом случае есть всего один выход — создать независимую, честную и профессиональную отечественную прессу. И тогда все станет на свои места. Сегодня это почти возможно; выполнил ведь В.Третьяков свое обещание с января 1992 года делать ежедневное издание своей «Независимой газеты».

21 января 1991 года в очень престижном московском Доме кино состоялась официальная презентация «Независимой газеты», которую с нового года трижды в неделю на 8 полосах стал издавать очень талантливый и очень молодой Виталий Третьяков, бывший заместитель главного редактора газеты «Московские новости». Как говорил в январе В.Третьяков, интересно делать газету, каждый номер которой может быть последним. Его газета пользовалась поддержкой Моссовета, но не Министерства связи СССР, потому многие месяцы продавалась фактически лишь в Москве. Из официально распространяемых советских новых изданий качество «НГ» ставило ее в один ряд с немногими действительно популярными солидными изданиями, такими как «Коммерсант», «Куранты», «Столица», «Мега полисэкспресс», издающимися на высоком журналистском уровне. По подписке в 1991 году шел — из вышеназванных — лишь «Коммерсант».

Учредителем «НГ» был Моссовет, он же предоставил беспроцентный кредит в 300 тысяч рублей — в основном для оплаты расходов на выпуск первого, пробного номера газеты, который поступил в розничную продажу 22 декабря 1990 года. Обеспечение из фондов Госплана СССР и льготные (т. е. твердые, государственные) расценки издательства «Известия» позволили, по мнению Третьякова («Коммерсант», 24.12.1990), оплатить выпуск газеты в начале 1991 года за счет прибыли, полученной от реализации первого номера и опубликованной в нем рекламы. Кроме того, французский еженедельник «Курье энтер насьональ» выпустил в Париже дополнительный стотысячный тираж газеты на французском языке, который был распространен в виде бесплатного рекламного приложения к очередному номеру этого издания. И уже тогда, по словам Третьякова, у «Независимой газеты» появился достаточный выбор предложений от крупных рекламодателей и потенциальных партнеров по издательской и коммерческой деятельности. По словам сотрудников редакции, часть прибыли от коммерческой деятельности будет направлена на издание «Независимой газеты», а также на строительство собственной полиграфической базы. В частности, планируется создание коммерческого издательства, ориентированного на выпуск публицистической литературы.

В день начала подписной кампании «НГ» (1.8.1991) объявила, что она придерживается не гласности, а свободы слова. Что эта первая газета из СССР, которая издается в США на русском языке с июня 1991 года (но другим форматом и реже, чем в Москве). Что ни одна партия не контролирует и не будет контролировать «НГ». Что эта газета дает самую полную, честную информацию о том, что происходит в республиках, в СССР и в мире. И это все были не обещания, а реальный итог полугодовой деятельности «НГ».

У «Независимой газеты» с самого почти ее рождения установилось первенство по розничной продаже в Москве. Разовый тираж «НГ» в мар те 1991 года был 150 тыс. экз., и весь он продавался в столице. В тот же день в московские киоски «Союзпечати» поступало по 82 тыс. экз. «Правды» и 40 тысяч «Известий». Из девяти столичных межрайонных агентств «Союзпечати» Киевское в феврале возвратило редакции 2 тыс. экз. — у них эта газета «плохо шла». Стоит отметить, что УД ЦК КПСС неплохо организовало деятельность московской «Союзпечати». Если последняя не продавала «Правду», «Известия», «КП», «Рабочую трибуну», «МН» и «Московскую правду», то убытки несли сами распространители; непроданные экземпляры «НГ» оборачивались прямыми убытками редакции.

«Глобальный сюжет „Независимой газеты“ — здравомыслящий человек в потоке невменяемости». Очень важные слова, запомни, читатель! Их автор Лев Аннинский («НГ», 13.6.1991) продолжает: «Логика независимости в хаосе непредсказуемости. Под пятами не почва — хлябь, пропасть, бездна. Попробуй сохрани невозмутимость в ситуации тотального помешательства». Даже демократы и те передрались, с досадой отмечает Аннинский в своих «Портретах новой прессы», характеризуя кредо «НГ».

«НГ» постоянно дает такую информацию, какую не дают другие газеты, — то им текст не нравится, то места нет и т. д. Так, на страницах «НГ» (и только там — из всей московской прессы) была полностью опубликована речь Елены Боннэр на торжественной церемонии открытия в Москве 21 мая 1991 года I Международного конгресса памяти А.Д.Сахарова, произнесенная в присутствии Президента СССР Михаила Горбачева («НГ», 8.6.1991). Второй раз Боннэр и Горбачев выступят с одной трибуны с траурными речами на похоронах трех молодых людей, погибших при защите Белого дома во время августовского путча в Москве). Тема или девиз сахаровского конгресса были — «Мир, прогресс, права человека». Основные средства для его проведения предоставили независимые издания: «АиФ», «Огонек» и «Московские новости». К сожалению, блестящую речь Боннэр поместила только «НГ».

Этаже газета (9.3.1991) была единственной в Москве, кто помести ла на целую полосу «Информационную записку» генерального прокурора СССР Н.С.Трубина, розданную народным депутатам СССР, — в этом документе целиком и полностью снималась вина с военнослужащих за кровавые события в Тбилиси в ночь с 8 на 9 апреля 1989 года.

Самый знаменитый интервьюер в СССР Андрей Караулов состоит в штабе «НГ»; 7 марта 1991 года в этой газете была опубликована на целой полосе его беседа со Звиадом Гамсахурдиа. Читателю после внимательного прочтения не куцых отрывков или изложения, а полных текстов Боннэр, Трубина, Гамсахурдиа становится ясно — кто есть кто. Здесь уже и комментарии не нужны.

Аналитики в «НГ», между прочим, тоже не из последних в Москве. Павел Фельгенгауэр отмечает, что по переписи 1926 года в СССР было 194 нации и народности; по переписи 1959 года их осталось всего 109; 1970 — 104; 1979 — 101. Этими цифрами он заканчивает статью «Южная Осетия: исход предопределен? Правила выживания для национальных меньшинств в переходный период». Коммунистическое южно-осетинское руководство, бьющееся за сохранение собственных привилегий с помощью войск Центра, забывает или хочет не думать о том, что, когда эти русские войска и осетинские боевики с севера уйдут восвояси, местных осетин вытеснят из Цхинвали на север, за перевал. Это не я сказал, не грузины, а Фельгенгауэр. А что, разве когда-нибудь коммунисты думали о чем-либо ином, кроме своей власти?

Завершить краткий обзор «НГ» лучше вновь с помощью ее шефа В.Третьякова, поместившего на последней, 8-й полосе «НГ» (4.4.1991) отличный портрет своего детища под заголовком «Независимость — наш стиль. В том числе независимость от глупости, закулисных игр и желания подставить подножку конкуренту»:

В первом номере «НГ» — именно на этом месте — я как главный редактор позволил себе заявить о некоторых принципах независимой журналистики, которыми собиралась руководствоваться наша газета. С тех пор прошло чуть более трех месяцев. «НГ» вошла в число наиболее популярных советских газет, широко цитируемых как внутри страны, так и за рубежом.

Особенно внимательно мы пытаемся следить за критическими отзывами коллег о нашем издании. И от отсутствия такого внимания не страдаем. Однако не стремимся реагировать на каждое упоминание «НГ». Во-первых, это невозможно. Во-вторых, редакция и на этот счет имеет свои принципы. Главный из них — не вступать первыми в полемику с традиционными изданиями. Я всегда просил журналистов «НГ» помнить о том, что неприлично новой газете пытаться учить других, как писать. Лучше всего — писать самим так, как мы считаем нужным.

Однако мы не давали зарока не отвечать на критику, тем более бездоказательную, когда задевается наша профессиональная честь. И время от времени это делали. Предупреждая, впрочем, иные издания, что необходимо крайне осторожно подходить к критическим по отношению к «НГ» публикациям. Ибо доказать свою правоту в абсолютном большинстве случаев тем, кто критикует «НГ», не удавалось, а вот рекламу нашей пока еще вынужденно «малой» по тиражу газете они делают хорошую. И бесплатно для нас. Многие прислушались к этому совету — например, программа «Время», Но многие все еще пытаются рисковать, вступая на эту неблагодарную стезю.

Вот, например, малоизвестная широкой публике газета «Экономика и жизнь». В одном из своих недавних номеров она трижды упомянула «НГ». И, разумеется, весьма недоброжелательно. Здесь спорить не будем: кому нравится попадья, а кому попова дочка. Вот только хотелось бы уточнить один аспект. «Экономика и жизнь» написала: «зависимая „Независимая газета“». Каламбур, признаем сразу, изящный, хоть и лежащий на поверхности. Чем он, однако, доказывается? В «Экономике и жизни» — ничем. Стоит и нам сказать несколько слов об этой газете, которая украшена «девизом»: учредитель — ЦК КПСС. Ее достаточно немалый для специализированного издания тираж объясняется тем, что эта газета имеет право «первой ночи» в публикации нормативных экономических документов, выпускаемых в СССР. Ясно, что без таких документов немыслима жизнь руководителей многочисленных предприятий, которые (руководители) и вынуждены подписываться на «Экономику и жизнь», чтобы как можно быстрее получить необходимые им для работы документы. Однако возникает вопрос: почему это, не являясь изданием правительства СССР, «Экономика и жизнь» обладает такой привилегией? Весьма выгодной, между прочим, коммерчески. Не есть ли это незаконная монополизация экономико-правовой государственной информации органом, принадлежащим одной партии, а именно — КПСС? И что будет, когда «Экономика и жизнь» такой привилегии лишится? До «Независимой газеты» ли ей будет, или она озаботится тем, чтобы найти иных — кроме правительства СССР — спонсоров для своего издания, которое сразу же будет вынуждено вступить в честную конкурентную борьбу с другими экономическими еженедельниками — например, с «Коммерсантом»?

Или вот еще одна неравнодушная к «НГ» газета — «Рабочая трибуна». Газета социальной защиты трудящихся, как написано на ее первой полосе, и учрежденная тем же ЦК КПСС, как отмечено на последней. Она предпочитает работать против «НГ» в основном репликами, но такими несвязными, бездоказательными и — решусь дать обобщенное определение — глупыми, что отвечать ей в том же духе не позволяет совесть, а спорить серьезно — себя не уважать.

Вообще говоря, в спор с «Независимой газетой» коммунистические (принадлежащие КПСС) газеты вступают как-то странно. Спорят не с газетой, не с тем, что ее авторы пишут, а главным образом с ее названием. Одни, как «Экономика и жизнь», не поднялись пока выше каламбура «зависимая „Независимая“, а другие — все намекают на нашу зависимость от Моссовета. Вот в „Московской правде“ доктор философских наук В.Трушков в начале своей статьи пишет правильно: „учрежденная Моссоветом“, а в конце почему-то „издание Моссовета“. Между тем это вещи разные (загляните в Закон о печати). В уставе „НГ“ зафиксирована независимость учрежденной Моссоветом газеты и от самого учредителя. И за все три месяца нашего существования „НГ“ не напечатала, если не ошибаюсь, более двух-трех статей депутатов Моссовета. Уж, во всяком случае, до „Московской правды“ нам в этом смысле далеко. Например, столь нелюбимый этой газетой председатель Моссовета Г.Попов не выступил в „НГ“ ни разу! А вот пространное интервью у руководителя московских коммунистов Ю.Прокофьева „НГ“ брала.

„НГ“ публикует много мнений, не делая всякий раз бессмысленную оговорку: мнение автора может не совпадать с мнением редакции. А те, кто спорит с „НГ“, разумеется, имеют возможность выбрать то, что им удобней для спора. Бывает, впрочем, и прямо противоположное: выбирают понравившееся. Например, одно время „Красная звезда“ часто цитировала „НГ“ как „так называемую демократическую газету“. А когда у нас было опубликовано мнение обозревателя „Коммерсанта“ Л.Сигала с критикой демократов в отношении референдума, то „Красная звезда“ процитировала это выступление, забыв упомянуть, где работает автор (хотя это и было специально указано в публикации „НГ“).

Многие, очень многие не верят в нашу независимость. Это их право. Убеждать никого ни в чем не намерены. Ибо раб никогда не понимает, что человек может быть свободным, а независимость у многих зависимых людей вызывает в лучшем случае подозрительность, а в худшем — злобу и желание экспроприировать чужую независимость для своего хозяина.

Все это — человеческая глупость. От нее мы стараемся быть независимыми тоже. И лучшая здесь позиция — не вступать в спор с глупцами.

Есть у разговора о позиции „НГ“ и другой аспект. Деликатный, ибо касается он положения в лагере уже демократической прессы. Правые газеты не критикуют друг друга — такая у них теперь установка. Полезная установка.

Левые демократические издания тоже бы рады договориться о единстве, да все никак не удается. И не удастся. Ибо, с одной стороны, такое единство было бы крахом демократической левой прессы — она бы перестала быть и левой, и демократической. А с другой стороны, конкуренция не позволяет, реальная конкуренция, в которой при типографском монополизме КПСС живет сегодня наша печать.

Однако и в конкуренции не все средства хороши. Для демократического издания. То, что появление „НГ“ не вызвало восторгов среди демократических изданий, понятно. Если не ошибаюсь, лишь „Вечерняя Москва“ да еще „Московские новости“ приветствовали выход первого номера „Независимой газеты“. Но вот по мере того, как „НГ“ стала набирать силу и популярность, кое-кого из демократической прессы это стало пугать. Повторюсь: все понятно. Конкуренция. И вот уже „Московский комсомолец“ публикует на своих страницах информацию о продаже московских и центральных изданий в Москве. При этом в конце марта приводит данные за январь (первый месяц существования „НГ“), хотя есть как минимум более свежие — за февраль. При этом — завышается процент нераспроданных экземпляров „НГ“. При этом — не говорит, что система продажи в розницу в „Союзпечати“ для традиционных (в первую очередь партийных) газет, в том числе и демократических „Московских новостей“, — льготная. И на „НГ“ эти льготы не распространяются. При этом — не указывается периодичность изданий. В результате от читателей „Московского комсомольца“ скрывается главное. А именно то, что на момент публикации, а в реальности — уже и за месяц до того „НГ“ стала газетой, имеющей самую большую в Москве розницу среди всех продаваемых в киосках „Союзпечати“ газет.

Меня нисколько не смущает, что „ссорам“ в лагере демократической прессы обрадуется правая. Меня их эмоции не волнуют. Я хочу сказать только одно. Никогда и ни при каких обстоятельствах „Независимая газета“ не вступит на путь такой борьбы ни с правыми, ни с левыми. Даже с теми левыми, которые, борясь в свое время за отмену цензуры в СССР, сегодня „на всякий случай“ оставили цензоров в своих редакциях.

Мне понятен и раж, с которым многие демократы вступают в борьбу с правыми, с консерваторами, с теми, кто, по их мнению, ограничивает свободу информации в нашей стране. Но если победу одержать не удалось, то хоть вините себя, а не других, не „Независимую газету“ в частности.

Честное слово, мне куда больше по душе прямолинейность многих консерваторов. Например, „НГ“ опубликовала полторы полосы, посвященные странным, если не сказать больше, связям корпорации „Экспериментальный творческий центр“ во главе с Кургиняном с премьер-министром СССР и первым секретарем МГК КПСС, а ни тот, ни другой этого как бы и не заметили, „Московская правда“, время от времени поругивающая нашу газету, на сей счет молчит. Молчат и народные депутаты СССР — как правые, так, впрочем, и левые. Это мне понятно. Кургинян уже и в программе „Время“ учит нас всех жизни — все молчат. Как молчали и тогда, когда „НГ“ предложила журналистам Москвы общую акцию протеста против намерения приостановить действие Закона о печати. А вот многие провинциальные газеты поддержали — вышли, как и „НГ“, с белым пятном на первой полосе. Видимо, потому, что не закулисные хитрости считают методом борьбы с политической цензурой.

На днях в одночасье были прерваны все наши переговоры с издателями во многих городах, расположенных за Уралом. Там собирались печатать „НГ“ на местной полиграфической базе. И вдруг-передумали. Но нам сообщили, что передумали не сами, а потому, что пришло из Управления делами ЦК КПСС распоряжение — список газет, которые категорически запрещено печатать на полиграфической базе коммунистов (читай: на полиграфической базе всей страны). „НГ“ в этом списке, по нашим сведениям, стоит под первым номером. Неприятно, но ничего не поделаешь. Пока Союз журналистов и народные депутаты, ратующие за гласность, будут вести закулисную борьбу против Кравченко, а не открытую борьбу против монопольного владения компартией народным достоянием — типографиями страны, этот список будет посильнее „Фауста“. Хотя бы Союз журналистов СССР или его Московскую организацию и возглавлял сам Гете.

А что до „НГ“, то мы будем продолжать оставаться независимыми. И цензора себе „на всякий случай“ не завели. И льгот партийной печати для распространения не получили. И в загранкомандировки по линии СЖ не ездим. И вообще у нас одна надежда — на собственную честную, ответственную перед читателем независимую работу. Без глупости, закулисных интриг и подножек братьям-демократам.

До встречи у газетного киоска!»