53 Екатерина II — Г.А. Потемкину

53 Екатерина II — Г.А. Потемкину

После 21.IV. 1774

Автограф. РГАДА. Ф. 1. Оп. 1/1. Д. 54. Л. 25.

Публикация — ВИ, 1989, № 7. С. 132.

¹ Здравствуй, миленький, и с Белым Орлом и с двумя красными лентами и с полосатым лоскутком, который, однако, милее прочих, ибо дело рук наших. Его же требовать можно, как принадлежащий заслуге и храбрости. — Синяя лента ордена Белого Орла и две красные ленты орденов Св. Анны и Св. Александра Невского носились через плечо. Полосатый лоскуток — черно-оранжевая ленточка ордена Св. Георгия 3-ей степени; прикрепленный к ней белый эмалевый крест носился на груди. Этот орден давался только за боевые заслуги. Екатерина напоминает о нем («милее прочих»), давая понять, что еще в 1770 г. была неравнодушна к Потемкину.

² Нас же просим впредь не унизить, а пороки и ошибки покрыть епанечкою, а не выводить наружу пред людьми, ибо сие нам приятно быть не может. Да и неуместно ниже с другом, еще меньше с ж[еною]. — Суровый характер Потемкина проявлялся уже в первые месяцы его близости с Екатериной (см. письмо № 184). «Покрыть епанечкою» — обычай того времени, когда невинно или случайно нанесенное оскорбление или бесчестие снималось особым способом: пострадавшего покрывали епанчею или знаменем и читали очистительную молитву. Обряд заимствован из церковного. Екатерина называет себя женою, но до венчания осталось полтора месяца.

³ …чему много способствует вчерашний вечер и Ваше удовольствие и веселье… Я, чаю, сегодни примериванья сколько будет. — В предыдущем письме Екатерина просила Потемкина «быть веселым сегодни». Он выполнил просьбу.

Интересны два письма Екатерины, написанные в эти весение дни 1774 г. Барону Гримму она признается в том, что ненавидит свой день рождения, как чуму, потому что он напоминает ей о ее возрасте. За этим признанием следуют новости: о смерти Бибикова, о снятии блокады с Оренбурга, о поражениях мятежников (СВРИО. Т. 13. С. 400–401). Княгине Е.Р. Дашковой, назвавшей в своем поздравительном письме «счастливым» день рождения Государыни, Екатерина отвечает: «Согласилась бы я с вами назвать день моего рождения счастливым для России, если бы в Империи все дела шли по моему чистосердечному желанию и чтоб во всех частях внутреннего управления государством цвели правосудие и устройство, а посреди тишины слава и страх гремели» (Смирдин. Т. 3. С. 424). И ни слова о Потемкине.