1082. Екатерина II — Г.А. Потемкину
1082. Екатерина II — Г.А. Потемкину
10-11.IX.1790
Автограф. РГАДА. Ф. 5. Д. 85. Ч. 2. Л. 256–257.
Публикация — PC, 1876, декабрь. С. 635–636.
Письмо начато 10, окончено (из-за болезни императрицы) 11.IX. 1790.
1 Утомясь до крайности в первый день празднества мира и пролежа вчерашний весь день… теперь лишь могу принимать перо, дабы к тебе писать. - 8.IX записывает Храповицкий: «Торжество шведского мира — у трона читал я роспись милостям и награждениям Монаршим — пожаловано мне в 6 тыс. перстень и пенсии 2 тыс. руб.» После чрезмерного напряжения, связанного с организацией отпора шведам на суше и на море, государыня, заключив мир, крайне необходимый для России в тогдашних условиях, тяжело заболела. Месяц спустя Гарновский уведомил Попова: «Государыня еще слаба здоровьем, так как и Великий Князь, коего здоровье разстроил не один физический припадок, происшедший от простуды, но к оному присовокупился и нравственный, угрожением прусской войны навлеченный» (PC. 1876. Т. XVI. С. 438). См. примеч. 3.
2 Денисов имел с Королем Шведским разговор образцовый, но переводчик не все перевел, чево он ему сказать велел. — Содержание разговора отважного донского атамана с романтичным шведским королем неизвестно. 10.IX Екатерина, несмотря на болезнь, «была на бале, ужинала и играла в карты со Стедингом» — новым шведским посланником. 12.IX Храповицкий записывает беседу с императрицей, которая сообщила ему о намерении Густава III «начать мирное торжество» наказанием нескольких арестованных офицеров, участников Аньяльской конфедерации, — «в такое время, когда обыкновенно Государь делает амнистию и имеет случай оказать милости и награждения. Я велела, чтоб Барон Игельстром сказал Стедингу, что это ужасно».
3 …вдруг прусский поверенный в делах Гюттель… получив вертиж, упал на землю так жестоко, что лоб и нос разшиб до крови… — Это тот самый Гюттель, о котором Г.В. Вернадский сообщает, что именно через него наследник престола Павел Петрович вел тайную переписку с Фридрихом-Вильгельмом II — злейшим врагом своей матери. Другим каналом сношений великого князя с прусскими правящими кругами был кружок московских масонов Новикова. Прусский король и его ближайшие сотрудники Герцберг, Бишофсвердер и другие были масонами. Посланный в Берлин (без дипломатического ранга) Алопеус (интимный друг Бишофсвердера, масон) также трудился в пользу Павла Петровича и придерживался пропрусской ориентации. Болезнь наследника, о которой упоминает Гарновский (см. примеч. 1), скорее всего была вызвана опасениями Павла за свое политическое будущее в случае раскрытия его тайных сношений с берлинским двором. (См. Вернадский. С. 239).