1081. Г. А. Потемкин — Екатерине II

1081. Г. А. Потемкин — Екатерине II

Бендеры. 10 сентября [1790]

Матушка Всемилостивейшая Государыня. Скорое обращение войск к Двине много произведет. Прикажите только укомплектовать скорей и обучать по предписанию, от меня Вам поднесенному. О Риге меньше должно пещись: она за рекою. Я подробно об операции пришлю, как она быть долженствует по взаимности с генеральным планом. Полевой артиллерии прикажите множить к той стороне. По Двине лодки вооруженные, дюжину скорей зделать из легких, тамо употребляемых. Сими всякую переправу воспрепятствовать можно. Слухи о прибавлении войск распускайте. Двинская армия одна должна быть с частью, что в Белоруссии¹, которые, чтоб соединить, старшего из Аншефов определите командиром, предписав ему сноситься со мною почасту. Ежели Салтыков не будет, то прикажите Репнина, хотя от него и много хлопот будет, но нет другого.

Я не уповаю по близости зимы быть действиям ныне, а к весне подоспеет Игельштром, который, конечно, им водить будет.

Нация польская начинает видеть обман, и большая часть к нам наклонны, но Сейм — закон, а он весь прусский. Я писал к Булгакову, чтоб ловить на нашу сторону Маршала Лит[овского] Потоцкого и Сапегу с матерью². Будет нужно реконфедерациею разорвать Сейм и уничтожить, иначе ничего не будет, пока продлится Сейм.

Удивительно, что посол наш посадил Коронным Маршалом наипреданнейшего Королю Прусскому Малаховского³. Сие меня заставляет думать, что и Его Сиятельство немалый пруссак.

Матушка родная, пруссаки на меня устремились лично, и нет пакости, какой бы они мне не делали. Купил я прекрасное и большое имение в Польше, и Вам известно, что в намерении многих польз для России. Первая — для флота, которого ресурсы единственно в лесах тамошних. Я не говорю о том, что отягощают излишним побором и притесняют присутствием войск, но намерение их у меня конфисковать при первом случае, придравшись за что-нибудь, или разорить наголову. Сыскали теперь одного мошенника, который подал в Комиссию цивильно-войсковую, что я опустошаю леса, посылая в Адмиралтейство, и вывожу, будто, подданных в Россию. Сей донос послан в Варшаву. Мне притеснения чужестранных держав делают честь, ибо сие значит, что я верен Вам. Не жаль мне и имущества, когда и жизнь моя всегда Вам на жертву. Но я продал и Кричев, и Дубровну, которую купил деньгами продажею всех других деревень, а для Смилы продал и белорусские. Теперь у меня Колтуши, да в Ярославле тысяча душ и еще четыреста в Белоруссии. Довольна я имел, но нет места, где б приятно мог я голову приклонить. Прошу у тебя, матушка родная, пожалуй мне ту дачу, о которой я приложил записку к Графу Безбородке, и за большую милость сочту. Становлюсь слаб; по крайней мере, будет место, где отдохнуть. Я право заслужу Вам, будучи по смерть предан душей и телом.

Вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический