1079. Г. А. Потемкин — Екатерине II

1079. Г. А. Потемкин — Екатерине II

Сентября 4 [1790]. Бендеры

Вот, матушка родная, Бог даровал победу и другую над флотом турецким, где он совершенно разбит¹. Адмирал взятый — лутчий у них морской начальник. Считают, что уже он и пожалован капитан-пашою². Капитан взятого корабля также храбрейший, и тот убит из пушки³. Какой бы Адмирал европейский не здался, потеряв мачты, имея половину интрюйма воды и пожар, но он — нет, и насилу уговорили, как корабль был пламенем обнят.

Едва исполнилось семь лет, как корабль «Слава Екатерины» — сошел по Днепру в Понт. Флот уже размноженный торжествует и безпрерывно имеет, по благости Божией, поверхность. Не получил неприятель в бою ни лодки, опричь занесенного бурею корабля и батареи с Ломбардом. Но то была воля Божья. Я счастлив, что не принес флагу Вашему безчестия.

Будьте милостивы к Контр-Адмиралу Ушакову. Где сыскать такого охотника до драки: в одно лето — третье сражение, из которых то, что было у пролива Еникольского, наиупорнейшее. Офицеры рвутся один пред другим. С каким бы я Адмиралом мог ввести правило драться на ближней дистанции, а у него — линия начинает бой в 120 саженях, а сам особенно с кораблем был против «Капитании» в двадцати саженях. Он достоин ордена 2-го класса Военного, но за ним тридцать душ, и то в Пошехонье. Пожалуйте душ 500, хорошенькую деревеньку в Белоруссии, и тогда он будет кавалер с хлебом⁴.

Я был на флоте и с радостными слезами любовался, видя с флотилиею больше ста судов там, где до Вашего соизволения не было ни лодки. На Севере Вы умножили флот, а здесь из ничего сотворили. Ты беспрекословно основательница, люби, матушка, свое дитя, которое усердно тебе служит и не делает стыда. Флотилия в совершенном порядке. Я не могу нахвалиться Генерал-Майором Рибасом. При его отличной храбрости наполнен он несказанным рвением. Совсем противная погода не допустила во время сражения притить к флоту. Да я и рад, а то много бы она потеряла от шторма, тотчас по окончании боя возставшего. От сильной качки у меня голова закружилась, хотел я с корабля отправить мою реляцию, но писать не смог и позахворал, возвращаясь. Теперь ввожу корабль пленный для поправки, и протчее готовлю, чтоб с помощию Божиею паки искать неприятелю нанести вред. Лишь бы сил мне достало. Опять поскачу в Николаев понудить и учредить нужное. На сухом пути на сих днях два корпуса двинутся к Татарбунару, и я их уже тамо найду⁵.

Как я слаб, матушка, стал головою: все кровь подымается, и сие меня мучит.

Посланного с сим моего Генеральс-адъютанта Львова⁶ рекомендую как храброго, так и отлично искуссного офицера. Он отлично одобрен Адмиралом. Был он послан в Севастополь по причине заболевшего капитана Поскочина⁷, что командовал его кораблем, тот выздоровел, но он не хотел ехать и был при флоте.

Простите, моя кормилица, я по смерть

вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический