Президент «тети Лиды»
Президент «тети Лиды»
Выборы 1996 года стали тем случаем, когда политика оказалась глубоко личным делом каждого. И это чувствовали все. Вот как писал о них журналист Валерий Панюшкин: «Политики говорят со мной от имени некой пятидесятилетней женщины, замужней, без высшего образования, с детьми… Она всегда молчит и играет ключевую роль в политической жизни страны. Назовем ее тетя Лида. Дело в том, что избиратель — женщина. Статистически. Во всем мире — женщина, а в России — женщина старше пятидесяти лет, замужняя, без высшего образования, с детьми. Тетя Лида. Страна голосует так, как голосует тетя Лида. “Я не хочу ориентироваться на тетю Лиду”, — как бы говорит Константин Боровой со своими частушками или Григорий Явлинский со своими многостраничными программами — и оба проигрывают… А кандидату в президенты нужно понравиться тете Лиде.
Но как? Явлинский пишет программу. Жириновский сулит женщине место премьер-министра. Гайдар говорит об умном. Брынцалов обещает денег. И все зря! Тетя Лида не может прочесть толстую книгу Явлинского, не знает, что делать даже на посту главного бухгалтера — куда уж там премьер-министр. И деньги тетя Лида считает тысячами рублей, а не миллионами долларов…
Тетя Лида разбирает всех кандидатов по ролям, которые те могли бы играть в семье.
Ельцин — это папа. Он выпивает, конечно, но зато слово его закон и у него всегда есть какой-то загашник, чтобы подарить, например, комбайн чеченской деревне. Если что не так — то это просто папа не знал. Узнает — исправит. И напрасно Зюганов настаивает на всяких медицинских освидетельствованиях. Папа имеет право болеть. У пятидесятилетней тети Лиды папа — старенький. И сердце у папы болит — за тетю Лиду.
Зюганов вообще злой. Он — отчим. Он уже не смог устроить счастье в своей первой семье и теперь пришел к нам. Он играет в волейбол и ходит, широко расставляя ноги, — признак неприятной для падчерицы маскулинности. Однако отчим, если с папой что-то случилось, имеет несомненное право быть главой семьи.
Хотя, может быть, лучше старший брат — Лебедь. Он сильный, он защитник, у него бас.
Всем остальным нечего и мечтать, что тетя Лида им покорится. Явлинский и Жириновский, с тетилидиной точки зрения, примерно на одной ступени. Один из них — шурин, другой — деверь. Разница небольшая. Явлинский, конечно, поумнее будет и поласковее, но совершенно непонятно, чего он хочет, и вообще у него своя жизнь. Чего хочет Жириновский — понятнее, но слишком уж он криклив, а это от слабости — папу боится.
Раньше еще был Гайдар, так тот — младший брат, математик. В детстве много болел и поэтому хорошо учился. Тетя Лида, может быть, и проголосовала бы за него из жалости, но он так умничает, что впору махнуть рукой и сказать: “Да ну тебя…”
Кого тетя Лида не любит, так это Брынцалова и Шаккума. Кто они вообще? Чужие люди! Вперлись в дом, суют деньги, важничают. Нет, шалишь… Тетя Лида — женщина честная, не продается и голосовать будет только за своих. В деньгах тетя Лида вообще ничего не понимает: она, например, совершенно уверена, что Константин Боровой богаче Артема Тарасова.
У многих членов тетилидиной семьи есть жены. И это немаловажно. Не исключено, что именно из-за жены не проголосовала тетя Лида за Горбачева. Не может же Горбачев стать папой. У него жена слишком молодая, слишком красиво одевается… Тетилидина ровесница. Горбачев, с точки зрения тети Лиды, подкаблучник. И любит молодую жену… А тетя Лида ревнует. И еще не может тетя Лида простить Горбачеву, что ждала его на площади после форосской ссылки, а он не пришел.
Вот у Ельцина жена — мама. Тихая, добрая, рубашки гладит, пироги печет. И дочка у него хорошая — сестренка, помогает.
У Зюганова жены нет — уверена тетя Лида. Или есть какая-то женщина… Разведенный он! Тетя Лида знает точно — разведенный.
У Лебедя есть — молодая. Он мужик крепкий, ему молодая нужна.
А вот у Явлинского с Жириновским — нету. Кто их видел? Жириновский — тот вообще кобель. (Это не автор так думает, это тетя Лида.) Им сначала жениться надо, а потом в президенты претендовать. А то что же? Сирот плодить? Безотцовщина? Аборты?
У Брынцалова жена есть, все видели. Но вы помните, что он сказал? Женщина просила близости пять раз в неделю, а он ей вместо этого сунул десять тысяч долларов! Это счастье? Это он нам обещает? Не надо!..»
Конечно, различия между коммунистом Зюгановым и либералом Ельциным обозначались больше на уровне символов. Скорее, это был даже диспут поколений: энергичная молодежь связывала с Зюгановым возвращение в замшелое прошлое, а с Ельциным — надежды на светлое будущее. Впервые появилось словечко «стабилизация» (хотя остряки быстро подобрали ему ироничную форму «стабилиздец»). И в то же время в атмосфере ощущались какая-то «движуха» и оптимизм.
Но сторонники Геннадия Зюганова (среди них было много пенсионеров) видели другое — нищету, сквозную коррупцию и развал государственной власти. И во многом были правы. Некоторая двусмысленность его политической позиции (в России в 1990-х оставаться коммунистом при власти… выглядело неоднозначно) не мешало ему уверенно сохранять за собой лидерство в КПРФ. Это, в свою очередь, давало возможность журналистам изощряться в иронии на его счет.
Вот как представляли Геннадия Зюганова в статье «История КПРФ. Краткий курс» А. Кабаков и А. Гришковец: «Геннадий Зюганов проявил себя выдающимся диалектиком-практиком, сумевшим объединить коммунистическую идеологию и повседневную работу в буржуазном парламенте, борьбу против режима и поддержку всех его преступных решений, благодаря которой власть и сумела проявить свою антинародную сущность.
И уже к 1972 году партия доверила ему высокий пост первого секретаря Орловского обкома комсомола. Даже Ленин или, к примеру, Гайдар (Аркадий, который, как известно, будучи несовершеннолетним, что освобождает от уголовной ответственности, командовал полком) в таком возрасте не возглавляли молодежь области. Закономерно, что дальше трудовой путь товарища Зюганова был путем побед: секретарь, второй секретарь горкома партии, завотделом пропаганды обкома, инструктор отдела пропаганды ЦК КПСС (с правом ношения ондатровой шапки), наконец, заместитель заведующего идеологическим отделом ЦК КПСС (т. е. был третьим лицом в идеологии после Александра Н. Яковлева, архитектора перестройки), член Политбюро ЦК КП РСФСР (когда Ельцин Б. Н. был только кандидатом в члены Политбюро ЦК — но, правда, КПСС)…
Вот тут и проявился гений товарища Геннадия Андреевича Зюганова как вождя коммунистов нового, небывалого в истории типа: он стал патриотом. Уже в феврале 1991 года организовал конференцию “За великую, единую Россию!”, вследствие чего стал председателем координационного совета Народно-патриотических сил России… И вся дальнейшая деятельность лучшего друга русского народа, доктора философских наук (академическая карьера начата диссертацией 1980 года “Основы планирования развития социалистического городского образа жизни”), перворазрядника по военному троеборью, мужа, отца и дедушки, прекрасного волейболиста, дисциплинированного труженика, уважающего КЗОТ (в августе 1991 года и в октябре 1993-го находился на заслуженном отдыхе), прошла под знаком единства противоположностей — патриотизма и коммунизма, оппозиционности и государственной деятельности, материализма и православия, борьбы против поста президента и за эту должность…
Вышесказанное позволяет сформулировать, как положено, три источника и три составные части тов. Зюганова. Три источника: любовь, комсомол и весна. Любовь к русскому народу; комсомол вообще; весна человечества — развитой социализм. И три составные части: патриотизм (подтвержденный соратниками Макашовым и Илюхиным), коммунизм (удовлетворяющий и опытного партийного руководителя Лигачева, и простого рабочего Шандыбина) и конформизм (т. е. чисто российский парламентаризм).
Именно такой и только такой человек мог возглавить (и возглавил, и возглавляет) новых русских коммунистов, мог вести (и ведет) их от победы (на парламентских выборах) к победе (на президентских, которую одержали не они). Последовательно и неуклонно тов. Зюганов борется с антикоммунизмом — начиная с подписания им еще в 1991-м “Слова к народу”, благодаря чему он вовремя и принципиально отмежевался от своего перестроечного начальства в ЦК, и вплоть до текущего момента, когда он прилагает огромные усилия для борьбы против недееспособного президента, способного лишь на одно: запретить КПРФ. И запретил бы ведь, если бы не мудрая политика тов. Зюганова: “Крик «Вперед!» — два шага назад”.
Вот почему именно тов. Зюганов много лет и ведет за собой коммунистов России куда надо: к очередным выборам думского большинства, к свержению существующего конституционного строя законным путем, к восстановлению Советского Союза в границах ныне суверенных государств, к общественной собственности на средства неконкурентоспособного производства, к колхозному изобилию и плановой экономной экономике. Вот почему именно тов. Зюганов был, есть и будет лучшим и талантливейшим вождем коммунистической партии нашей эпохи, эпохи завершения перехода от социализма к его высшей стадии — разбойничьему, дикому, компрадорскому капитализму. Тов. Зюганов верен принципам: линия партии колеблется вместе с ним, как завещал ему великий Ленин, классовая борьба по мере продвижения к очередным выборам обостряется, как учил его тоже великий Сталин, социализм по-прежнему легче строить в отдельно взятой стране, поскольку всех не одолеешь… И поскольку он верен, он и всесилен: тов. Зюганов сильнее всех, кто слабее его».
Борис Немцов, служивший в 1997–1998 годах первым вице-премьером, некогда считался преемником Бориса Ельцина. Он первым стал называть первого президента чуть ли не в глаза «царем». Впрочем, на посту вице-премьера Немцов мало чем отличился. Запомнился его призыв пересадить чиновников на отечественные автомобили и клубный пиджак с белыми брюками, в которых Немцов встречал Гейдара Алиева, прилетевшего в Москву с официальным визитом. С тех пор, правда, Немцов сумел набрать политический вес, стал одним из самых ярких думских ораторов. Но именно яркость, пожалуй, оставалась его главной политической чертой.
Так же, как и у Ирины Хакамады. В середине 1990-х она была настоящей звездой. В ней переплетались, конфликтовали и уживались в истинно гегелевском (или неотъемлемо женском) единстве и борьбе светскость и академизм, рыночный либерализм и государственная расточительность, политический гламур с графоманским конъюнктурным мейнстримом.
О политике она могла рассуждать так: «Выборы всегда обман. Женщины хотят, чтобы их обманывали отдельно. В этом справедливость! И виноваты в этом сами женщины. Они не заявляют свою волю и не торгуют своими голосами. Политическая борьба — это та же борьба за рынок. Должен быть товар, предложение и спрос. Но пока ничего не получается. Нет рынка на женские голоса…» Или так: «Наша политика стала абсолютно неэмоциональной. Люди больше не могут видеть политиков на экране телевизоров, которые произносят неискренние слова и при этом хотят, чтобы им верили. Честный политик, чтобы достучаться до сердец молодежи, обязан подключать эмоции. Музыка помогает». Или вот так: « Я хочу быть царицей. И дать каждому то, что ему надо. Тогда народ возлюбил бы меня, и я стала бы не избранной, а всенародно любимой». В 1995 году журналом Time Ирина Хакамада была названа «Политиком XXI века» в числе 100 наиболее известных женщин мира. По результатам социологических опросов в 1997–1999 годов названа «Женщиной года», и в 1999 году уверенно победила в этой номинации.