Мажор и минор

Гармония — это подарок Европы мировой музыке. Она берет начало в двухголосии григорианских песнопений. В эпоху Ренессанса зазвучали одновременно до четырех голосов, а в музыке классицизма и романтизма, как еще позже — в джазе, аккорды состоят иногда из одновременно звучащих шести и более нот. Они раздаются сегодня по всему миру. Разумеется, это следствие экономической и политической экспансии западного образа жизни, но такие созвучия, тем не менее, воспринимают люди и в Азии, и в Африке, и в Америке. Интернациональная поп-музыка, господствующая сегодня в мире, возможно, имеет истоки в других культурах, прежде всего, африканской, с ее ритмичностью и мелодикой, но в основе ее все равно лежит гармония, возникшая в Европе в относительно недавнем прошлом.

Подарив миру гармонию, во всем остальном европейская классическая музыка проигрывает: ее ритмы и мелодии кажутся примитивными по сравнению, скажем, с арабскими или индийскими. Незамысловатые, как детские песенки, мелодии, лежащие в основе «хитов» великих европейских композиторов, стали мировой классикой благодаря искусству гармонизации.

Теория гармонии веками совершенствовалась и усложнялась — как для классической музыки, так и для джазовой, и в результате стала практически недоступна пониманию непосвященного (что, впрочем, вовсе не мешает дилетанту мгновенно уловить момент, когда джазовый пианист отступает от правил). Пытаться объяснить законы благозвучия или неблагозвучия, напряжения и расслабления с точки зрения физиологии мозга — занятие безнадежное. Уже анализ сочетания двух звуков требует, как мы видели, знаний в области высшей математики, а когда дело доходит до трех, многоэтажная конструкция обертонов усложняется настолько, что не укладывается в математическую модель. Ситуацию можно сравнить с проблемой трех небесных тел в физике — определяемые гравитацией орбиты двух тел в космическом пространстве поддаются точному описанию, а стоит добавиться третьему, и хотя законы гравитационного взаимодействия остаются в силе, вывести конечную формулу для их орбит становится невозможным.

Но три тона — это минимум для настоящей гармонии в западной музыке. Двухголосие — всего лишь интервал, консонансный либо диссонансный, но не несущий в себе эмоциональности. А вот начиная с трехголосия на сцену выходят два основных лада, мажор и минор.

Мой преподаватель фортепиано, у которого я в течение десяти лет брал уроки, давал мне каждую неделю задание, выходящее за рамки игры по нотам. Я должен был сочинить для мелодии аккомпанемент, то есть сопровождение в виде несложных трезвучий, исполняемых левой рукой, в то время как правая играла мелодию. Тем самым я приобретал навык, которым владеют даже не все профессиональные музыканты. Поначалу я подыскивал гармонии с большим трудом, но потом они возникали словно сами по себе, и рука воспроизводила их на клавишах фортепиано или на струнах гитары почти автоматически.

Как находят такое сопровождение? Какие звуки из необозримого количества белых и черных клавиш выбрать, чтобы они подошли к мелодии?

Нужно выбрать трезвучия, содержащие акцентированные ноты мелодии.

Присмотревшись повнимательнее к этим аккордам (трезвучиям), можно заметить малые терции (три полутона) и большие (четыре полутона). Соответственно, аккорды подразделяются на три вида, в зависимости от интервалов: три аккорда (на «до», «фа» и «соль») состоят из последовательно большой и малой терций — это называется «мажорное трезвучие». В трех других (на «ре», «ми» и «ля») сначала идет малая терция, затем большая, и называются они «минорными». Аккорд на седьмой ступени из двух малых терций называют «уменьшённое трезвучие», его мы пока оставим в стороне.

И тут же возникает первый вопрос — мы находимся в мажорной гамме, но некоторые аккорды приобрели минорный характер.

Все дело в том, какая терция стоит вначале, малая или большая. Послушайте на сайте к книге семь этих аккордов и попытайтесь почувствовать отличие между мажором и минором.

Как же подобрать аккорды к конкретной мелодии? Возьмем старинный гимн «Amazing Grace»[20] и для начала подберем аккорды к его ударным нотам.

Дальше начинается математика, которую я любил и в детстве и продолжаю любить по сей день.

В случае с «Amazing Grace» можно поступить очень просто: приглядевшись повнимательней к ударным нотам, легко заметить, что все они входят в основной аккорд первой ступени. Так что можно играть только их, звучать будет неплохо. В самом деле, при исполнении на волынках этот единственный аккорд создает рокочущий фон для основной мелодии.

Но для каждого ударного звука мелодии можно выбрать другие аккорды. Таким образом возникают версии, звучащие неблагозвучно, хотя ни в одной не использован диссонанс.

Причина в том, что нарушены основополагающие правила, которым в европейской музыке подчиняется гармония, — о них пойдет речь в следующей главе. Но главное, «Amazing Grace» звучит иначе, чем в нашей памяти, хотя мы сохранили не только мелодию, но и ее гармонический каркас.

Таким образом, у композитора всегда есть несколько вариантов гармонии для данной мелодии — единственно «правильного» не существует (а вот неправильных очень много). Поэтому автоматизировать гармонизацию не так-то просто. Подтверждением тому может служить программа «Songsmith», выпущенная фирмой «Microsoft» в конце 2008 года. Вам предлагают напеть в микрофон мелодию, выбрать музыкальный стиль, и «Songsmith» создаст для нее аккомпанемент. С некоторыми мелодиями это удается, другие звучат карикатурно. После появления программы «Songsmith» на рынке любители музыки стали выкладывать в Интернет своеобразные шутки: из видеоклипов известных хитов (например, «Roxanne» группы «Police» или «Creep» группы «Radiohead») выделяли вокальную партию и комбинировали с сопровождением, полученным с помощью «Songsmith». В результате звучал голос певца, аккомпанемент соответствовал пропетым им нотам, но песня становилась абсолютно неузнаваемой! (Ссылка на сайте).

Приемлемую гармонизацию «Amazing Grace» можно услышать в третьем акустическом примере. Сопровождение состоит из трех мажорных аккордов первой, четвертой и пятой ступеней, и только в одном месте я ввел минорный аккорд, который звучит, возможно, несколько непривычно.

Минорные аккорды не влияют на общий мажорный характер пьесы, заданный основным тоном, или тоникой — это еще одна из основополагающих музыкальных концепций европейской музыки, сложных для понимания непосвященных. Всякое музыкальное произведение имеет такую ноту, к которой стремится мелодия, и почти все заканчиваются на ней, иначе они звучали бы для нашего уха незавершенными.

Каждой мажорной гамме соответствует параллельная минорная, состоящая из того же звукового материала, но начинающаяся на две ступени ниже. До мажору, таким образом, соответствует ля минор.

По аналогии с мажорной гаммой можно строить гармонии на базе минорной, что немного сложнее, так как ее иногда видоизменяют и за счет этого получают другие аккорды. Несмотря на это, можно констатировать, что почти одинаковый набор звуков и почти те же гармонии способны вызвать у слушателей абсолютно разное настроение — только потому, что звуковой центр находится в другом месте.

Мажор и минор как музыкальные категории настолько вошли нам в плоть и кровь, что даже дилетант их немедленно узнает. Они вытеснили звукоряды церковных песнопений, которые строятся на пяти других звуках базовой шкалы и имеют промежуточный характер. Западная музыка выбрала противоположность двух ладов. Мажор стал восприниматься преимущественно как «жизнерадостный», «светлый» и «прозрачный», минор — как «трагический», «темный» и «мягкий».

В большинстве случаев это действительно так, к примеру, у «Beatles» композиции «Ob-la-di, ob-la-da», «Неге Comes the Sun», «When I’m sixty-four» написаны в мажоре, a «Eleanor Rigby» и «Come Together» — в миноре. Но и мажор может звучать меланхолически: «Yesterday», написана в мажоре, как и «Let it Be». А в некоторых композициях происходит преднамеренная смена лада, например, в «Fool on the Hill» или «Norwegian Wood», в которых запев написан в мажоре, а припев — в миноре. Аналогичным образом поступали композиторы барокко, заканчивая минорные композиции светлым мажорным трезвучием.

Случаи, когда мажор звучит трагически, можно найти в классической немецкой песне (например, «Am Brunnen vor dem Tore»). И наоборот, минор может звучать если не радостно, то по крайней мере, энергично. Почти все представители тяжелого рока и панка предпочитают минор, а не мажор, и тем не менее в композиции «London Calling» группы «The Clash» нет ничего трагического.

Полярность мажора и минора в западной музыке нарушается только в блюзе и производных от него рок-направлениях. Терция в блюзе находится где-то между большой и малой, что позволяет сопровождать мелодию то мажорным, то минорным аккордом, и можно наблюдать такой феномен — в мелодии использована малая терция, а в аккомпанементе — большая. Как раз такой случай можно наблюдать у «Beatles» композиции «Can’t buy me Love».

Если не принимать во внимание подобного рода исключения, мажор и минор нам привычны. Великий дирижер и композитор Леонард Бернстайн как-то назвал мажорный аккорд неотъемлемой составной частью, универсальной категорией и общим истоком всей музыки. Действительно, три звука мажорного трезвучия образуют четвертый, пятый и шестой частичные звуки колеблющейся струны. А вот построение таким же образом минорного трезвучия вызовет большие трудности. Его звуки не представлены в натуральном спектре обертонов, и хотя теоретики музыки не раз пытались обосновать его «натуральную» природу, в музыке других культур оно не встречается.

Итак, мажор и минор, краеугольные камни гармонии западной музыки, являются, как и гаммы, изобретением новейшего времени — бесспорно, гениальным изобретением, вызвавшим всплеск творческой активности.