Sentimental journey[18]

Музыка излагает сюжет весьма условно и не передает никакой конкретной информации. Как же ей удается столь сильно воздействовать на нас? Музыкальные психологи исследуют эту загадку уже много десятилетий и, говоря откровенно, продвинулись не слишком далеко.

Вернемся к трем моим примерам и рассмотрим их поподробнее.

Инаугурация Барака Обамы обозначила поворотный пункт в политике США. Впервые президентом стал чернокожий. Сотни тысяч человек в трескучий мороз собрались в столице страны Вашингтоне, чтобы стать свидетелями его вступления в должность. Я отношусь к американской политике со здоровым скепсисом европейца и, хотя уважаю демократические традиции этой страны, вовсе не являюсь поклонником политических ритуалов и церемоний. Но выйдя на сцену (в шляпе, которую потом несколько дней обсуждал весь мир) и запев, Арета Фрэнклин сумела передать эмоциональный накал этого события. Одна телекамера показывала крупным планом государственный флаг, другая — людей, слушающих певицу, затаив дыхание. В ее исполнении было нечто большее, чем патриотический пафос, она придала старинной англосаксонской мелодии джазовый оттенок, тем самым демонстрируя чувства чернокожих американцев. Безусловно, на слушателей воздействовало торжественное звучание музыки и выразительный голос певицы, но не меньшую роль сыграли обстоятельства ее исполнения, во всяком случае, для миллионов людей, которые связывали с избранием Обамы надежды на перемены к лучшему.

Что касается Леонарда Коэна, то его низкий голос, придающий эмоциональную глубину даже достаточно примитивным композициям, волновал меня всегда. Семнадцатилетним я еще недостаточно хорошо знал английский язык, чтобы понимать, почему он поет о Сюзанне, которая ведет кого-то к реке, и почему она носит форму Армии спасения. Даже те, для кого английский язык — родной, не всегда способны уловить смысл лирики Коэна. Но его песни вызывают у каждого свои ассоциации.

Спустя 30 лет я, естественно, лучше понимаю тексты и воспринимаю их по-другому. Да и сам Коэн для меня уже не дамский угодник с легким налетом нигилизма, но пожилой певец, который пытается вернуть былую славу (поговаривали даже о том, что в мировое турне он отправился из-за финансовых проблем). Теперь он вкладывает в свои песни еще больше эмоций, и его голос действует на меня очень сильно, как и на многих других представителей моего поколения.

В третьем случае запись хорового исполнения песни «Time to Wonder» группы «Fury in the Slaughterhous» могла вызвать эмоциональную реакцию лишь у небольшого количества людей — тех, у кого, как и у меня, связаны с ней личные переживания. Неторопливый ритм и лирическое настроение тут играют второстепенную роль — гораздо важнее то, что музыка вызывает поток воспоминаний. И происходит это совсем не так, как при словесном напоминании. Услышав: «А помнишь, три года назад в Регенсбурге?..», человек начинает перебирать в памяти эпизоды прошлого. Песня же воздействует на него непосредственно, минуя сознание, и он не просто вспоминает о ситуации, а словно заново переживает ее.

Приведя эти три примера воздействия музыки на чувства, я должен сказать, что ни одна из композиций не вызвала бы у меня такой реакции, если бы я не слышал их раньше и если бы они звучали при других обстоятельствах, например, в лаборатории. В первом случае большую роль играла ситуация, в двух других — личные воспоминания, будь то ощущения определенного периода времени или конкретные события. Не связанная с индивидуальными переживаниями слушателя музыка не способна вызывать сильные эмоции. При этом немалую роль играет его культурный уровень.