Обострение национальных проблем

Национальные проблемы, брожения и конфликты, которые не удалось решить в 1987 – 1988 гг., развивались в 1989 – 1990 гг. по логике эскалации, что привело к расширению и углублению национальных движений, к взрыву эмоций, а в ряде случаев и к применению силы, что, в свою очередь, лишь обострило ситуацию во многих республиках Союза. В данной работе автор не имеет возможности подробно рассматривать развитие национальных движений в союзных республиках, природа и корни этих движений были неодинаковы. Неодинаковыми были как требования, так и формы националистических групп в разных частях СССР. В Узбекистане преобладали требования о возрождении и развитии исламских ценностей; в Азербайджане национализм шел главным образом по логике пантюркизма. В Грузии это был главным образом внутренний конфликт со своими автономиями; в Армении это была борьба за Нагорный Карабах, а в Прибалтике – борьба за национальную и государственную независимость и отделение от СССР.

В Грузии еще весной 1989 г. обострились отношения между образовавшимся здесь националистическим Народным фронтом и Компартией Грузии. С другой стороны, обострились отношения между грузинскими националистическими организациями, во главе которых стоял бывший диссидент, филолог по профессии Звиад Гамсахурдиа, и национальными группами в Южной Осетии, Абхазии и Аджарии. С начала апреля в Тбилиси шли непрерывные митинги и демонстрации. Поведение манифестантов становилось по тем временам все более вызывающим, огромные толпы народа собирались у здания правительства и здания ЦК КП Грузии и парализовали работу властей. В Тбилиси были введены войска. Это была дивизия из внутренних войск особого назначения, а также полк воздушно-десантных войск, еще недавно выведенный из Афганистана. Вечером 8 апреля 1989 г. командующий Закавказским военным округом Иван Родионов, генерал-полковник, получил приказ из Москвы – применить силу для разгона манифестации в центре города. В возникших беспорядке и давке погибло около 20 манифестантов, главным образом женщин. По заявлениям пострадавших, против демонстрантов использовались какой-то специальный газ и саперные лопатки. При свете прожекторов эти драматические события снимались и любительской, и специальной аппаратурой как с той, так и с другой стороны. Эти события взвинтили обстановку в Грузии, и независимо от характера и результатов проводимого в последующие месяцы специального расследования грузинский народ принял сторону З. Гамсахурдиа и Народного фронта. Компартия Грузии, возглавляемая тогда Гиви Гумбаридзе, потеряла власть в республике.

По всей Грузии начали создаваться независимые отряды боевиков, которые выдвинулись к границам Южной Осетии и Абхазии, жесткое национальное размежевание происходило в г. Сухуми, столице Абхазии. Дискриминации и увольнениям подвергались осетины, работавшие в Тбилиси. В трудном положении оказались и представители других национальных меньшинств. Громко звучал наиболее популярный среди грузинских националистов того периода лозунг «Грузия для грузин». Вскоре в Абхазии, Южной Осетии, а также в разных городах самой Грузии стали происходить инциденты, драки, столкновения с трагическим исходом. Были случаи, когда подразделения ВДВ и спецназ внутренних войск по тревоге поднимались ночью и перебрасывались вертолетами к реке Псоу на границу между Грузией и Абхазией. В начале января 1990 г. в Тбилиси снова начались массовые демонстрации, которые парализовали центр грузинской столицы на 15 дней. В такой обстановке в марте 1990 г. в Грузии прошли выборы в Верховный Совет. Националистические группы и течения, образовавшие блок, одержали на этих выборах победу над Компартией Грузии. Председателем Верховного Совета Грузинской ССР был избран Звиад Гамсахурдиа. Под его руководством было сформировано и правительство Грузии, которая уже с весны 1990 г. де-факто вышла из состава СССР и перестала подчиняться решениям, принимаемым в Москве.

В Армении конфликт между Народным фронтом и Компартией Армении, а также властями в Москве достиг такой остроты, что еще осенью 1988 г. М. Горбачев санкционировал арест шести руководителей Армянского Народного фронта, которые были отправлены в Москву и помещены в Бутырскую тюрьму. Это не остановило, однако, ни развития радикального националистического движения, ни обострения борьбы вокруг Нагорного Карабаха, которая все больше и больше принимала формы военного противостояния. Вскоре, однако, руководители Народного фронта были освобождены, а в Нагорном Карабахе было введено чрезвычайное положение, и для руководства этой автономной областью был создан специальный комитет, возглавляемый Аркадием Вольским, президентом Научно-промышленного союза СССР и народным депутатом СССР от Степанакертского территориального избирательного округа Азербайджанской ССР. На выборах в Верховный Совет Армянской ССР в марте 1990 г. Народный фронт одержал победу над Компартией Армении, и председателем Верховного Совета Армянской ССР был избран лидер Народного фронта Левон Тер-Петросян. Народный фронт сформировал новое правительство республики, которая де-факто, так же как и Грузия, вышла из состава СССР и не подчинялась решениям, приходящим из Москвы.

По еще более драматическому сценарию развивались события в Азербайджане.

Непрерывные митинги шли в Баку еще в ноябре – декабре 1988 г., и их радикализации способствовал поток беженцев не только из Нагорного Карабаха, но и из соседних к Карабаху районов. Один из таких митингов в ночь с 4 на 5 декабря 1988 г. был разогнан войсками. С января 1989 г. начало проводиться патрулирование города, но это еще больше взвинчивало обстановку. Крайне враждебно был встречен в Азербайджане переход Нагорного Карабаха под «особое управление» комитета во главе с А. Вольским. Все другие партийные и советские органы власти были здесь распущены. На волне этих событий в Азербайджане был создан националистический Народный фронт, во главе которого оказался Абульфаз Эльчибей, филолог и бывший диссидент, сотрудник Института рукописей АН Азербайджана. Он завораживал толпу речами о «несчастном тюркском народе, который без большевиков мог бы создать страну не менее богатую, чем Кувейт, и не менее свободную, чем США или Франция». З. Гамсахурдиа также обещал грузинам богатую жизнь в процветающей Грузии, но А. Эльчибей обещал еще больше. Между тем реальное положение дел в Азербайджане ухудшалось, быстро росли цены на все критически важные товары. В Баку была введена система талонов и карточек. В июле и августе 1989 г. в Баку почти непрерывно шли массовые демонстрации, и жители города не обращали внимания на введенный комендантский час. Компартия Азербайджана, возглавляемая малоопытным в партийных делах дипломатом Абдул-Рахман Везировым, фактически утратила контроль за развитием ситуации в своей республике. В сентябре 1989 г. по призыву Народного фронта в Азербайджане прошла двухнедельная всеобщая забастовка, которая еще больше ухудшила положение дел в республике. Переговоры шли и в Баку, и в Москве, но найти удовлетворяющее всех решение было уже невозможно, и Народный фронт начал создавать из наиболее радикально настроенных азербайджанцев «отряды самообороны». В конце сентября Верховный Совет Азербайджана принял закон «О суверенитете Азербайджанской ССР». Речь не шла тогда о выходе из состава СССР, но о приоритете законов республики над союзным законодательством. В самом конце 1989 г. активисты НФА и отряды самообороны начали разрушать пограничные сооружения на советско-иранской границе, чтобы обеспечить «свободу передвижения». Пограничники получили приказ не вмешиваться и были заблокированы на своих заставах. С января 1990 г. в разных районах Азербайджана начали захватывать райкомы, горкомы партии и здания советских органов власти. Беспорядки быстро распространялись по всей республике, включая и Баку. 12 января 1990 г. в Сумгаите и Баку снова начались армянские погромы, в которых участвовали тысячи людей, руководимых радикалами из НФА. События сопровождались бесчинствами толпы, поджогами автобусов, автомобилей, административных зданий. Народный фронт заявил о создании в республике Совета обороны, который возглавил А. Эльчибей. Были заблокированы воинские части, расположенные в Баку. Прибывшие в республику из Москвы Евгений Примаков и Андрей Гиренко – от Верховного Совета СССР и от ЦК КПСС не смогли прийти ни к какому соглашению с лидерами НФА. А. Везиров подал в отставку. Митинги, забастовки, погромы парализовали власти, и 18 января Народный фронт заявил, что он принимает на себя всю власть в республике. Толпа окружила здания Бакинского горкома партии, ЦК КПА, Совета Министров республики. В некоторых местах города сооружались символические виселицы для руководителей партии и государства. 19 января 1990 г. Президиум Верховного Совета СССР принял постановление о введении войск в Баку и о подавлении фактически начавшегося здесь антисоветского мятежа. В ночь с 19 на 20 января близ Баку была высажена дивизия ВДВ под командованием генерал-майора Александра Лебедя. В город были введены дополнительные подразделения внутренних войск. Лидеры НФА призвали к сопротивлению, заявляя, что «Москва не осмелится применять оружие». Однако оружие было применено, и город перешел под контроль военных. По официальным данным, в этих столкновениях погибло 130 человек – сторонников НФА и 38 военнослужащих[112]. В ночь на 29 января 1990 г. в Баку прошел пленум ЦК Компартии Азербайджана. На пост первого секретаря ЦК КПА был избран Аяз Муталибов, опытный партийный и хозяйственный руководитель, который еще в 1989 г. занял пост председателя Совета Министров АзССР. Вместе с такими людьми, как В. Поляничко и Г. Гасанов, Аяз Муталибов сумел быстро консолидировать власть в Азербайджане. Для диалога с оппозицией был создан Консультативный совет. В Баку вернулись бежавшие отсюда в конце января лидеры НФА. Казалось, что общество начало успокаиваться. Режим чрезвычайного положения был смягчен. 30 сентября в Азербайджане прошли выборы в Верховный Совет республики. Созданный по инициативе НФА избирательный блок «Демократический Азербайджан» получил лишь около 15% мандатов и не был настроен на конструктивную работу. В одном из округов г. Нахичевань победу одержал бывший первый секретарь ЦК КПА и член Политбюро ЦК КПСС Гейдар Алиев, который был избран вскоре председателем Верховного Совета Нахичеванской автономной республики. Осень 1990 г. прошла в Азербайджане спокойно.

Националистические движения на Украине и в Белоруссии в 1989 – 1990 гг. только начали набирать силу, группируясь вокруг «Руха» на Украине и БНФ в Белоруссии. Бесспорным лидером украинских националистов был Вячеслав Черновил, а белорусских – Зенон Позняк. Но у них было мало шансов на выборах 1990 г., хотя В. Черновил и стал председателем Львовского городского Совета. Наибольший отклик, но главным образом на самой Украине, вызвала неожиданная голодовка большой группы студентов на главной площади в Киеве, которая носила тогда имя Октябрьской Революции. 2 октября эту голодовку начали 40 студентов, но через несколько дней к ним присоединилось еще более 100 молодых людей из 25 городов Украины. Организатором этой акции была лишь недавно организованная Украинская студенческая ассоциация, которая выступала против Украинского комсомола и хотела таким образом обратить на себя общее внимание. В поддержку студентов в Киеве начались демонстрации. Первым секретарем ЦК КП Украины был тогда Андрей Гиренко, председателем Верховного Совета Леонид Кравчук. Было решено предоставить одному из студенческих лидеров, Олесю Донию, возможность зачитать с трибуны Верховного Совета требования студентов. Эти требования были весьма радикальными: распустить Верховный Совет Украины и провести новые выборы на многопартийной основе, национализировать имущество КПСС и ВЛКСМ на территории Украины, отправить в отставку правительство В. Масола, не подписывать нового Союзного договора и др. Студенты громко заявляли тогда о том, что Украина «кормит Россию», отдавая большую часть своих доходов на нужды других республик и почти ничего не получая взамен. Это были тогда обычные лозунги для всех националистов, в том числе и для русских. Верховный Совет Украины большинством голосов принял все требования студентов, и они прекратили голодовку. Однако никто не собирался выполнять эти требования. Правда, в отставку ушел вскоре премьер В. Мосол, но для этого было много других причин.

В Белоруссии Зенон Позняк смог получить мандат народного депутата Верховного Совета БССР. Он создал здесь небольшую, но крайне активную и радикальную фракцию. Главным требованием фракции было изменение Конституции республики в том, что касается государственного языка. В большинстве республик Союза в Конституциях, принятых в 1978 г., государственным языком был указан только русский. Это было серьезной ошибкой, которая теперь исправлялась. Однако, так же как и в Прибалтике, государственным языком и в Белоруссии был объявлен один лишь белорусский язык. Это также было ошибкой, которая стала поводом для больших дискуссий и политической борьбы, но уже в 1992 – 1993 гг.

Из республик Средней Азии самая сложная ситуация сложилась в 1989 г. в Узбекистане. Репрессии среди партийных и хозяйственных руководителей республики, прошедшие здесь в рамках так называемого «хлопкового дела», ослабили все структуры власти в Узбекистане. Коррупция в Узбекистане была. Но не больше, чем в других республиках Средней Азии или Закавказья. Не справляясь с непомерно большими заданиями по поставкам хлопка, узбекские власти и на нижних, и на верхних ступенях санкционировали приписки, а деньги, получаемые за хлопок, который существовал только в отчетах, распределяли между собой и получатели, и поставщики. Репрессии были, однако, огульными, а следствие велось с нарушением законных норм. В тюрьмах Узбекистана и Москвы оказалось много добросовестных людей, проступки которых были крайне незначительны. Едва ли не треть руководителей республиканского и областного звена оказалась в заключении или находилась под угрозой ареста. «Хлопковое дело» превратилось вскоре в «узбекское дело», и это крайне травмировало республику и ее элиту. Власть ослабла, и это стимулировало некоторые межнациональные конфликты, которые тлели и раньше, а теперь вспыхнули кое-где очагами пожаров. Еще в годы Великой Отечественной войны при незаконной и безжалостной депортации некоторых народов Кавказа и Поволжья сталинские власти избрали местом их нового поселения Казахстан и Узбекистан. В Узбекистан были отправлены крымские татары и турки-месхетинцы. Крымские татары были реабилитированы еще в 1967 г., и не без огромных трудностей возвращались в Крым на протяжении последующих 30 лет. Турки-месхетинцы также были реабилитированы, но они не могли вернуться на свою родину в Грузию из-за сопротивления грузинских властей. Этот небольшой народ, численностью около 40 тысяч человек, продолжал жить в перенаселенной Фергане. В самом начале июня 1989 г., когда в Москве еще шли заседания Первого съезда народных депутатов СССР, были получены первые телеграммы из Узбекистана о начавшихся там беспорядках и погромах, жертвами которых стали сотни семей. В конфликтные районы Ферганской долины были введены подразделения внутренних войск. Решение было достаточно быстрым: все семьи турок-месхетинцев на транспортных самолетах были вывезены в сельские районы Европейской России, где и были временно размещены со статусом беженцев. Узбекистан не имел в эти недели прочного руководства. Первым секретарем ЦК КП Узбекистана был тогда Рафик Нишанов. Он выдвинулся в высшие эшелоны партийного руководства сравнительно недавно. Еще в мае 1989 г. М. Горбачев предложил Р. Нишанову возглавить Совет Национальностей в новом Верховном Совете СССР, и Рафик Нишанович принял это предложение. Теперь надо было найти для Узбекской ССР нового сильного лидера. Р. Нишанов предложил кандидатуру Ислама Каримова, первого секретаря обкома Кашкадарьинской области, работавшего ранее на самых ответственных постах в Совете Министров Узбекистана, экономиста по образованию и по научной работе. Политбюро ЦК КПСС не сразу утвердило И. Каримова на посту фактического главы республики. Но другой кандидатуры так и не было предложено. С середины июня 1989 г. И. Каримов – первый секретарь ЦК КП Узбекистана. Он действовал быстро, жестко и решительно. Ему удалось быстро погасить назревавшие в разных областях республики национальные конфликты и консолидировать власть. В конце марта 1990 г. Верховный Совет Узбекистана ввел в республике пост президента и избрал на этот пост Ислама Каримова.

В июне 1990 г., через год после конфликта между узбеками и турками-месхетинцами в той же Фергане, но уже на территории Киргизии вспыхнул еще более крупный конфликт – на этот раз между киргизами и узбеками, которых в Ошской области Киргизии проживало около 600 тысяч человек. Споры и здесь возникли по поводу принадлежности земельных участков, расположенных близ киргизско-узбекской границы. В Киргизии в эти недели не было ясной и прочной власти. Волнения и беспорядки охватили здесь не только Ошскую область, но и столицу республики Бишкек, где раздавались призывы идти воевать с узбеками. Решительная и твердая позиция Ислама Каримова позволила погасить этот конфликт с минимальными потерями. Внутренние войска и армейские подразделения перекрыли границу между республиками. В целом в Узбекистане удалось в 1989 – 1990 гг. сохранить межнациональный мир. В Ташкенте положение было сложным. Здесь ухудшалось материальное положение населения и значительно возросла преступность. Но здесь не было беспорядков на национальной почве, которых не избежал Бишкек. Не было сколько-нибудь серьезных межнациональных конфликтов в 1989 – 1990 гг. и в Казахстане, а также в Туркмении и Таджикистане. В Казахстане в 1989 г. первым секретарем ЦК КП Казахстана был избран Нурсултан Назарбаев, который занимал до этого пост председателя Совета Министров республики. В начале 1990 г. Н. Назарбаев занял пост председателя Верховного Совета, а затем и президента Казахской ССР. Еще в 1986 г. Н. Назарбаев был избран членом ЦК КПСС. В 1990 г. он вошел и в Политбюро ЦК КПСС. Нурсултан Назарбаев часто выступал на заседаниях Верховного Совета и Съезда народных депутатов СССР и на заседаниях пленумов ЦК КПСС, и его авторитет во всех московских структурах власти был тогда очень высок.

В Средней Азии и в Закавказье межнациональные конфликты вспыхивали по большей части спонтанно, стихийно и сопровождались беспорядками и насилием, что вызывало, в свою очередь, необходимость использовать армейские подразделения и внутренние войска. Иной характер приняло националистическое движение в республиках Прибалтики – Литве, Латвии и Эстонии. Это движение поддерживалось практически всем населением, принадлежащим к титульной нации, включая и значительную часть компартий в Прибалтике.

Еще в 1987 – 1988 гг. большая часть неформальных движений и групп в странах Балтии образовалась вокруг обсуждения национальных и отчасти религиозных проблем. На первое место выдвигались тогда требования хозяйственной или экономической самостоятельности региона. На Первом съезде народных депутатов СССР делегации стран Прибалтики требовали обнародовать и отменить все секретные протоколы к договору о ненападении, который был заключен в августе 1989 г. между СССР и гитлеровской Германией. Согласно этим протоколам, Гитлер и Сталин разделили «зоны влияния» в Восточной и Центральной Европе, что предопределило через год и участь стран Балтии. Эстония, Латвия и Литва были аннексированы и включены в состав Советского Союза. Съезд не принял по этому вопросу никакого решения, а создал специальную комиссию. Было очевидно, что все наиболее влиятельные политики из Прибалтики будут добиваться независимости своих стран и их выхода из состава СССР. Разница между более умеренными и радикальными политиками состояла лишь в том, что радикалы были настроены требовать этой независимости немедленно, а умеренные считали необходимым двигаться к той же цели постепенно, шаг за шагом.

Наиболее активно действовала тогда Литва. Здесь была создана своя комиссия по изучению советско-германских договоров 1939 г. 22 августа 1989 г. как раз к 50-летию договора, который получил неофициальное наименование «договор Молотова – Риббентропа», литовская комиссия объявила этот договор и все сопутствующие ему соглашения и протоколы незаконными. Заодно были объявлены незаконными и все декларации литовского сейма и Верховного Совета СССР (от 31 июля и 3 августа 1940 г.) о вхождении Литовской ССР в состав СССР. 23 августа 1989 г. жители трех республик провели массовую манифестацию в защиту независимости своих стран, образовав непрерывную цепь людей – через всю Прибалтику от ее западной до восточной границы. Были в эти дни и акты вандализма – осквернение памятников и могил советских воинов, павших здесь в годы Великой Отечественной войны. Руководство СССР и ЦК КПСС было решительно против всего этого движения и за сохранение «единой семьи советских народов». 27 августа 1989 г. все центральные газеты опубликовали большое Заявление ЦК КПСС «О положении в республиках Советской Прибалтики» с осуждением деятельности «деструктивных антисоветских и по существу антинациональных сил», которые «взвинчивают обстановку до националистической истерии и выдвигают лозунги, исполненные вражды к советскому строю, к русским, к КПСС, к Советской Армии». Заявление содержало требование двигаться вперед в «рамках логики перестроечных процессов, придерживаясь интернациональных традиций». Мало кто в Прибалтике откликнулся на это Заявление.

Весной 1990 г. в Прибалтике должны были пройти выборы в новые составы Верховных Советов Литвы, Латвии и Эстонии. Как и везде, Верховные Советы этих республик должны были теперь работать на постоянной и профессиональной основе и иметь гораздо больше полномочий, чем раньше. Избирательная борьба шла с явным преимуществом националистических Народных фронтов. В этих условиях руководство ЦК КП Литвы, возглавляемое Альгирдасом Бразаускасом, выдвинуло перед ЦК КПСС требование о выходе литовской компартии из КПСС и придании ей статуса самостоятельной партии. ЦК КПСС решительно отклонил это требование, а Михаил Горбачев отправился в большую поездку в Литву, надеясь переломить растущие здесь националистические настроения и требования. Как и следовало ожидать, многочисленные выступления М. Горбачева не оказали влияния на положение дел в Прибалтике. Во всех прибалтийских республиках на выборах победили Народные фронты, которые теперь в рамках своих парламентов превратились в формальные политические партии и получили если пока еще не всю, то очень большую политическую власть. В компартиях стран Балтии произошел раскол. Уже в апреле 1990 г. в Вильнюсе состоялся внеочередной XI съезд КПЛ, на котором было принято решение о выходе этой партии из КПСС. Около трети делегатов съезда отказались подчиниться этому решению и образовали временный ЦК КП Литвы на платформе КПСС. Однако из 120 тысяч литовских коммунистов только 35 тысяч поддержали платформу КПСС. Начался и другой процесс: тысячи недавних коммунистов по всей Прибалтике стали выходить из КПСС и сдавать свои партийные билеты.

И в Конституции СССР, и во всех принципиальных документах КПСС по национальной политике было записано – еще по настоянию В.И. Ленина – положение о том, что каждая нация в СССР имеет право на самоопределение, вплоть до отделения. Однако никогда не существовало закона, который определял бы механизм такого отделения. Упреки национальных движений на этот счет были справедливы, и в комитетах Верховного Совета СССР весной 1990 г. был в срочном порядке разработан и принят закон, определявший порядок и процедуры возможного выхода республик из СССР. Решение о выходе из СССР мог принять только референдум при 2/3 голосов, как и всякий конституционный закон. После того как положительное решение о выходе из СССР будет принято, должен быть установлен 5-летний переходный период, в течение которого должны быть решены все главные проблемы – территориальные, экономические, оборонные, имущественные, прав человека и т.д. В эти же сроки должны быть определены будущие основы и принципы взаимоотношений и проблема границ. Этот закон, однако, ни в 1990 г., ни в 1991 г. не был применен и остался только в двухтомном сборнике принятых в 1989 – 1990 гг. новых законов СССР[113].

Наибольшее внимание в Москве было обращено на события в Закавказье и в Прибалтике. Мало кто обращал тогда внимание на события в Молдавии, где образовался весьма активный Народный фронт, сходный в чем-то с Народным фронтом в Азербайджане. Народный фронт Молдавии призывал молдаван признать, что они являются частью румынской нации, что молдавский и румынский языки идентичны и, таким образом, будущее Молдавии лежит в объединении с Румынией. На какое-то время эти националистические идеи получили в Молдавии преобладание, тем более что положение дел в республике ухудшалось. Они оказали влияние и на часть коммунистов и их лидеров. Мирча Снегур, секретарь ЦК КП Молдавии, а затем и председатель Верховного Совета Молдавской ССР после победы на выборах в Верховный Совет Молдавии весной 1990 г. вышел из КПСС и возглавил молдавских националистов. Однако его политике воспротивилось население районов республики, лежащих восточнее Днестра. Здесь почти все население состояло из украинцев и русских. Возникло жесткое противостояние, которое уже через год переросло в вооруженный конфликт. На правой части Днестра располагались самые большие на юге СССР военные склады, которые охраняла одна из советских армий.

Оценивая ситуацию 1967 – 1990 гг., большинство авторов отмечают рост национализма в союзных и автономных республиках, и это естественно. Но не менее опасным для судеб СССР оказался и русский национализм, хотя он и не имел тогда ни общепризнанного лидера, ни ясной концепции и не сопровождался какими-то массовыми акциями. Одним из наиболее заметных, в том числе и для западных наблюдателей, было националистическое русское движение с антисемитским уклоном. В 1996 – 1997 гг. оно было представлено главным образом благодаря организациям «Память», которые были активны не только в Москве, но на Урале, в Екатеринбурге, в Санкт-Петербурге и в некоторых других крупных городах. В конце 1990 г. в это движение начали втягиваться и более известные политики, которые увязывали свой национализм с протестами против политики М. Горбачева и Б. Ельцина, а также против выступлений националистических лидеров союзных республик. Уже в конце 1990 г. началось формирование достаточно широкого «Движения за великую и единую Россию», во главе которого оказались писатель Александр Проханов, лидер Крестьянского союза Василий Стародубцев и первый секретарь ЦК Коммунистической партии РСФСР Иван Полозков. Идеологи и активные деятели этого движения искали врагов великой России не в центрах мирового империализма, а в политике и в организациях сионизма, стремящихся якобы к мировому господству. Один из самых активных участников нового движения, кубанский региональный лидер, Николай Кондратенко, писал, поясняя позицию своих единомышленников: «Носителями и вдохновителями этой идеи мирового господства, этого мерзкого человеконенавистнического течения являются сионисты, просионисты и подкупленные христопродавцы Отечества... Эти Троцкие, Свердловы, Каменевы, Зиновьевы, все до одного поменявшие фамилии, успешно разделили русского на красного и белого, ввергли народ в братоубийственную войну. Они уже целый век терзают нашу родину. Сегодня их заменили Бунич и Шмелев, Яковлев и Примаков, Попов и Собчак, Абалкин и Шаталин»[114].

Совершенно неожиданно требования и идеологию русского национализма начал принимать, защищать и продвигать Борис Ельцин. Он решил принять участие в избирательной кампании по выборам в Верховный Совет РСФСР по одному из уральских округов. Но здесь в то время были очень сильны националистические группы с разными программами. Общим для всех было требование повысить значение чисто российских властных структур, предоставить РСФСР место в ООН, разделить российскую и союзную собственность и противодействовать административному перераспределению национального дохода между республиками. Россия не должна кормить другие республики и даже лучше, если у нее будет своя столица – в Свердловске или в Новосибирске. Сам Б. Ельцин высказывался тогда за разделение России на семь республик – Центральная Россия, Северо-Запад, Южная, Поволжье, Урал, Сибирь, Дальний Восток – с правами, зафиксированными в Конституции, с независимой экономикой[115].

Эту идею, но совсем с другими целями выдвигали и некоторые советники М. Горбачева. Они предлагали разделить Россию на несколько республик, придав им статус союзных республик и повысив при этом статус крупных российских автономий. Но при этом вся прежняя система руководящих органов РСФСР должна быть ликвидирована, и все российские и иные республики должны быть подчинены высшим органам власти СССР. Уральские националисты не поддержали предложений о разделении России в любых вариантах, и Ельцин от него отказался. Предлагая сократить дотации другим республикам, Борис Ельцин не выдвигал тогда требований или предложений о выходе тех или иных республик из СССР. Но он сохранил в своей программе требование о том, что Российская Федерация должна значительно сократить свои перечисления в союзный бюджет. Борис Ельцин выиграл выборы в Уральском округе, получив здесь 84,4% голосов. Он вернулся после этой кампании в Москву не только с новым мандатом – народного депутата РСФСР, но и с новой группой уральских активистов и преподавателей, которые помогали ему на выборах. Часть из них также имела теперь мандаты народных депутатов для участия в съезде. Прежнее окружение Б. Ельцина в Москве из МДГ состояло в основном из демократов. Теперь рядом с группой демократов появилась и группа националистов «общего профиля». Именно эта группа составила и отредактировала позднее Декларацию о суверенитете Российской Федерации – Манифеста, с которого началось противопоставление России «имперскому Центру».

В качестве реакции на активную деятельность националистов в союзных республиках и в самой России в составе Съезда и Верховного Совета СССР была образована в середине 1990 г. депутатская фракция «Союз». К концу года в работе этой фракции участвовало более 700 депутатов. В руководство фракции вошли такие депутаты, как Виктор Алкснис, полковник из Латвии, Сажи Умалатова, бригадир Грозненского машиностроительного завода, Александр Крайко, доктор физико-математических наук из Москвы, и другие. Главной программной целью фракции было сохранение Советского Союза и борьба с национализмом – за единство всех народов СССР.