Загадки Фороса

4 августа 1991 г. Президент СССР Михаил Горбачев покинул Москву, чтобы отдохнуть в течение двух недель в своей любимой летней резиденции в Форосе в Крыму. Это была не только любимая, но и секретная резиденция Горбачева, о самом существовании которой было известно лишь очень малому числу людей. Несмотря на перестройку и гласность, журналисты и корреспонденты любых газет в Форос вообще не допускались. Не приезжали сюда ни члены Политбюро, ни министры, ни государственные деятели других стран.

Форос – это было название небольшого поселка горного типа почти на самой южной точке Крымского побережья, недалеко от мыса Сарыч. В прошлом это было весьма пустынное место. Большую часть года здесь дули сильные ветры, и только в августе и сентябре погода в Форосе благоприятствовала отдыху. В районе Фороса не было раньше других построек, но именно безлюдность, изолированность этой территории побудили Горбачева и его супругу Раису Максимовну отдать предпочтение Форосу как месту для новой резиденции Горбачева в Крыму.

Летом 1985 г. Михаил Горбачев и Раиса Максимовна отдыхали в крымской резиденции Л.И. Брежнева в Ореанде. Здесь был большой комплекс домов и дач для отдыха и работы, дома для гостей – в том числе и для самых высоких партийных и государственных деятелей. Брежнев не любил отдыхать один, и рядом с ним почти всегда был кто-либо из членов Политбюро и руководителей социалистических стран. Приезжали на день-два для встречи с Брежневым и некоторые из лидеров западных стран. Здесь была налаженная система охраны и правительственной связи. Однако отдых в Ореанде не понравился Горбачеву и особенно его супруге. Поэтому в конце 1985 г. было принято решение о создании новой резиденции для главы партии, который в нашей стране автоматически становился и главным лицом в государстве. В это время и был избран район вблизи поселка Форос.

Непосредственным заказчиком на строительство новой резиденции выступало Управление охраны, или 9-е Управление КГБ, ибо именно это управление отвечало за эксплуатацию и охрану всех «объектов», принадлежащих Политбюро ЦК КПСС. Конкурса проектов не было, это была все же секретная стройка. Первой, к кому обратился «заказчик», была группа известного архитектора академика А.Т. Полянского, которая проектировала и руководила строительством многих известных сооружений, последним из которых был мемориал на Поклонной горе в Москве. Но представленный этой группой макет был забракован экспертной комиссией. Тогда и было решено передать задание военным строителям, у которых по части секретного строительства имелся очень большой опыт. За составление проекта взялась группа во главе с главным архитектором Центрального Военпроекта Анатолием Николаевичем Чекмаревым. Такого масштабного и вместе с тем почетного задания этот архитектор еще не получал. Создавали не дачу для Горбачева, а большой комплекс зданий и сооружений, предназначенных для отдыха и встреч с главами государств. Управление делами ЦК КПСС оплачивало лишь часть счетов на строительство, а большая часть расходов шла за счет бюджета, в том числе и за счет расходов на армию и КГБ.

Строительные работы начались близ мыса Сарыч в 1986 г. и велись с большим размахом и интенсивностью. За строительство отвечал заместитель начальника 9-го Управления КГБ генерал Анатолий Владимирович Березин. В свое время он строил космодром Байконур и получил за это строительство звание Героя Социалистического Труда. А всеми общими делами, связанными со строительством в Форосе, руководил генерал-полковник Н.В. Чеков. Общая зона строительных работ занимала несколько квадратных километров. Главной, конечно, была «зона отдыха», здесь строился «главный дом» – красивейший трехэтажный дворец, облицованный лучшими сортами мрамора и покрытый специально созданной для этого здания алюминиевой черепицей. Заказ на такую черепицу получили три военных завода – в Ленинграде, Риге и Москве; использование обычной черепицы в сейсмоопасном Крыму было запрещено. Рядом были большой гостевой дом, открытый бассейн, спортивные площадки. В цокольном этаже располагался небольшой кинозал. Хозяйственная зона включала гаражи, котельную, складские помещения, здания для работников охраны, узел связи и множество других сооружений, которые обеспечивали жизнедеятельность всего объекта. Вокруг дворца был парк – до въездных ворот было около километра. По другую сторону дворца среди дубов и можжевельников, прикрепленных к скалам, шел километровый терренкур. Недалеко от мыса Сарыч располагался единственный в мире заповедник можжевеловых древовидных растений, но на месте строительства растений было мало. Здесь стоял и был заботливо сохранен одинокий дуб. Но сюда привозили и умело прикрепляли к скалам много можжевельников, в парке появились и новые дубы, а также деревья других редких пород. Сотни самосвалов привозили сюда землю из других районов страны, ее укладывали на скальное основание. Район этот был не только сейсмоопасным, но и оползневым. Поэтому все сооружения «объекта “Заря”» – так он проходил по документам – ставили на прочных буронабивных сваях, которые опирались на скалу. Чтобы защитить главный дворец от постоянных и сильных ветров, строители с помощью взрывов углубились в стоявшую здесь гору, сделав ее прикрытием. Отчасти гора стала и укрытием форосского дворца. Со стороны гор первый и цокольный этажи не были видны, – казалось, стоит у моря скромный двухэтажный коттедж. Но и со стороны моря дачу можно было видеть лишь издалека, и она, врезанная в гору, как бы теряла реальные очертания и размеры.

Архитектор А. Чекмарев считал именно комплекс зданий в Форосе вершиной своего творчества. За пределами парка шла зона охраны, и эта охрана была довольно значительной: она включала не только подразделения 9-го Управления КГБ, но и пограничную охрану – и на берегу, и на море. Пограничники на мысе Сарыч были, конечно же, и раньше. Но теперь их группы были значительно увеличены и укреплены. Затем шла военная зона. Самым близким к Форосу был военный аэродром Бельбек. Однако взлетную полосу этого аэродрома нужно было теперь значительно расширить и удлинить. Нуждалась в расширении вся инфраструктура аэродрома, началось строительство новых стоянок для правительственных самолетов.

Строительство новой резиденции шло быстро. На обширной строительной площадке трудилось более двух тысяч опытных военных строителей, в том числе и из строительных подразделений КГБ. Многие материалы доставляли грузовыми самолетами из-за границы: мрамор и отделочные материалы везли в Форос из Италии, кафель для ванных комнат – из Германии. Михаил Горбачев внимательно следил за этим строительством, но главным образом по фотографиям и макетам. Что касается Раисы Максимовны, то она, по свидетельству Николая Васильевича Чекова, много раз прилетала в Форос, заставляя переделывать уже построенные части дворца, не обращая внимания на ссылки строителей по поводу уже произведенных расходов. Проект все время дополнялся новыми и дорогостоящими деталями: летний кинотеатр, грот, зимний сад, крытые эскалаторы от главного дворца к морю и т.д. Встречал Р.М. Горбачеву и сопровождал обычно первый секретарь Крымского обкома КП Украины Н. Багров, он был одним из немногих допущенных к тайнам этой масштабной стройки – на правах хозяина Крыма. Ничего подобного в Крыму раньше не строилось, да и в Европе у западных лидеров не было подобных резиденций, разве что у Николае Чаушеску и его жены Елены.

Форосская резиденция была готова к лету 1988 г., и летний отпуск семья М. Горбачева провела уже здесь. Но строители не покинули эти благодатные края. По мере завершения строительства в Крыму начиналось строительство не менее, а может быть, и более роскошной новой резиденции для М. Горбачева в Мюссере, рядом с Пицундой в Абхазии. И здесь был сооружен роскошный дворец в невысоких горах, от него к морю был пробит тоннель. Переоборудовался военный аэродром в Гудауте. К весне 1991 г. во дворце в Мюссере заканчивалась уже внутренняя отделка, и в холле вывешивались огромные люстры в форме виноградных гроздьев. Неожиданные препятствия возникли, однако, для этого нового дворца со стороны демократической печати в Грузии. Грузинский «Демократический вестник» подробно описал еще в 1990 г. объемы и характер секретной стройки, ссылаясь на начальника управления делами Совмина Грузии Зураба Махарадзе. Если верить газете, то вся территория новой резиденции составляла 480 гектаров, а основное 4-этажное здание состояло из 40 больших комнат и залов, не считая комнат для охраны и прислуги. Дворец этот строился из заграничных материалов, а песок завозился с лучших пляжей Болгарии. Однако мебель делалась в Кутаиси из отечественного мореного дуба. Раиса Максимовна и сюда наведывалась довольно часто, и ее встречал и давал пояснения начальник управления правительственной охраны в Закавказье генерал КГБ Валентин Борисович Панков. «Так как строительство дворца в Гудаутском районе почти завершено, – писал журналист А. Кириллов, – то не пора ли решить вопрос о передаче его народу Грузии, – ну хотя бы под детский дом для сирот, оставшихся после тбилисской трагедии 1989 г.?»[214]. Впрочем, отдых семьи Горбачева в Абхазии планировался только на лето 1992 г. Даже в Форосе многие помещения пустовали. Обстановка в стране менялась, и когда Горбачев с семьей приехали в Форос в 1988 г. в первый раз, о его местонахождении ничего и нигде не сообщалось. М. Горбачев и его супруга были вынуждены отдыхать в одиночестве, да они и по характеру не были особенно гостеприимны. Поэтому они не стали приглашать в свою новую резиденцию ни иностранных руководителей, ни членов Политбюро, как это любили делать Никита Хрущев и Леонид Брежнев, превращавшие раз или два в год именно Крым в место наиболее доверительных переговоров. Да и роскошь форосского дворца могла скорее вызвать недоумение или зависть, чем расположение к его хозяину. Непросто было совместить этот новый образ жизни главы советского государства с начавшейся в стране борьбой против неоправданных привилегий людей власти. Сам Горбачев говорил, что Форос не его собственность, а государственное имущество. Но весь этот дворцовый комплекс строился под вкусы и даже под структуру семьи самого Горбачева. Большую часть года форосская резиденция пустовала, но за ней надо было следить, поддерживая всю сложную инфраструктуру, заменяя смытую в море землю и высаживая новые деревья.

Первые корреспонденты смогли побывать в Форосе только 21 августа 1991 г., они прилетели сюда вместе с вице-президентом России Александром Руцким и Евгением Примаковым. Более подробные репортажи и фотографии из Фороса были опубликованы в 1992 – 1994 гг. Как писал один из журналистов, «в XX веке на Южном берегу Крыма было построено всего два чуда архитектуры – Ливадийский дворец императора Николая Второго и шикарная вилла Горбачева в Форосе с революционным именем “Заря”»[215]. «Я знаю и видел все государственные дачи всех генеральных секретарей за время Советской власти, – писал позднее начальник личной охраны Горбачева генерал-майор Владимир Медведев. – Форосская – вне конкуренции. Храм вырос на диво. Объект «Заря» – так значились эти царственные владения в документах КГБ. Сколько вбухали сюда народных денег – непостижимо»[216]. По документам, которые представлялись к оплате военными строителями, стоимость резиденции в Форосе не превышала 100 миллионов рублей. Однако по подсчетам бывшего министра финансов и бывшего премьера СССР Валентина Павлова, который хорошо знал, как составляются подобные документы, стоимость строительства в Форосе была никак не менее 850 миллионов рублей по ценам 1986 г., когда один рубль приравнивался в расчетах Центрального банка СССР к 1,3 доллара. А сколько все это стоило стране вместе с дворцом в Мюссере и с обслуживанием?! Поражен был размахом и роскошью новой резиденции Горбачева и его неизменный помощник Анатолий Черняев, который проводил летние месяцы рядом с шефом. Он записывал в сентябре 1988 г. в своем дневнике: «Дача Брежнева в Ливадии – пошлый сарай по сравнению с тем, что изготовлено здесь на колоссальной территории от Тоссели до мыса Сарыч. Зачем ему это?»[217]. Позднее Черняев признавал, что именно в Форосе у него впервые появились мысли о «личностно-семейном шлейфе» великого исторического подвига Горбачева. Да, конечно, в 1986 г., когда начиналось строительство в Форосе и Мюссере, мысли о демократии, гласности и борьбе с неоправданными привилегиями еще не очень беспокоили Горбачева. Но что было делать в 1988 – 1989 гг., когда новые дворцы были уже готовы? Не отдавать же всю эту роскошь военным ветеранам, как это было сделано с дачами № 1 и № 2 близ Ялты и с ливадийской резиденцией Брежнева. У ветеранских организаций просто не было сил и средств для поддержания всех этих роскошных владений в нормальном состоянии. Приходилось просто скрывать место отдыха от назойливых журналистов.

Не было ни одного журналиста и 4 августа на аэродроме в Крыму, где Президента СССР встречали руководители Украины, Крыма, Севастополя, командующий Черноморским флотом, генералы и адмиралы, – все как обычно. Уже на следующий день Горбачев вместе с семьей плавал в море, загорал на пляже, гулял по аллеям искусственного парка. Работал Горбачев в Форосе не очень много, больше спал. Он звонил многим лицам: шла подготовка выступления Президента СССР на процедуре подписания Союзного Договора, разрабатывался сценарий самой этой процедуры, вплоть до того, в каком прядке будут сидеть за столом при подписании Договора делегации от республик. Именно этот вопрос обсуждался по телефону с Ельциным 14 августа. Российский президент отвечал невпопад, он думал о чем-то другом, и Горбачеву показалось, что Ельцин колеблется. «Понимает ли Горбачев, – неожиданно спросил Ельцин, – каким атакам он, Ельцин, здесь подвергается?» «Борис Николаевич, – сказал Горбачев, – мы не должны ни на шаг отступать от согласованных позиций, с какой бы стороны их ни атаковали. Нужно сохранять хладнокровие»[218]. Ельцин на самом деле испытывал в эти дни большое давление со стороны радикалов из своего окружения, особенно активны были Юрий Афанасьев и Галина Старовойтова. Но и у самого Ельцина было немало сомнений. Союзный Договор казался ему новыми путами, ловушкой на пути к власти в России. Он начинал думать о новых условиях и оговорках. На следующий день начались переговоры о визите Ельцина в Казахстан, где он рассчитывал поговорить не только с Н. Назарбаевым, но и с лидерами республик Средней Азии. Согласовывать программу этого визита с Горбачевым Ельцин не счел необходимым.