Первые дни после Беловежских соглашений

Часть ночи с 8 на 9 декабря и утро 9 декабря Михаил Горбачев провел в непрерывных телефонных разговорах со своими помощниками и советниками, потом вызвал к себе не только Ельцина, но также Шушкевича и Кравчука, но разговаривать ему пришлось с одним Ельциным, который в 12 часов дня явился в Кремль в сопровождении верного Коржакова. И въезд, и территорию Кремля контролировала служба безопасности российского президента, и только вход на третий этаж прикрывала верная Горбачеву союзная охрана. В кабинете Горбачева уже находился Н. Назарбаев, который почти во всем поддерживал Горбачева. Встреча продолжалась полтора часа, но никаких результатов она не дала. В этот же день М. Горбачев подписал заявление, в котором выразил свое несогласие с документами о создании СНГ как неприемлемыми с политической и правовой точек зрения. «Недопустимо, – заявлял Горбачев, – явочным порядком объявлять о прекращении существования СССР. Судьба Союза не может быть определена волей руководителей трех республик. Вопрос этот должен решаться только конституционным путем с участием всех суверенных государств и учетом воли их народов. Неправомерно и опасно также заявление о прекращении действия общесоюзных правовых норм, что может лишь усилить хаос и анархию в обществе».

Из российских лидеров против Беловежских соглашений выступил только вице-президент РСФСР Александр Руцкой, который узнал о случившемся утром 9 декабря. Явившись к Горбачеву утром 9 декабря, Руцкой назвал Беловежские соглашения государственным преступлением и предложил проявить решительность и арестовать «эту пьяную троицу, подписавшую в угоду США позорный сговор». В своих воспоминаниях А. Руцкой свидетельствовал, что «от таких слов Горбачев даже побелел. Засуетившись, он попрощался со мной и попросил не горячиться, сказал, что не все так страшно, как мне кажется, и положение дел можно спасти»[292]. Тем не менее Руцкой подготовил собственное заявление, крайне резкое и означавшее фактически полный разрыв с Ельциным. Однако политические друзья Руцкого уговорили его не давать этого заявления в печать. В газеты просочилось лишь несколько фраз о «недопустимой скоропалительности» Беловежских соглашений, а также о том, что за распадом Союза может наступить и распад России. А. Руцкой был вице-президентом, и в случае каких-либо неожиданностей он мог занять и пост президента. Об этом его и спросил в середине декабря журналист из французского еженедельника «Пари матч». Руцкой даже испугался: «Не дай Бог, чтобы с президентом что-либо случилось. Я больше всего боюсь потерять его. Я к нему очень привязан: это открытый и благородный человек. Когда мы были избраны вместе, я дал ему слово офицера, что останусь с ним до конца. Я не нарушу этого слова. Что касается возможности возглавить оппозицию, то это немыслимо, пока Президентом России является Ельцин. Мне еще только 44 года, и у меня есть время, дай Бог, возглавить эту страну. А пока я буду набираться опыта рядом с Борисом Ельциным»[293].

Михаил Горбачев сделал несколько заявлений с осуждением Беловежских соглашений 10 и 11 декабря. Вечером 11 декабря он дал пространное интервью главному редактору «Независимой газеты» Виталию Третьякову. Это было большое, но крайне неясное интервью. Что должен делать Горбачев как Главнокомандующий? Как Горбачев понимает национальную политику в новых условиях? Согласится ли он на пост «почетного Президента СНГ»? Что вообще Горбачев собирается делать в ближайшие дни? Горбачев говорил о возможности созыва 6-го съезда народных депутатов СССР, о референдуме, о том, что он готов обслуживать какие-то институты СНГ, но не будет «свадебным генералом». «Мы с Ельциным расходимся только в методах». «Если я увижу, что то, что делается, противоречит моим убеждения, то я еще раз все для себя обдумаю». «Если процесс уходит за пределы того Союзного Договора, который мы разослали, то я не могу разделять ответственность за политику в другой структуре. Я могу взять ответственность в реальной структуре. Нас ждут труднейшие месяцы в нашей истории... Если мы получим образование типа «облака в штанах», то я в эти штаны не влезаю, пусть их носят другие»[294].

К удивлению как зарубежных, так и отечественных наблюдателей, сообщение о кончине СССР было встречено в Москве и во всех других столицах, а также в крупных городах Союза очень спокойно. Среди части населения и во многих политических кругах чувствовалось даже некоторое облегчение. От союзных властей уже никто ничего не ждал, и их крушение, как и крушение Горбачева, не вызывало даже сочувствия. Как писал один из лидеров оппозиции начала 90-х гг., Василий Липицкий, «демонтаж Союза прошел на удивление гладко, почти не встретив сопротивления. Республики были захвачены врасплох, а в России оппозиция переживала разброд и шатания. Но верно и другое: легкость, с какой был пройден столь крутой поворот (ликвидация сверхдержавы!), поощрила его сценаристов на дальнейшие дерзания. Следующей развилкой стала, конечно, гайдаровская реформа»[295].

Ратификация Беловежских соглашений Верховным Советом Украины происходила 10 декабря 1991 г. В голосовании приняли участие 367 депутатов. Леонид Кравчук не был популярен на Украине, и его доклад не вызвал даже аплодисментов. Тем не менее за одобрение Соглашений проголосовало 288 человек, против – 10; 7 депутатов воздержались, а 62 депутата не приняли участия в этом поименном голосовании. В этот же день, 10 декабря, Беловежские соглашения были ратифицированы в Минске. За одобрение Соглашений здесь проголосовало 263 народных депутата, воздержалось двое, не приняли участия в голосовании, хотя и находились в зале, 27 депутатов. Против Соглашений голосовал только один белорусский депутат, и это был Александр Лукашенко.

Верховный Совет Российской Федерации обсуждал Беловежские соглашения 12 декабря, и краткий доклад Б. Ельцина о переговорах в Белоруссии был встречен аплодисментами. Прения продолжались немногим более двух часов. От фракции коммунистов, которая в российском Верховном Совете еще существовала, не выступил никто. От Российского Общенародного Союза (РОС) против ратификации Соглашений выступил Сергей Бабурин. Он резонно отметил, что подобного рода конституционные документы в Российской Федерации имеет право принимать только Съезд народных депутатов РСФСР. Бабурин также вполне убедительно говорил, что в 1991 г. уже нельзя ссылаться на Союзный Договор 1922 г. как на действующий документ. На сегодня в стране действует Конституция 1977 г., и Минские соглашения эту конституцию грубо нарушают или просто отвергают. «Приветствуя уход с политической арены недееспособного центра, – говорил С. Бабурин, – Российский Общенародный Союз и депутатская группа «Россия» выступали и будут выступать за воссоздание единого федеративного государства, основу которого должен составлять прочный союз Беларуси, Российской Федерации, Украины и Казахстана»[296]. Беловежские соглашения были тем не менее ратифицированы. За их ратификацию проголосовало 188 депутатов, воздержалось – 7, не участвовало в голосовании – 62 депутата. Голосовали против 6 человек – С.Н. Бабурин, В.Б. Исаков, И.В. Константинов, П.А. Лысов, С.А. Полозков и Н.А. Павлов.

Уже после ратификации Беловежских соглашений в Киеве, Минске и Москве Михаил Горбачев дал несколько интервью, и многие из его высказываний свидетельствовали о растерянности и неадекватности: «К власти могут прийти фашиствующие диктаторы...», «Я считаю сегодня главным вопросом вопрос государственности», «Не убежден, что подписанные в Белоруссии Соглашения обладают механизмом их реализации», «Мы пришли на эту землю лет на 60 – 70, и не нам ее кроить», «Руководители России использовали “Украинский момент”», «Я это предвидел», «Я уйду в отставку только в том случае, если поставят крест на Союзном Договоре» и т.п. Михаил Сергеевич приходил в свой кабинет в Кремле каждый день. Он разговаривал по телефону почти со всеми западными лидерами, объясняя свою позицию и давая свою версию событий. В эти же дни Горбачев подписывал и множество указов – о награждениях орденами и медалями СССР, о дополнениях и изменениях в постановления Госсовета СССР. 11 декабря 1991 г. М. Горбачев подписал указ о присуждении государственных премий СССР за 1991 г. за достижения в области науки, литературы, искусства и архитектуры. Список лауреатов был весьма велик, среди писателей в этот список вошли Виктор Астафьев и Булат Окуджава. Но кто и как должен был вручать эти премии? 13 декабря Горбачев произвел ряд назначений и перемещений в Министерстве иностранных дел СССР. Во главе этого министерства уже второй месяц стоял Эдуард Шеварднадзе. Горбачев не мог сработаться с Б. Панкиным, а Борис Ельцин не стал возражать против назначения Э. Шеварднадзе. 14 декабря М. Горбачев произвел ряд назначений и перемещений в военном ведомстве и утвердил текст Военной присяги для военнослужащих СССР. 20 декабря большому числу артистов было присвоено звание «Народный артист СССР». Только в один день, 21 декабря, Горбачев подписал 28 указов, в основном это были указы о награждениях. Но в этот же день Горбачев понял, да и ему дали ясно понять: пора уходить. В телефонном разговоре с президентом Франции Франсуа Миттераном Горбачев сказал, что в самые ближайшие дни он сделает сообщение о своей отставке.