Обострение национальных проблем

Политика гласности и обновления, призыв к демократии и отказ от политических репрессий – все это должно было вызвать не гул благодарностей и славословий, а рост критики, обнаружение недостатков и противоречий прошлых лет. Национальные отношения в СССР были одной из тех областей жизни советского общества, где этих противоречий накопилось особенно много и где отсутствовали нормальные механизмы для изучения и смягчения этих противоречий.

В 1985 и 1986 гг. национальные проблемы почти не беспокоили новое руководство страны и партии. Первые трудности возникли в Казахстане, где во главе республики еще с 1964 г. стоял Динмухамед Кунаев. Сильный и эрудированный руководитель, опытный инженер и ученый, он уже в 40 лет был избран Президентом Академии наук Казахстана, а еще через 5 лет назначен Председателем Совета Министров республики. В 1982 г. было торжественно отмечено 70-летие Д. Кунаева, и он был награжден третьей медалью Героя Социалистического Труда. Д. Кунаев был авторитетным в республике руководителем, однако он сжился со многими порядками времен застоя, и проводить какую-то перестройку ему было уже не под силу. В 1984 г. председателем Совета Министров Казахстана был назначен 43-летний Нурсултан Назарбаев, опытный металлург, инженер, партийный работник, выдвижению которого способствовал и Кунаев. У Назарбаева, однако, возникли конфликты с окружением Д. Кунаева и с его родными: некоторые из них занимали крупные должности в республике. Явно не соответствовал своему посту президента Академии наук Казахской ССР младший брат Д. Кунаева Димаш. Этот конфликт был вынесен на решение ЦК КПСС, им занимались в первую очередь Егор Лигачев и М.С. Горбачев. Д. Кунаев был вынужден подать заявление об отставке, которая была принята. Он ушел на пенсию, хотя еще в течение многих месяцев формально оставался членом Политбюро и ЦК КПСС. Однако новым руководителем партийной организации Казахстана в Политбюро было решено назначить Г.В. Колбина, человека совершенно неизвестного в Казахстане, работавшего до того первым секретарем Ульяновского обкома партии. По свидетельству М. Горбачева, это был совет самого Д. Кунаева. «Михаил Сергеевич, – сказал, прощаясь, Кунаев, – сейчас некого ставить, тем более из местных казахов. В этой сложной ситуации на посту первого секретаря должен быть русский».

Г. Колбин прилетел в Алма-Ату 15 декабря 1986 г., всего за сутки до созванного здесь организационного пленума. Вместе с ним прилетел и секретарь ЦК КПСС Г. Разумовский, который ведал тогда в ЦК КПСС кадрами партийных органов в республиках. Вся процедура смены лидера в Казахстане заняла всего 18 минут. Даже для членов ЦК Компартии Казахстана это была не только неожиданная, но и мучительная процедура. Но они подчинились дисциплине. Пленум Казахстанского ЦК был открыт самим Д. Кунаевым, и никаких упреков в его адрес не звучало: он уходил на пенсию, и добрые пожелания слышались со всех сторон. Кунаева проводили аплодисментами и тут же избрали новым лидером республики Г. Колбина. Общественность Алма-Аты узнала о переменах в руководстве вечером 16 декабря, и это известие вызвало недоумение среди интеллигенции и студенчества. Беспокойство было и у части местных партийных работников: в республике сложилась достаточно прочная команда руководителей, а новый лидер обычно приводил с собой много новых людей. С утра 17 декабря несколько сотен студентов и молодых рабочих стали собираться на площади перед зданием ЦК. Г. Колбин вызвал к себе членов бюро, в том числе Н. Назарбаева и спикера Верховного Совета С. Мукашева, и велел им разобраться. Лозунги у толпы были вполне предсказуемы: «Каждому народу – своего руководителя!», «Нам нужен руководитель – казах!», «Хватит диктовать!», «За ленинскую национальную политику!», «Идет перестройка – где демократия?». Озлобленности не было, и когда демонстрация двинулась по улицам Алма-Аты, Нурсултан Назарбаев решил пойти впереди. К вечеру протестующих было уже больше, и на следующий день демонстрация повторилась в расширенном виде. Настроение собравшихся было теперь более радикальным, и власти приняли решение о силовом разгоне. Многие из демонстрантов были избиты, по разным каналам сообщалось и о двух-трех убитых. В столицу Казахстана срочно направили группу видных деятелей из Москвы, к городу стягивались подразделения внутренних войск, на улицах появились военные патрули. Волнения пошли на убыль, и у М. Горбачева хватило здравого смысла не раздувать конфликт и не прибегать к репрессиям, хотя не менее 200 студентов были все же исключены из Казахстанского университета. Попытка снять со своих постов Н. Назарбаева и С. Мукашева также не удалась. Г. Колбин не пытался играть в республике роль Д. Кунаева, любое решение он принимал только после нескольких продолжительных совещаний. Еще через два года его перевели в Москву, а Первым секретарем ЦК КП Казахстана был избран Нурсултан Назарбаев. Впервые в истории республики эти выборы проводились на Пленуме ЦК тайным голосованием. В поддержку Назарбаева высказались и его недавние оппоненты из команды Д. Кунаева. Казахстан обрел наконец спокойного, сильного, энергичного, умного и честного лидера, который сумел достаточно быстро консолидировать вокруг себя власть в этой большой республике.

В 1987 г. на первый план вышла проблема крымских татар – небольшой народности, которая в мае 1944 г. была выселена в Среднюю Азию, главным образом в Узбекистан. Часть крымских татар оказалась в Казахстане и даже в Сибири. Борьба за реабилитацию крымских татар и за их возвращение в Крым началась еще в середине 1960-х гг. Еще в 1967 г. был принят указ об их реабилитации и возвращении им гражданских прав. Однако в этом указе содержалась фраза об «укорененности крымских татар в новых районах проживания», и в возвращении в Крым им было отказано. Им не разрешали возвращаться в Крым даже в индивидуальном порядке, в те дома и поселки, которые все еще стояли в степной части Крыма разрушенными. У крымских татар была хорошая внутренняя организация, и в 1987 г. они начали один за другим проводить большие митинги в Москве, в том числе и у здания ЦК КПСС, а также у стен Кремля. Не решать этот вопрос было нельзя, хотя возвращению крымских татар в Крым решительно сопротивлялись власти Украинской ССР. Комиссию ЦК КПСС возглавили А.А. Громыко и Э. Шеварднадзе. В конце концов крымским татарам было разрешено возвращаться в Крым, но без восстановления Крымской автономной республики. Большая часть крымских татар в последующие годы вернулась в Крым, но некоторые из их проблем не удалось решить и в последующие 10 – 15 лет.

Политика гласности, а также образование множества неформальных течений и групп привели к некоторому обострению и ряда других национальных проблем и к ситуации, которую политологи склонны обозначать не термином «протест», а термином «брожение». Такое брожение явно происходило в странах Прибалтики, а также в Закавказье и на Украине. Кружки и группы националистического толка возникли в Молдавии. В самой Москве появилась достаточно агрессивная и шумная группа «Память», манифестации которой носили явный антисемитский характер. Полемика вокруг деятельности этой «патриотической организации» не вышла, однако, за пределы печати. Не пользовались еще никаким влиянием и небольшие группы под вполне характерными наименованиями «Золотая Орда» и «Новый ислам». Значительно возросла в 1987 – 1988 гг. эмиграция из Советского Союза евреев и немцев.

Более сложный узел проблем начал завязываться в Закавказье вокруг проблем Нагорного Карабаха – небольшой по размерам автономной области, населенной по преимуществу армянами, но входящей в состав Азербайджанской ССР. Как и почти все подобные проблемы на Кавказе, карабахская проблема уходила в глубь веков. Земли Нагорного Карабаха начали заселяться армянами еще в первые века новой эры. Однако территория этой земледельческой области в последующие века много раз переходила из рук в руки. Карабах был когда-то частью Персидского царства, потом Арабского халифата, затем Хазарского каганата. Он подвергался опустошительным набегам монголов, турков, туркменов, а в XVII веке снова стал частью Персии, хотя на эту область продолжала претендовать Оттоманская империя. В условиях феодальной раздробленности в междуречье Аракса и Куры образовалось довольно влиятельное Карабахское ханство, которое конфликтовало как с Турцией, так и с Ираном. В религиозной жизни Карабаха преобладала григорианская версия христианства, и именно это обстоятельство побуждало карабахских ханов обращаться за покровительством к России. В 1805 г. был подписан договор о переходе Карабахского ханства под власть России. Окончательное присоединение Нагорного Карабаха к России произошло только в 1813 г. по Гюлистанскому договору – после очередной русско-персидской войны. Царское правительство вполне намеренно не проводило на Кавказе национального размежевания, и территория Нагорного Карабаха входила до 1917 г. в состав Шушинского и Зангезурского уездов Елизаветпольской губернии. Столицей губернии был г. Елизаветполь, позднее имевший название Гянджа, Кировобад и снова Гянджа. Как самостоятельное государство Азербайджан был провозглашен в июне 1918 г. партией муссаватистов при поддержке Антанты. Еще раньше, в мае 1918 г., партией «Дашнакцютюн» была провозглашена независимая республика Армения, на территории которой оказались и английские, и турецкие войска. И Армения, и Азербайджан считали тогда Нагорный Карабах частью своей территории, и это уже тогда было причиной нескольких кровопролитных столкновений. В 1920 г. и в Армении, и в Азербайджане была установлена Советская власть, а в 1922 г. Азербайджан, Армения и Грузия вошли в Закавказскую Федерацию, которая стала, в свою очередь, частью СССР. В 1921 г. власть в Закавказье была в руках Кавказского бюро ЦК РКП(б). При проведении внутреннего размежевания Кавбюро в решении от 4 июля 1921 г. объявило об оставлении Нагорного Карабаха в составе Армянской ССР. Однако очень скоро это решение было пересмотрено, и Нагорный Карабах был передан в состав Азербайджанской ССР. Летом 1923 г. по решению Азербайджанского ЦИК здесь была образована Нагорно-Карабахская автономная область. По состоянию на 1933 г. в Нагорном Карабахе имелось 154 тысячи жителей, из которых 89% составляли армяне[95]. С экономической и географической точек зрения Нагорный Карабах тяготел тогда к Азербайджану, и в частности к Баку. Но все школьное обучение велось на армянском языке, на армянском языке выходили и местные газеты.

В 1973 г. население Нагорного Карабаха составляло 153 тысячи человек, оно практически не изменилось. Армяне в составе населения составляли 80,5%, азербайджанцы – 18,1%, русские – 1%[96]. По территории НКАО составляла примерно 5% от всей территории Азербайджана, по населению – около 3%. Основной отраслью экономики области были сельское хозяйство и пищевая промышленность. К 1987 г. население НКАО увеличилось до 180 тысяч человек, главным образом за счет азербайджанцев. В сторону Армении из Нагорного Карабаха не было ни железных, ни шоссейных дорог.

Никаких серьезных причин для тяжелого, острого, а тем более кровавого конфликта между Азербайджаном и Арменией не имелось. В рамках СССР отношения между этими республиками были если и не сердечными, то вполне нормальными. Об этом свидетельствовали большое число смешанных браков и миграция. Согласно переписи 1979 г., в Азербайджане проживало 475 тысяч армян, а в Армении – 161 тысяча азербайджанцев. Проблемы, конечно, были. В Нагорном Карабахе власти мало заботились о преподавании армянского языка, в местном педагогическом институте преподавание велось на азербайджанском языке, а в середине 80-х гг. здесь было отменено изучение истории Армении. Были сокращены издание и продажа литературы на армянском языке. Не было налажено получение в НКАО передач армянского телевидения. Жалобы на этот счет поступали в Москву, но на них почти не обращали внимания, так как ни в составе ЦК КПСС, ни в структурах Верховного Совета или Совета Министров СССР не было каких-то специальных отделов или управлений, которые могли бы изучать и регулировать национальные процессы. Развитие гласности в 1987 г. привело к скачкообразному росту критики и недовольства в самых различных сферах жизни советского общества, и проблемы Карабаха на этом фоне не казались особенно крупными. Анализ и изучение конфликтных ситуаций в национальных республиках считались в то время обязанностью не партийных органов, а управлений КГБ СССР. По свидетельству генерал-полковника Ф.Д. Бобкова, органы КГБ еще в 1986 г. информировали ЦК КПСС о развитии в Армении и в НКАО конфликтных ситуаций. Ухудшалось положение дел и в некоторых других районах Закавказья. Однако в ЦК КПСС не хотели признавать наличие конфликтов на национальной почве и просто пресекали попытки серьезно обсудить возникшие проблемы. Считалось, что национальные проблемы в СССР уже давно решены и что поводов для беспокойства нет.

Между тем национальный конфликт нарастал стремительно. Отчуждение возникло не только между армянской и азербайджанской общинами в НКАО, но и между азербайджанской общиной и армянским населением в самой Армении, а также между армянской общиной и азербайджанским населением в Азербайджане. И в НКАО, и в Армении появилось и быстро обретало силу требование о присоединении Нагорного Карабаха к Армянской ССР. Более умеренные предложения, например о переводе статуса Нагорного Карабаха от автономной области в автономную республику, уже никто не хотел слушать. Изменение границ союзных республик было в СССР делом нередким, но оно предусматривало согласие самих республик, которое Азербайджан в данном случае дать не мог.

Развитие событий в ноябре – декабре 1987 г. и в январе – феврале 1988 г. не контролировалось ни руководством Армении, ни руководством Азербайджана. В Нагорном Карабахе манифестациями населения руководила возникшая здесь националистическая организация «Крунк» (по-армянски крунк – это журавль, символ тоски по родине). В Ереване в это же время образовалась организация «Карабах», которая собирала в столице Армении громадные по численности митинги. Националистические группировки возникли и в Азербайджане, но они действовали в тени и не имели четкой организации. В последующие месяцы и годы мы узнали разные версии всех этих событий, и в мою задачу не входит их рассмотрение. Еще в 1988 и 1989 гг. я получал большое число самых различных документов и обзоров от своих друзей и в Армении, и в Азербайджане. Эта информация была крайне противоречива и эмоциональна. Первый большой митинг в Степанакерте с требованием о присоединении НКАО к Армении прошел 12 февраля 1988 г. Всего через неделю внеочередная сессия областного Совета НКАО приняла на этот счет ходатайство перед Верховными Советами Азербайджана и Армении. В эти же дни несколько десятков азербайджанских семей бежали из Армении в Азербайджан, а на границе между Агдамским районом Азербайджана и НКАО на дороге Степанакерт – Агдам произошли первые столкновения между армянами и азербайджанцами, жертвами которых, по сообщениям КГБ, стали два азербайджанца. 24 февраля в «Правде» в форме сообщения ТАСС было обнародовано постановление Политбюро ЦК КПСС, в котором требования об изменении границ между Арменией и Азербайджаном были оценены как необоснованные и неправомерные. Политбюро осудило «безответственные призывы отдельных экстремистски настроенных лиц». Эти оценки, обращенные к «народам двух республик», вызвали недоумение в Баку и возмущение в Ереване. Вся обстановка в регионе изменилась, однако, 28 февраля, когда в азербайджанском промышленном городе Сумгаите неожиданно вспыхнули беспорядки и начался антиармянский погром, жертвами которого стали несколько десятков человек, в том числе женщины, старики и дети. В Закавказье уже тогда имелись хорошо подготовленные спецподразделения внутренних войск, предназначенные именно для предотвращения и локализации возможных межнациональных конфликтов. Однако эти подразделения оказались в Сумгаите только на следующий день. Они действовали жестко. В столкновениях с милицией и войсками погибло шесть азербайджанцев, более ста человек было арестовано. Однако следствие по этим делам шло медленно, информация была скудной и противоречивой. Слухи многократно увеличивали число жертв погрома, параллельное следствие стали проводить и армянские общественные организации. Обращение М. Горбачева к азербайджанскому и армянскому народам содержало в основном увещевания и призывы к терпимости и терпеливости.

В марте 1988 г. конфликтная ситуация в Закавказье стала предметом обсуждения как в ЦК КПСС, так и на специальном заседании Президиума Верховного Совета СССР. Здесь срочно были приняты решения о расширении в НКАО строительства школ и больниц, жилых домов и детских садов, о строительстве дорог, соединяющих НКАО и Армению, об улучшении в преподавании армянского языка и истории Армении и т.п. Однако в передаче НКАО из состава Азербайджана в состав Армении было решительно отказано. В это же время в самой Армении решением ЦК КПА и Совета Министров республики была запрещена деятельность общественного комитета «Карабах» как «противоречащая действующему законодательству и интересам народа». В Нагорном Карабахе была запрещена деятельность «Крунка». Были произведены первые аресты и запрещены «самочинные демонстрации» – одна из таких демонстраций собрала на улицах Еревана около одного миллиона человек. Фотографии этой внушительной манифестации обошли тогда всю мировую печать. Население Армении ответило на эти решения забастовками. 28 и 29 марта 1988 г. почти все рабочие и служащие Еревана остались сидеть дома, даже кинотеатры и театры были почти пустыми. Но и в Азербайджане расширялось движение протеста. Именно весной 1988 г. здесь начало набирать силу движение «Народного фронта». У руководства компартиями Армении и Азербайджана появилась мощная националистическая оппозиция, которая вскоре стала претендовать не только на общественное внимание, но и на власть. В ЦК КПСС было принято на этот счет стандартное решение об обновлении руководства в Армении и в Азербайджане. Первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана был избран А.Х. Везиров, занимавший ранее дипломатический пост за пределами республики. Его представлял коммунистам в Баку Егор Лигачев. В Ереван А.Н. Яковлев привез для такого же назначения С. Арутюняна, занимавшего ответственный пост в аппарате ЦК КПСС в Москве. Овладеть ситуацией в своих республиках эти люди не смогли. Внешний порядок в Закавказье к осени 1988 г. был восстановлен: отменен комендантский час в Сумгаите и в Кировабаде. Новые люди появились в руководстве НКАО, по многим эпизодам зимних и весенних событий шло следствие. В свои дома вернулись многие беженцы. Однако сами по себе проблемы, породившие конфликт, не исчезли, и отчуждение между народами двух республик росло. Многие семьи, жившие в очагах напряжения, начали вооружаться. Азербайджанские семьи продолжали покидать Армению, но и некоторые из армянских семей уезжали из Азербайджана, главным образом в Россию. Особенно заметно росло напряжение в НКАО, где летом 1988 г. продолжались манифестации и забастовки. В конце июня 1988 г. Верховный Совет Армении принял решение – согласиться с вхождением НКАО в состав Армянской ССР. Естественно, что Верховный Совет Азербайджана против этого решительно возражал. Вопрос должен был решить Верховный Совет СССР. Заседание Президиума Верховного Совета СССР состоялось летом – 18 июля 1988 г. На него пригласили представителей всех сторон, и все заседание транслировалось по телевидению. Но никакого ясного решения не было принято. В конце концов в Степанакерт в НКАО был направлен ответственный работник ЦК КПСС и бывший помощник Ю. Андропова и К. Черненко Аркадий Вольский. Он был наделен специальными полномочиями, и к нему перешла власть в НКАО и в соседних районах. В его распоряжение были выделены и несколько военных подразделений. Аркадий Вольский проявил здесь немалые дипломатические способности, но прочного мира на границе Армении и Азербайджана не удалось достигнуть ни тогда, ни позже – через 10 и даже через 20 лет.