5.2.4 Право на самоопределение: обещание или угроза?

Главным юридическим инструментом, легитимирующим политическую борьбу микронационалистов за право создания собственного государства или хотя бы получения большей автономии в рамках существующего государства, является тезис о «национальном самоопределении».

«Этот важный принцип международного права утверждает, что все народы имеют право на самоопределение. Согласно этому праву все народы свободно определяют свой политический статус и свободно осуществляют свое экономическое, социальное и культурное развитие. Право народов на самоопределение включает суверенитет над их природными богатствами и ресурсами... Однако спорными остаются два ключевых вопроса: во-первых, определение народа и, во-вторых, пределы права на самоопределение»[389].

Подчеркивая то обстоятельство, что политический дискурс микронационалистов и национал-сепаратистов в наше время концентрируется именно вокруг принципа национального самоопределения, известный российский международник Анатолий Уткин пишет: «Принципом самоопределения руководствуются косовары в Косово, курды на Среднем Востоке, жители Восточного Тимора, сторонники шотландского парламента, население Квебека, Северной Ирландии и другие борцы за национальное самоопределение. Молчаливое поощрение или непротивление мирового сообщества приведет к тому, что “мир станет скопищем диссидентствующих провинций, желающих автономии и суверенитета”. Пробудившаяся колоссальная тяга к национальному самоопределению начинает раздирать на части даже самые стойкие исторически сложившиеся государства, даже те из них, которые всегда воспринимались как символы национального единства (например, Британия и Франция). Волна национального, националистического самоутверждения, поднявшаяся в 1989 г. и создавшая 22 новых государства только в Восточной Европе и на территории бывшего Советского Союза, катится вперед, в будущее, захватывая все новые страны и континенты. Перед глазами пример суверенной республики Югославии[390], чья судьба была проигнорирована даже главным оплотом независимых государств — Организацией Объединенных Наций»[391].

Следовательно, право нации на самоопределение вступает в конфликт с другим фундаментальным принципом международного права — принципом сохранения территориальной целостности государства. К последнему же апеллируют как раз сторонники макронационализма.

Сторонники доминирования в международном праве принципа сохранения территориальной целостности государства (к которым относятся, разумеется, не только националисты), вполне резонно отмечают, что в случае неограниченного применения права нации на самоопределение мир может быть ввергнут в безостановочный процесс политико-административного дробления, который, без всякого сомнения, должен носить остроконфликтный и крайне болезненный характер.

Несдерживаемый микронационализм, действуя «по принципу домино», может в конечном счете нанести фатальный удар по самому принципу государственного суверенитета, без которого до сих пор немыслима никакая социальная жизнь. Как пишет Уткин: «Главная жертва происходящего — суверенное государство. Недавно получившие независимость государства обречены на распад уже только потому, что они признали принцип главенства национального самоопределения. Отметив, что сразу после того как небольшая Грузия получила независимость от Москвы, ее северо-западная часть — Абхазия потребовала независимости, один из американских исследователей задает вопрос: “Кто может гарантировать, что северная мусульманская Абхазия не потребует независимости от южной христианской Абхазии?” А северяне-эскимосы Квебека? Если принцип самоопределения будет взят за основу, не может быть никаких расхождений по вопросу о том, кому давать, а кому не давать атрибуты государственности»[392].

Любопытно, но в свете сказанного не такими уж несерьезными выглядят политические претензии «кукольных государств». Тем более если по прагматическим причинам они будут поддержаны какими-либо заинтересованными силами транснационального масштаба — от ТНК и глобальных медиаимперий до наркокартелей...

К сожалению, до сих пор в международной юридической и политической практике не сложился разумный баланс в деле применения принципов о «праве нации на самоопределение» и о «нерушимости сложившихся государственных границ». Более того, достижение подобного баланса не предвидится и в обозримой перспективе.

Следовательно, еще долго с переменным успехом на всех континентах будет длиться конфликт между микро- и макронационалистами. Более того, некоторые серьезные политические силы, являющиеся проводниками процесса глобализации, считают, что, несмотря на предсказуемые в краткосрочном периоде негативные последствия, в стратегическом плане ставка должна быть сделана на последовательный и систематический союз именно со сторонниками микронационализма.

Согласно этой перспективе, «XXI в. может стать временем возникновения нескольких сот новых государств. (При этом. — Авт.) определенная часть американского истэблишмента (как ведущий элемент мировой элиты. — Авт.) не только смирилась с таким поворотом мировой истории как с неизбежным, но и ведет уже серьезную подготовку к новой фазе. Бывший председатель Национального совета по разведке Центрального разведывательного управления США Г. Фуллер уверенно заявляет: “Современный мировой порядок, определяющий существующие государственные границы, проведенные с минимальным учетом этнических и культурных пожеланий живущего в пределах этих границ населения, ныне в своей основе устарел. Поднимающиеся силы национализма и культурного самоутверждения уже готовы к тому, чтобы утвердить себя. Государства, не способные компенсировать прошлые обиды и удовлетворить будущие ожидания, обречены на разрушение. Не современное нация-государство, а определяющая себя сама этническая группа станет основным строительным материалом грядущего международного порядка”. В течение века, полагает Фуллер, число государств — членов ООН утроится. И остановить этот поток невозможно»[393].

Итак, отмечая объективную обусловленность возникновения в современном мире микронационалистических и национал-сепаратистских течений и фиксируя их глобальный успех в конце XX в., следует при этом помнить и о серьезных опасностях, которые связаны с достижением этими силами своих целей.

Недаром многие западные и отечественные исследователи говорят о периоде «после биполярного мира» как об эпохе глобальной дестабилизации и хаотизации международных отношений. Соответственно как элиты, так и население многих стран, в том числе «первого мира», испытывают растущее чувство неуверенности в будущем.

В книге «Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы» Збигнев Бжезинский описывает эту ситуацию следующим образом: «Эта неуверенность усиливается получившим широкое распространение разочарованием последствиями окончания “холодной войны”. Вместо “нового мирового порядка”, построенного на консенсусе и гармонии, “явления, которые, казалось бы, принадлежали прошлому”, внезапно стали будущим. Хотя этнонациональные конфликты больше, возможно, и не угрожают мировой войной, они стали угрозой миру в важных районах земного шара. Таким образом, еще на какое-то время война, по-видимому, так и не станет устаревшим понятием. Вследствие того что для более обеспеченных стран сдерживающим фактором являются их более развитые технологические возможности саморазрушения, а также их собственные интересы, война может стать роскошью, доступной лишь бедным народам этого мира. В ближайшем будущем обедневшие две трети человечества не смогут руководствоваться в своих поступках ограничениями, которыми руководствуются привилегированные»[394]. Последнее же, однако, не значит, что агрессия «обедневших стран» должна проецироваться только на им подобных и не может, при определенных условиях, обернуться против «обеспеченных стран».

Таким образом, процессы глобализации, создавая единый «тесный мир», т.е. резко повышая степень взаимосвязи и взаимозависимости между народами, в то же время существенно повышают и степень их взаимной уязвимости. При этом вполне закономерный рост этнического и национального самосознания как в странах «ядра» мировой системы, так и на ее «периферии» актуализирует массу накопленных и загнанных до поры до времени в «историческое подполье» взаимных претензий, обид и противоречий. Соответственно в условиях отсутствия легитимной и эффективной международной или, точнее, глобальной системы безопасности создаются все возможности для дальнейшей эскалации конфликтов разного уровня и усугубления общего дисбаланса в международных отношениях.