Последний яд

Я больше не занимаюсь политикой. Она вызывает у меня отвращение.

Адольф Гитлер[497]

И Геринг, облаченный в вызывавшую улыбку маскировочную форму, тоже улизнул на юг Германии. Он хотел сдаться американцам, чтобы не попасть в руки к русским. Из Баварии он направил в фюрер-бункер телеграмму, в которой заявлял свои претензии на наследие фюрера, намекая на его недееспособность. Гитлер разбушевался, назвав своего заместителя негодяем и предателем. Ему-де давно было известно, что Геринг является морфинистом, и он лишает его всех постов и должностей[498]. Его обычная дневная доза составляла 20 таблеток.

27 апреля Гитлер раздал своим приближенным ампулы с цианистым калием, посетовав хриплым голосом на то, что не может предложить им ничего лучшего. Жена Геббельса Магда вначале дала капсулы своим шестерым детям. Дабы проверить эффективность яда, «Пациент А» распорядился отравить свою собаку Блонди. В своем политическом завещании, которое он смог подписать лишь с большим трудом из-за сильной дрожи в руках, Гитлер, стоявший на пороге самоубийства, в последний раз обрушился с нападками на евреев, возлагая на них всю вину и называя их «отравителями мира».

Тем временем перед Олимпийским стадионом раздавали метамфетамин юношам, чтобы они не наделали в штаны при виде двигающихся на них танков и при звуках выстрелов тяжелой артиллерии Красной армии. В качестве утреннего дара гросс-адмирал Дёниц прислал в Берлин «величайшему полководцу всех времен» письмо с изъявлениями преданности, а также отряд молодых, необученных для войны в городских условиях, но готовых идти на смерть новобранцев из рядов военно-морского флота. Бункер стал эпицентром сражения, приближавшегося к нему со всех сторон. На прилегающих улицах уже раздавались взрывы, от которых содрогались стены домов. Сад Имперской канцелярии, куда Гитлер уже давно не осмеливался подниматься, чтобы подышать свежим воздухом, все больше и больше заваливало землей и обломками. Там, где стихали выстрелы, вспыхивали языки пламени и рушились стены, поднимая клубы пыли и дыма.

Это был настоящий ад, которым завершался период ослепления и самообмана, продлившийся 12 лет, когда люди боялись смотреть страшной правде в глаза и бежали от действительности, прячась от нее в иллюзиях. В эти последние часы жизни Гитлера пожирали воображаемые бациллы. Он пытался уничтожить их, но тщетно. Теперь он планировал двойное самоубийство. Совещаясь со своим ближайшим окружением, он выразил сомнение: что, если при нажатии спускового крючка у него дрогнет рука? Тот, кто совершил столько чудовищных преступлений, теперь хотел ускользнуть от ответственности, и, поскольку у него не было юкодала для смертельной инъекции, он выбрал пулю. Только пистолет сильнее иглы. Была спешно проведена церемония его бракосочетания с Евой Браун, которая приехала из «Бергхофа» в «осажденный город»[499], как Гитлер патетически назвал Берлин в своем личном завещании. Во время свадебного банкета после томатного супа со спагетти на десерт подали синильную кислоту, а завершился он выстрелом в голову из «вальтера» калибра 6,35 мм.

30 апреля 1945 года около 15:30 «Пациент А» поставил наконец точку в своей обреченной с самого начала на провал попытке ввергнуть в нацистский дурман весь мир. Германия, страна наркотиков, эскапизма, мировой скорби, ждала прихода супернаркомана. И в недобрый час нашла его в лице Адольфа Гитлера.