Следователи – народные герои

Следователи стали рассказывать журналистам о том, какую большую работу они проделали и как им теперь пытаются помешать кремлевские покровители узбекских преступников. Руководство Узбекистана действительно пыталось остановить процесс расследования, хотело реабилитации республики. В Москве были готовы скрыть масштабы коррупции, чтобы не ссориться с Узбекистаном. Однако следствие продолжалось, но теперь уже Гдляна и Иванова интересовали не узбекские политики, а московские.

Ручеек информации о «хлопковой мафии» в Узбекистане становился полноводнее по мере развития гласности в стране. Но ручеек никак не мог превратиться в реку; информации о ходе следствия, о картине преступных деяний не хватало. По естественным законам домысливали, дорисовывали картину, по одной найденной кости восстанавливали скелет чудовища.

Картина получалась пугающая. Мафия – это слово, удобное своей загадочной всеобщностью. Когда руководитель следственной группы Тельман Гдлян согласился беседовать с журналистами, а редакторы набрались смелости печатать интервью с ним, худшие опасения подтвердились. Страна узнала, с каким колоссальным трудом идет следствие, которому со всех сторон мешают: мафия не дает в обиду своих, а связи мафии огромны. И не было оснований сомневаться в словах Тельмана Гдляна. Разве у нас не было собственных наблюдений, свидетельствующих о коррумпированности системы снизу доверху?

Пресса сразу же взяла одический тон:

«По одной мишени бьют. Которую повесил себе на грудь руководитель особого подразделения Прокуратуры, старший следователь по особо важным делам Тельман Хоренович Гдлян. Все бойцы (а иначе не скажешь) возглавляемой им группы, с которыми я беседовал, единодушны не только в стремлении довести начатое разоблачение коррупции до логического конца, но и в том, что именно Гдлян цементирует усилия десятков таких разных людей. Своей несгибаемой волей, бескорыстной отрешенностью, пугающей дерзостью и убежденностью в том, что группа дойдет до финиша. Короче, Тельман Гдлян… мужик, юрист, коммунист. Я видел, как благодарили люди, простые люди, следователей, как целовали им руки, руки избавителей от ярма коррупции. Я слышал, как спрашивали: «Когда же к нам приедете?» (журнал «Смена»)

Страна с горечью убеждалась, что нельзя доверять не только милиции (Гдлян как раз вел дело против десятка руководителей из системы МВД), но и суду. Первый процесс, подготовленный им, закончился совсем не так, как обещал Гдлян. Верховный суд Узбекистана не прислушался к доводам следствия, а Гдлян и Иванов получили по выговору.

«Гдлян и Иванов посчитали своим долгом приготовить своих жен к худшему. Сказали без недомолвок: если нас вдруг посадят – не удивляйтесь. Они понимали, что столкнуться им пришлось не просто с начальниками милиции и секретарями райкомов, а со сплоченной, всесильной мафией.

Позже, когда Гдлян узнает, что на него готовилось покушение, когда при аресте генерала Норбутаева через взлетно-посадочную полосу будет натянут стальной трос, когда они будут чувствовать за собой слежку наемных филеров, а в следственную группу внедрятся чужие, позже они поймут это наверняка…» (журнал «Огонек»).

Летом 1988 года мы стали свидетелями одного из самых драматических эпизодов перестроечного времени. Накануне XIX партийной конференции Тельман Гдлян и Николай Иванов написали статью, в которой сообщили, что среди делегатов «оказались и скомпрометировавшие себя на ниве взяточничества лица». Молния сверкнула. И, ослепленные, мы не сразу обратили внимание на характерный стиль: «Многоголовая гидра коррупции, почувствовав смертельную опасность, предпринимает отчаянные порой способы компрометации следствия. На этом этапе произошла полная консолидация рядов взяткодателей и взяткополучателей, а также их покровителей…» (журнал «Огонек»),

Гром грянул, когда в первый день работы партийной конференции партийный секретарь с Алтая под аплодисменты потребовал объяснений: действительно ли среди делегатов есть взяточники? Все замерли, боясь, что будет нанесен удар не только по стремительно набиравшему популярность «Огоньку», но и по смелым следователям, а если говорить шире, то и по всей борьбе с организованной преступностью. Главный редактор «Огонька» Виталий Коротич на глазах у всей страны, приникшей к телеэкранам, передал в президиум партийной конференции папку с обличительными документами. Их проверяли Комитет партийного контроля при ЦК КПСС и союзная прокуратура.

Через четыре месяца были арестованы два делегата партконференции: первые секретари Бухарского обкома – Исмаил Джаббаров и Самаркандского – Назир Раджабов.

Джаббаров был сравнительно молодым партработником, окончил Институт инженеров железнодорожного транспорта и Высшую партийную школу при ЦК КПСС. В тридцать лет из локомотивного депо его перевели на партийную работу. Пять лет он работал в аппарате ЦК КПСС в Москве, в 1982 году вернулся вторым секретарем Навоийского обкома, после смерти Рашидова стал первым секретарем Бухарского обкома и депутатом Верховного Совета СССР.

Назир Раджабович Раджабов окончил Ташкентский политехнический институт, работал конструктором на заводе. Сравнительно молодым стал секретарем Бухарского обкома, заведовал отделом в ЦК Узбекистана, возглавил Министерство сельского строительства, потом Министерство строительства. После смерти Рашидова – первый секретарь Наманганского обкома. Пример Раджабова и Джаббарова показывал, что даже молодые люди быстро встраивались в коррумпированную систему.

Через несколько месяцев, 11 января 1989 года, по обвинению во взяточничестве арестовали еще одного делегата партийной конференции – отправленного к тому времени на пенсию Виктора Ильича Смирнова, прежде возглавлявшего среднеазиатский сектор отдела оргпарт-работы ЦК КПСС.

Смирнов был выходцем из комсомола – несколько лет возглавлял Калининский обком ВЛКСМ, потом его перевели на партийную работу. Восемь лет он был секретарем по идеологической работе Калининского обкома партии, после чего отправился учиться в Академию общественных наук при ЦК КПСС, где защитил кандидатскую диссертацию на тему «Партийное руководство борьбой советского крестьянства с врагом на оккупированной территории (1941–1944)», работал над докторской диссертацией по философии – «Методологические основы наставничества». При Черненко Виктор Смирнов получил повышение – в августе 1984 года его отправили вторым секретарем ЦК компартии Молдавии, сделали депутатом Верховного Совета СССР и кандидатом в члены ЦК КПСС.

Теперь ему припомнили, что именно он девять лет руководил сектором в отделе оргпартработы, то есть ведал среднеазиатскими республиками. Иными словами, знал все, что там творится, а по мнению Гдляна и Иванова, покрывал местных преступников и коррупционеров. Справедливость торжествовала? Как все обстояло на самом деле, станет ясно позднее, а в тот момент подтверждалась правота следователей.