10 июня <1938 г.>

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

10 июня <1938 г.>

<Из Одессы в Москву>

Дорогая моя Аленька.

Сегодня — всего несколько слов, ибо приказано лежать и лежать.[13] Вчера был очередной «дражемент» в течение двух часов.

А я каждый раз верю, что это — последний! «Дражемент» принес одну пользу — на папиросы снова не смотрю и думать о них не могу. Надеюсь — на этот раз — к ним не вернусь.

Вчера — медицинская помощь мне была оказана мгновенно и оч<ень> тщательно. После вспрыскивания пантапона врач<иха> просидел<а> у меня все два часа пока не наступило общее успокоение.

Очень это удобно, что я нахожусь рядом с врачебным кабинетом. Сегодня с утра в постели, но чувствую себя (тьфу, тьфу) очень хорошо. Когда-нибудь должно же прекратиться! И как было приятно, когда сестра утром передала мне очередное (3-е) твое письмо!

Спасибо огромное Миле[14] за верную память. Напишу ей как только встану. Вот уж действительно верный друг! Поцелуй ее от меня крепко.

Уехали ли Лиля и Зина? Как их адрес?

Послал вчера письмо Горелику и оч<ень> сожалею, п<отому> что перед самым припадком.

Ужасно себя ругаю, что не послал тебе телеграммы, но я был сам не свой.

Обнимаю тебя, моя радость

Твой С.