<Конец 1931 г.>

<Конец 1931 г.>

Лиленька, родная — все нет и нет от тебя вестей. Напиши хоть открыточку, чтобы знать мне, что с тобой ничего страшного не случилось. Главное — как болезнь? Твое последнее письмо было такое безнадежное. Когда же я смогу помочь тебе?

Я очень долго был совсем без работы. С месяц как раздобыл место у одного американского изобретателя нового строительного материала (вид картона). Работа, как видишь, совсем не по моей специальности — но не скучная и на том спасибо. Пока получаю совсем мало (200 fr. в неделю), а работаю до 8 ч. вечера. Прийдя домой — валюсь в постель, так что жизни совсем не вижу. Во Франции такая поголовная безработица, что выбирать сейчас не приходится — хватай, что дают, чтобы не сдохнуть с голода. В первую очередь, конечно, страдают иностранцы, к<оторы>х отовсюду гонят.

Если у американца дело пойдет — мне обеспечен на долгое время хлеб и приличный заработок.

Кино-продукция здесь тоже при последнем издыхании. Общество за обществом летят в трубу. Пока что вся моя прошлогодняя работа пропала даром. Ограничиваюсь тем, что стараюсь не отстать от передовой кинолитературы. И это очень трудно — совершенно нет досуга.

Мы живем плохо. Но и это плохое на фоне общей нужды может показаться удачей. Самое горькое для меня — отсутствие людей, среды, какая-то подвальная жизнь, когда приходится все силы напрягать, чтобы в одиночку продержаться.

Событий в моей жизни — никаких, или такие, о к<оторы>х и писать нечего.

Дети подрастают. Аля — совсем взрослая и мне всегда странно, что она моя дочь. Нас принимают за брата и сестру. Она продолжает работать над гравюрой и идет в школе первой. Несмотря на то что она первая ученица — я не особенно верю, что это ее призвание. Пишет она гораздо сильнее, чем рисует, да и подход ее к живописи и рисунку скорее литературный.

Мур — мальчик боевого самоутверждения. Оч<ень> умный и способный, но дисциплине поддается слабо.

В Париже сейчас открыл свой театр Чехов[187] Убогий театр и безнадежные спектакли. Он совсем слабый режиссер, а как актер — живет старым багажом.

Слежу, как могу за советскими фильмами. Их здесь можно видеть почти исключительно в закрытых клубах (французская цензура не допускает их демонстрации).

Из последних сов<етских> книг очень одобряю «Гидроцентраль» Шагинян[188] и «Кочевников» Тихонова.[189] Читала ли?

С<офья> М<арковна>[190] исчезла. Не знаю даже — в Париже ли она. Отношение ко мне русских по-прежнему враждебное.

Кончаю. Жду от тебя вестей. Не забывай меня — я тебя помню постоянно и непрерывно.

Обнимаю тебя и глажу твою седую голову.

Твой С.

Как Вера? Нютя? Кот? Пиши обо всех.