Налеты на колесах

Весьма вероятно, что угон автомобиля из немецкой колонии Ольгенфельд даже в начале века не был разовым и случайным явлением. Бандиты шли в ногу со временем и пристально следили за всеми новинками технического прогресса, пытаясь тут же приспособить их для собственных нужд. Даже при отсутствии мало-мальски пригодных шоссе в России тогдашние авто с их толстыми и широкими шинами позволяли быстро передвигаться по пересеченной местности и оперативно уходить от погони. Особенно незаменимы были они в сухую погоду в нераспаханных, ровных, как стол, донских степях.

Наиболее ярко автомобиль был засвечен в самом крупном пароходном ограблении в истории Дона.

Вечером 17 августа 1913 года от пристани станицы Багаевская вверх по Дону отчалил колесный пароход «Петр», принадлежавший одной из крупнейших на Дону компаний «Е. Т. Парамонов и сыновья». Капитан Панков заметно нервничал — у него шло негласное соревнование с судном «Венера» пароходства Андрея Пустовойтова, кто быстрее дойдет от Ростова до конечной точки маршрута — станицы Цимлянской. Но «Петр» вынужден был чуть задержаться в станице Багаевской, так как развеселой группе пассажиров непременно захотелось забрать здесь несколько ящиков пива, которые закупались на пристани. Из-за этого «Венера» ушла на полчаса раньше, и Панкову теперь приходилось мчать на всех парах, чтобы догнать беглянку.

Но уже через полторы версты, когда судно прошло под мостом за Багаевской, на борту вдруг началась пальба. Семеро грабителей в масках, для острастки попалив из пистолетов над головами пассажиров и тяжело ранив помощника капитана Николая Митропольского, заставили капитана Панкова вскрыть пароходный сейф и забрали оттуда 80 тысяч рублей, упакованных в несколько мешков. Затем они приказали двоим матросам сесть в шлюпку на весла, взяли в заложники капитана и направились к берегу, откуда им подавали сигналы.

По пути Панков незаметно вынул из днища деревянный чоп, отчего шлюпку начало заливать водой. Чтобы не утонуть, бандитам пришлось менять план и срочно причаливать к острову Буян, расположенному посередине реки.

Кое-как лодка добралась до берега, но пока перепуганные бандиты перетаскивали на землю подмокшие деньги, капитан в сумерках юркнул в камыши, а затем переплыл на другой берег.

Спустя несколько часов налетчики сами смогли выбраться с острова и загрузились в автомобиль, который все это время ждал их на противоположном берегу Дона. На нем налетчики прибыли в станицу Багаевскую, а затем машина переехала через мост, поближе к Бессергеневской, и дожидалась бандитов с добычей. Впоследствии сидевший за рулем француз Евгений Мартэн Габерер уверял, что в Ростове его наняли неизвестные, чтобы перевезти некий груз за 50 рублей.

Пока машина искала пиратов, на ноги была поднята вся полиция и казаки. В течение суток все семеро бандитов были выловлены стражами порядка при помощи местных жителей, которые чуть не линчевали их на месте. Почти все деньги вернули (только один мешок с медяками утопили в Дону), арестовали и странного «шоффера» (так в начале века принято было называть автомобилистов) Габерера.

На следствии выяснилось, что все налетчики были кавказцами, но с первого взгляда не профессиональными абреками. Один из них, Варфоломей Метревели, являлся тифлисским купцом 2-й гильдии и владел в Ростове рестораном в кафешантане «Пале-де-Кристаль». Попутно занимался хлеботорговлей. Автандил Елбакидзе был поваром, остальные — официантами в ресторане гостиницы «Европа».

Взятым с поличным налетчикам отпираться было сложно, и они в один голос заявляли, что впервые пошли на экспроприацию, дабы собрать деньжонок и начать честную торговлю в Ростове.

Однако в ходе следствия сыщики сопоставили кое-какие схожие обстоятельства, повторно допросили потерпевших по другим делам, и выяснилось, что практически та же самая гоп-компания участвовала в аналогичном «эксе» годом ранее — в нападении на Михаила Бабаскина, артельщика купцов Парамоновых. Только в тот раз они ограбили не пароход, а поезд.

Дело было так. 23 ноября 1912 года несколько вооруженных кавказцев на станции Батайской ворвались в вагон пассажирского поезда, отчаянно паля из револьверов и сделав около 50 выстрелов. Ранены были и сам артельщик, и его соседи по купе — войсковой старшина Жеребков, жена управляющего армавирского «Торгового дома Тарасова» Леонтьева (впоследствии скончалась). Похищена сумка артельщика с 50 тысячами рублей.

Срочно вызванные в сыскное потерпевшие по «поездному» делу уверенно опознали «тифлисских торговцев» Варфоломея Метревели, Николая Мгвелидзе и Мирона Пирцхалайшвили.

Версию их участия в налете на колонию Ольгенфельд почему-то следователи не изучали.

19 декабря 1915 года налетчикам и убийцам был вынесен не самый жесткий приговор: Метревели и Мгвелидзе получили по 8 лет каторги, Пирцхалайшвили — 5,4 года.

Несложно заметить, что оба разбойных нападения с кровавыми жертвами были произведены в отношении представителей купцов Парамоновых. То есть у донских абреков совершенно точно был свой наводчик в купеческой конторе, ориентировавший бандитов на наиболее выгодный «клей».

Среди семи налетчиков на пароход «Петр» единственным не грузином был тифлисский армянин Ованес Пеланьянц. Без его нахичеванских связей пришлым грузинам в Ростове делать было бы нечего.

В Нахичевани функционировала компания «Торговый дом братьев Парамоновых», имевшая на 29-й линии свою мельницу. Вторая парамоновская вальцовая мельница, крупнейшая на юге России (давала 8 тысяч пудов муки в сутки), действовала уже в Ростове, на Посоховском спуске.

Вероятнее всего, «крот» сидел как раз в нахичеванском филиале торговой империи Парамоновых, насчитывавшем 70 работников. Бесследное (до августа 1913 года) исчезновение 50 тысяч рублей, изъятых у артельщика Бабаскина, затем нападение на пароход «Петр» (еще 80 тысяч) — наводку мог дать только «крот» Ованеса Пеланьянца. И вишенка на торте: как на грех, конечно же совершенно случайно, именно в 1913 году невесть откуда взявшийся пожар уничтожил парамоновскую мельницу на 29-й линии. После чего предприятие было скоренько закрыто. Концы в воду, а с ними и долги торгового дома.

Однако появляются смутные сомнения. Не обошлось ли тут без взаимного интереса, чем легко объясняется и столь мягкий приговор душегубам?

Богомольный старовер Елпидифор Парамонов, основатель империи, такого себе позволить, конечно, не мог. Но, увы, к этому времени он уже 8 лет как лежал в могиле. А вот его братьев, Александра, Ивана и Федора, в благочестии было не заподозрить. Почему бы им не пойти на сговор с налетчиками ради своих экономических интересов? Убытки от ограбления артельщика, парохода, сожженной мельницы служили законным основанием для объявления дефолта по долгам.

Ну и еще одна пикантная деталь. У наследника империи и пароходства «Е. Т. Парамонов и сыновья» Николая Парамонова во время похорон помощника капитана парохода «Петр» Митропольского были похищены золотые часы с цепью. Это Ростов, детка.

А черный автомобиль № 100 стал с тех пор регулярно появляться в полицейских сводках. В год вынесения приговора абрекам на нем по городу вовсю разгуливала местная босота.

11 ноября 1915 года за рулем его оказался бежавший с каторги вентерюшник Матвей Юдин, отметившийся грабежами и убийствами в Ростове и Армавире (одно время он состоял в шайке Яшки Лоскута). Матюшка так был увлечен чарами одной юной проститутки, что во время облавы, проводимой помощником пристава 4-го участка Павлом Глинским, не успел даже вытащить неизменный шпалер. Да, взяли его на Посоховском спуске. В двух шагах от мельницы братьев Парамоновых.