Семнадцатая глава

Нельзя сказать, что Ким Чен Ир не обращал внимания на тяжелое положение своего народа или получал удовольствие, видя голодающих людей. Когда в 1991 году распался Советский Союз, бывший до того главным финансовым донором КНДР, и Ким Чен Иру, и его отцу стало ясно, что грядут тяжелые времена. С начала финансового кризиса, охватившего страну в 1990-х годах, от которого она до конца так и не оправилась, одной из внешнеполитических целей режима стала постепенная нормализация отношений с врагом номер один, самой мощной военной и экономической сверхдержавой – Соединенными Штатами Америки. Закрыв эту долгую, явно затянувшуюся, наполненную враждой и оскорблениями главу в отношениях с США, Север смог бы заключить мирный договор, который обеспечил бы признание суверенитета страны и способствовал бы привлечению внешней помощи, необходимой для того, чтобы вдохнуть новую жизнь в умирающую экономику страны и накормить народ.

Во всех сообщениях о северокорейской ядерной программе и в описаниях почти иррациональной ненависти к Соединенным Штатам в средствах массовой информации журналисты постоянно упускали один важнейший факт: США на протяжении десятилетий угрожали КНДР полным уничтожением с помощью ядерного оружия. Если бы этот факт периодически упоминался хотя бы несколькими из многих сотен репортеров, освещавших данную тему, усилия Севера по разработке ядерного оружия, получившие особенный толчок в последние годы, не выглядели бы так иррационально и агрессивно. Скорее всего, большинство репортеров просто сами не знали многих фактов. Промывают мозги с помощью пропаганды и тут, и там.

После окончания Корейской войны США разместили свои ядерные боеголовки на Корейском полуострове – что противоречило соглашению о перемирии 1953 года, которое прямо это запрещало. «К середине 1960-х годов, – пишет Брюс Камингз, вероятно, единственный американский историк, который попытался понять и донести до других то, как ситуация выглядит с точки зрения КНДР, – [Южно-]корейская оборонная стратегия, [разработанная американцами], строилась вокруг идеи немедленного использования ядерного оружия в любой новой войне». Также американская военная авиация несла ядерные боеголовки во время маневров вблизи демилитаризованной зоны; угроза того, что один из вертолетов может «случайно» заблудиться, пересечь демаркационную линию и сбросить бомбу на Пхеньян, постоянно висела над Северной Кореей. Ядерное оружие вывезли с полуострова только в 1991 году, после Войны в Заливе, когда президент Джордж Буш-старший принял решение убрать тактические ядерные боеголовки с американских баз по всему миру. В Северной Корее восприняли это только как успокаивающий жест, так как было ясно, что подводные лодки, оснащенные ядерными ракетами, могут оказаться вблизи побережья страны в любой момент. Более того, ежегодно проводившиеся совместные американо-южнокорейские военные учения рядом с демилитаризованной зоной – в области прямой видимости для северных корейцев, – по словам Камингза, «предполагали плановое участие самолетов и кораблей, способных нести ядерное оружие, мобильных подразделений с ядерными зарядами малой мощности, а также маневры артиллерии, оснащенной ядерными снарядами, и тому подобное; при этом многочисленные боевые единицы южнокорейской армии были задействованы вместе с американцами в проработке сценариев применения ядерного оружия». В феврале 1993 года глава Стратегического Командования ВС США объявил, что Пентагон направит американские стратегические ядерные силы на объекты в Северной Корее. В ответ КНДР заявила о выходе из Договора о нераспространении ядерного оружия, в рамках которого, наряду с прочим, ядерные державы обязались не угрожать применением этого оружия неядерным странам. В мае 1993 года Северная Корея провела испытания баллистической ракеты среднего радиуса действия «Нодон-1», запустив ее в направлении Восточно-Китайского моря, а затем и в направлении Японского моря, что привело к истерике в прессе: писали, что безумные северные корейцы готовятся ввергнуть мир в состояние ядерной анархии.

Чтобы снять озабоченности такого рода, в июне-июле 1993 года Северная Корея предложила остановить программу по разработке графитовых ядерных реакторов взамен на поставку американских реакторов на легкой воде, что немедленно привело бы к зависимости КНДР от внешних источников ядерного топлива. Пхеньян очень долго заявлял, что вынужден вести работы по разработке графитового ядерного реактора, потому что никто в мире не хочет помогать стране в ситуации с недостаточным обеспечением ее атомной энергией. Ответа на это предложение Пхеньяна не последовало.

Представляется разумным задаться вопросом: что хотело правительство КНДР получить в ответ на свои уступки? Две важные вещи: прекращение угроз со стороны США и начало работы по нормализации отношений, которая закрепила бы принципы мирного сосуществования и в конце концов привела бы к установлению дипломатических отношений на уровне посольств.

После нескольких серий безуспешных двусторонних консультаций, перерывов в них, провокаций и возобновления переговоров США и КНДР осуществили совместный прорыв, увенчавшийся заключением в октябре 1994 года рамочного соглашения. В обмен на замораживание северокорейской программы по разработке графитовых ядерных реакторов и возвращение к проведению инспекций в рамках Договора о нераспространении ядерного оружия США во главе консорциума нескольких стран обязывались поставить в КНДР реакторы на легкой воде в качестве средства преодоления проблем постоянного энергодефицита последней. Также Корее обещали финансовую помощь, включая отмену санкций, которые были введены еще во времена Корейской войны, и, наконец, пошаговое движение к установлению дипломатических отношений.

Вскоре после заключения соглашения контроль за американским конгрессом перешел к республиканцам, которые всегда однозначно выступали против этого соглашения. Последовали многочисленные проволочки и срывы выполнения обязательств со стороны США. В свете разразившегося полномасштабного голода многие американские конгрессмены в частных разговорах проводили мысль о том, что при неизбежном скором коллапсе северокорейского режима Соединенным Штатам нет смысла выполнять свои обязательства. К маю 1998 года первый реактор на легкой воде всё еще не был построен. Теряя терпение, корейцы стали угрожать, что возобновят ядерные исследования, если США откажутся от выполнения своих обязательств. В следующем году так и не произошло снятия каких-либо санкций, и Северная Корея опять озвучила аналогичную угрозу.

Доверие естественным образом исчезает, если становится очевидным, что вы обманываете кого-то относительно своих намерений. Ко времени вступления в должность президента США Джорджа Буша-младшего доверие было подорвано ничем не маскируемым ростом открытой враждебности, которая так ярко проявилась во втором Послании Конгрессу президента Буша о положении дел в стране, опубликованном через месяц после террористической атаки 9 сентября и включающем Северную Корею в мировую «ось зла». В администрации Буша преобладали сторонники жесткой линии, которые сознательно отказывались от всех предыдущих достижений администрация Клинтона во внешней политике, проводя крайне изоляционистскую линию, которая подорвала международную репутацию США в течение следующих восьми лет[38]. Северокорейские дипломаты жаловались, что их новые американские партнеры по переговорам – особенно помощник госсекретаря Джеймс Келли – были высокомерны и избегали принятия на себя каких-либо обязательств на встречах с ними. Отношения между странами снова стали открыто враждебными. США обвинили КНДР в проведении программы обогащения урана. Северная Корея отвергла эти обвинения и потребовала предоставить доказательства – например, спутниковые снимки. США оказались не в состоянии это сделать. Скорее всего, обвинение американцев базировалось на чем-то очень похожем на ошибочные разведданные, которые говорили об обладании Ирака оружием массового уничтожения. КНДР тогда пошла еще дальше, провозгласив, что хотя в данный момент в ее распоряжении нет ядерного оружия, но, как суверенное государство, она имеет право располагать им в целях самообороны – точно так же, как у США есть оружие уже много десятилетий.

Если маленького ребенка постоянно дразнит верзила-тинейджер, который в три раза больше него, то не стоит удивляться, что однажды этот ребенок принесет в школу выкидной нож. В 2003 году КНДР официально вышла из Договора о нераспространении ядерного оружия. Два года спустя страна объявила о создании первого ядерного заряда. Это лезвие Север открыто носит с собой с той поры.

* * *

У американцев сложное отношение к своей истории. Истина часто доходит до нас в сильно искаженном виде через каких-то невнятных посредников. У нас есть склонность забывать вроде бы выученные уроки. Точнее, мы ПРЕДПОЧИТАЕМ о них забывать. Граждане небольших, бедных и не слишком сильных государств хорошо помнят уроки истории. Очень часто такие уроки – это всё, что у них осталось. Безусловно, северные корейцы ничего не забыли. Отвлекаясь от вопроса о том, каким образом эти уроки были преподаны и что восприятие этих уроков носит также крайне искаженный характер, можно сказать, что историческая память находится в центре северокорейской идентичности.

Безусловно, история Корейской войны ежедневно, даже ежечасно вбивается в головы граждан КНДР пропагандой. Еще живы люди, которые помнят ту войну и могут рассказать детям и внукам о том, что сами пережили. Ковровые бомбардировки, из-за которых погибли миллионы. Биологическое оружие, применяемое Соединенными Штатами, заражало, уродовало, калечило, наконец, убивало и солдат, и невинных мирных жителей. Ежедневные сцены ужаса и кровавой бойни, которые ни один гражданский человек в Соединенных Штатах никогда не видел.

Кроме того, в национальной памяти есть то, что условно можно назвать «историей настоящего», которая напоминает нам, что с 2005 года КНДР всегда абсолютно открыто говорила о своих ядерных амбициях. И о том, что эти амбиции – реакция на поведение другой ядерной державы – Соединенных Штатов, которые обладали арсеналом ядерного оружия в течение многих десятилетий. И о том, что США являются единственной страной в мире, применившей это оружие в войне с другой нацией – страной, находящейся не так далеко от Корейского полуострова. И о том, что такие амбиции США и их последствия, в конце концов, результат провалов американской внешней политики. Именно США СОЗДАЛИ Северную Корею, когда провели разделительную линию по 38-й параллели в 1945 году, а потом всё время стремились эту страну уничтожить.

* * *

Перед молодым и неопытным Кимом, унаследовавшим власть после кончины своего отца в конце 2011 года, стоял выбор между плохим и очень плохим. Итак, Ким Чен Ын. По возрасту он крепко-накрепко встроен в поколение чанмадан, но по своему реальному жизненному опыту он просто пришелец из совершенно другого мира. Когда в стране в 1994 году начались серьезные трудности – как внутренние, связанные с нехваткой продовольствия и последующим голодом, так и внешние, проистекавшие из всё возраставшей нестабильности отношений с США, – Ким Чен Ир провозгласил начало новой политики сонгун – «приоритета армии». В результате этого сторонники «жесткой линии», прежде всего военные, вознеслись на высшие уровни власти. Это были люди, полностью удовлетворенные существовавшим статус-кво, которые не хотели никаких изменений, которые в прямом и полном подчинении имели вооруженные силы и таким образом могли обеспечить отсутствие каких-либо изменений.

С постепенным возвышением Ким Чен Ына в западных СМИ появился осторожный оптимизм, связанный, во-первых, просто с его молодостью и, во-вторых, с его школьным образованием в Швейцарии. Можно было ожидать, что молодой лидер сделает страну более открытой, откажется от нарушения прав граждан и преследования инакомыслящих, закроет печально известную сеть трудовых лагерей. Наивность подобных ожиданий оказалась просто поразительной. Существовала как минимум одна серьезнейшая причина, по которой новый лидер не предпринял радикальных мер такого рода: это армейская верхушка вокруг него, люди его отца, которые никогда и ни за что не позволили бы это сделать. Если бы он озвучил подобные предложения, его немедленно отстранили бы от власти или просто убили.

Вероятно, Ким Чен Ын – тиран. Но одновременно – как и все северокорейцы – жертва системы, в которой он родился и которую он бессилен изменить. В отличие от своего отца, он был слишком молод, чтобы осознанно проложить путь к власти. Скорее, его выбрали и назначили на роль преемника отца. Хотел он того или нет – неважно: в обществе, сочетающем в себе сыновнее почтение и государственный террор, никто не может выбирать, что ему делать в этом – или в каком-нибудь еще – случае. Вероятно, еще много лет мы не узнаем ничего о том, что происходило за закрытыми дверями в столице в 2012 году и позднее. Что побудило Ким Чен Ына казнить своего дядю и главного советника Чан Сонтхэка в 2013 году. Мы даже не узнаем, было ли это волей самого Ким Чен Ына, стоял ли он лично за чисткой; до какой степени он независимый игрок, зловещий диктатор из прошлого; до какой степени – марионетка в руках других, возможно, конкурирующих между собой сил.

Но мы знаем наверняка, что, несмотря на санкции и на положение страны-изгоя, с момента прихода Ким Чен Ына к власти налицо благотворное влияние экономической либерализации. Каждому, кто приезжает сегодня в страну и видит ее своими глазами, это становится очевидно. С самого начала, когда Ким Чен Ын произнес свою первую речь и заверил, что «народу более никогда не придется затягивать ремни», экономическое развитие стало центральной задачей внутренней политики нового режима.

Сегодняшний Пхеньян – живое тому доказательство. С его амбициозными строительными проектами, высокими жилыми многоэтажными домами в стиле постмодерна и неофутуризма, возвышающимися над абсолютно новыми столичными улицами, город всё меньше выглядит странновато-причудливым бесцветным посмешищем, всё более и более похожим на мегаполис Восточной Азии XXI века.

Наконец, появились тончжу – эти солдаты коммерческого фронта: истинные прагматики в современной КНДР. Не боясь выставлять напоказ свое богатство, они служат живыми символами того, насколько прижился капитализм на этой вроде как социалистической почве. У «новых северокорейских мечтателей» нет мыслей о революции. Их помыслы направлены в сторону бизнеса, сделок, достижения и поддержания собственного благополучия.

Само существование тончжу обнажает ту неизбежную ошибку, которую допустили Ким Ир Сен и его ближайшее окружение и которую не смогли распознать при построении, как казалось, новой, уникальной формы социализма. Речь о том, что они так и не смогли покончить с классовой системой. Пренебрежительно отмахнувшись от системы ЭКОНОМИЧЕСКИХ классов, присущих капитализму, они вместо этого учреждают систему ПОЛИТИЧЕСКИХ классов – сонбун. Эта классовая система в той же мере пропитана разнообразными элементами неравенства, как и капиталистическая система экономических классов.

Новые мечтатели поколения чанмадан, такие как Мин или товарищ Ким, при рождении получили привилегию принадлежности к такому политическому классу, который позволяет им достигать экономического благополучия, чего, собственно, они больше всего и желают. Дальше больше, есть еще и те, кому не посчастливилось при рождении получить политических привилегий, но у кого есть соответствующие способности, и они могут заслужить эти привилегии и получить доступ к обогащению. Например, через членство в Трудовой партии, через зарабатывание различных отличительных знаков престижа и власти. Система сонбун постепенно размывается по мере эволюции общества в духе развития собственной меритократии, которая является зеркалом – пусть несколько кривым – элитарной системы, лежащей в самом сердце глобального неолиберализма.

Эти мечтатели постепенно преображают страну, ведя ее к состоянию, сильно отличающемуся от изначального. Движение уже началось. За каждым привлекательным строительным проектом, меняющим архитектуру столицы и весь ее облик, стоят такие фигуры. Другие города потихоньку встают на тот же путь.

То, что новый лидер – человек их возраста, их сверстник, делает более простым идентификацию себя с ним, обнажая глубокий поколенческий раскол общества. Возможно, тончжу чувствуют всю тяжесть унаследованных ими проблем. Понимают, что не существует простых решений. Последние волны чисток затронули по большей части старшие поколения – людей из окружения отца сегодняшнего лидера. Точно так же сам Ким Чен Ир в свое время немедленно избавился от приближенных СВОЕГО отца.

Под экстатичным выражением любви и верности Вождю, в которых клянутся все северокорейцы на публике, скрыто огромное разнообразие мнений, которые нельзя озвучивать. Об этом говорят северокорейские беженцы, об этом при первых же встречах интуитивно подозревают те из нас, кто видит происходящее своими глазами. Маловероятно, что Ким Чен Ын и властная система, в которую он встроен, уйдут в обозримом будущем. Даже больше – среди молодежи, принадлежащей к элите Пхеньяна, ощущается желание, чтобы Вождь никуда не уходил. Он дает им шанс, а они ему.