4. «Не позорьте старого воина»

Эти слова из рапорта, написанного генерал-майором А. А. Вольхиным[425] после войны на имя Главнокомандующего Сухопутными войсками Маршала Советского Союза И. С. Конева. «Никто меня не защитил от произвола. — писал он — Плакал, умолял — не губите солдата, не позорьте старого воина. Всё тщетно». Старый солдат имел в виду события 42-го года, его арест на Сталинградском фронте, вскоре после издания приказа Сталина «Ни шагу назад» и суровый приговор Военной коллегии. И это было не единственное испытание в его непростой жизни.

Повоевать Александру Алексеевичу Вольхину довелось не только в Красной армии. Он прошел Первую мировую, воевал у Колчака. Потом в Красной армии. Неоднократно был ранен. Перед войной стал генерал-майором. А в годы войны вынужден был начинать свою военную карьеру практически заново — дивизией ему довелось командовать не генерал-майором, а просто майором. В отношении Вольхина не раз возбуждали уголовные дела, а в 1942 году приговорили к расстрелу за проявленную трусость и позорное бегство с поля боя в ходе Сталинградской битвы.

Началась она 17 июля 1942 года в большой излучине Дона, в том месте, где он ближе всего подходит к Волге. В этот день завязались первые бои наших частей с наступающими войсками 6-й полевой армии Паулюса и 4-й танковой армии Гота. Им противостояли спешно переброшенные в излучину Дона и не до конца сформированные 62-я и 64-я армии под командованием генералов В. Колпакчи и В. Чуйкова. Фашисты нанесли два фланговых, охватывающих удара, имея намерение соединиться в район Калача и оттуда двигаться на Сталинград.

В телефонограмме Сталина, направленной 26 июля командованию Сталинградского фронта, говорилось: «Действия командования Сталинградского фронта вызывают у Ставки возмущение. У фронта перевес в танках втрое, абсолютное преобладание в авиации. При желании и умении можно было вдребезги разбить противника. Ставка требует, чтобы в ближайшие дни рубеж обороны от Клетской до Калмыкова был бы. безусловно, восстановлен, чтобы противник был оттеснен на линию реки Чир. Если Военный совет Сталинградского фронта не способен на это дело, пусть заявит об этом прямо и честно».

Военный совет промолчал о том, что на направлениях главного удара противника перевес явно был на их стороне. Враг имел преимущество в личном составе в 1.2 раза, танков — в 2 раза, самолётов более чем в 3,5 раза. В полосе 62-й армии превосходство врага было ещё большим. Командование же Сталинградского фронта приказало нашим частям, в силу нехватки сил и средств, организовать одноэшелонное оперативное построение войск. Уже 23 июля 1942 года, после мощного удара наступавшей на севере группировки 6-й немецкой армии, две наших дивизии, находившиеся на правом фланге 62-й армии, оказались в окружении. А 8 августа передовые части 14-го и 24-го немецких танковых корпусов соединились западнее Калача. В течение недели они расчленили и разгромили окруженные части 7 стрелковых дивизий, а также 2-х механизированных и 7 танковых бригад. В плену оказалось около 57 тысяч военнослужащих Красной армии, было захвачено более 1000 танков и бронемашин, более 700 артиллерийских систем и более 600 самолетов.

В. Колпакчи и В. Чуйкова сняли с должностей. Некоторых командиров рангом пониже предали суду военного трибунала. Одним из них и был командир 147-й стрелковой дивизии генерал-майор А. А. Вольхин. Дивизию он принял под свое командование только 12 июля 1942 года. А 9 августа новый командующий 62-й армии генерал А. И. Лопатин приказал Воль-хину организовать и нанести контрудар по войскам противника в направлении селения Верхний Чир. Однако выполнить этот приказ было уже невозможно, так как находившуюся в кольце дивизию враг практически уничтожил.

Первое, что узнал Вольхин, когда добрался с отрядом бойцов до своих — И. Сталин издал приказ № 227 «Ни шагу назад»[426]. Генерал понял, что в его боевой биографии наступают черные дни.

15 августа 1942 года военный совет 62-й армии принял постановление, в котором командир 147-й стрелковой дивизии был назван «трусом, позорно бежавшим с поля боя». А через день появился приказ № 0141 по Сталинградскому фронту, подписанный новым руководством фронта — А. И. Еременко и Н. С. Хрущёвым. Приказ предписывал «командира 147-й СД генерал-майора Вольхина за потерю управления дивизией, невыполнение приказа по армии и позорное бегство с поля боя отстранить от занимаемой должности и предать суду военного трибунала»[427].

19 августа 1942 года было возбуждено уголовное дело по обвинению генерала в измене Родине, в форме перехода на сторону врага. Все следственные действия были проведены в течение суток — постановление на арест, допрос, обвинительное заключение. Негативную роль сыграла отрицательная характеристика, которую написал в 1941 году на генерала Вольхина, командовавшего тогда 145-й стрелковой дивизией, входившей в состав 28-й армии, ее командующий генерал-лейтенант В. Качалов. Незадолго до своей гибели он назвал Вольхина виновником ряда неудачных боев, о которых мы уже рассказали. Вольхин был отстранен от должности комдива, но до предания его суду военного трибунала в тот раз дело не дошло. Генерала перевели под Сталинград, назначив командиром 16-й запасной бригады. А за несколько дней до начала битвы поручили командовать 147-й стрелковой дивизией. Дивизия, державшая оборону на правом берегу Дона, под Суровикино, не имея приказа на отход, попала в окружение. Вольхин прорвал кольцо, вывел часть сил за Дон. Но пополнять соединение и командовать им ему не позволили.

Военная коллегия Верховного суда СССР слушала дело генерал-майора А. А. Вольхина в городе Чкалове, куда он был этапирован в арестантском вагоне.

В приговоре сказано, что командир дивизии А. А. Вольхин «самовольно снял части с занимаемой обороны, бросил управление войсками и сам бежал в тыл». За эти действия, квалифицированные по ст. 58—1 и. «б» УК РСФСР, генерал был приговорен к расстрелу, с лишением генеральского звания.

Председатель Верховного Суда СССР опротестовал этот приговор, но Пленум Верховного Суда СССР протест отклонил. А через несколько дней. 11 декабря 1942 года, Президиум Верховного Совета СССР смертника помиловал, заменив расстрел «десятью годам лишения свободы в исправлагерях с отправкой на фронт, с лишением звания генерал-майора и ордена Красного Знамени».

Надо сказать, что если Вольхина, как генерала, судила высшая военно-судебная инстанция, то большинство офицеров и рядовых бойцов, арестованных под Сталинградом, были преданы суду военных трибуналов фронта и дивизий. Многих вообще расстреливали без проведения следствия и суда. Так, только по частям 62-й армии, в состав которой входила 147-я дивизия генерала Вольхина, по итогам оборонительных боев с фашистами в сентябре 1942 года было осуждено трибуналами и расстреляно по постановлениям особых отделов 195 военнослужащих, проявивших трусость и бежавших с поля боя. Среди них — исполнявший должность командира 42-й отдельной стрелковой бригады капитан Унжаков и исполнявший должность военкома бригады ст. батальонный комиссар Лукин; командир 92-й отдельной стрелковой бригады подполковник Тарасов и военком бригады ст. батальонный комиссар Андреев; командир связного полка 399-й стрелковой дивизии майор Жуков и комиссар Распопов[428].

А разжалованного генерала — рядового А. А. Вольхина выпустили из тюремной камеры и отправили искупать вину на фронт. 31 декабря 1942 года Постановлением Президиума Верховного Совета СССР высшая мера наказания была ему заменена на 10 лет лишения свободы с отсрочкой исполнения и присвоением воинского звания «майор». Через несколько дней А. А. Вольхина назначили заместителем командира 927-го стрелкового полка 251-й стрелковой дивизии. В следующем месяце он уже исполнял обязанности командира дивизии, в марте 1943 года военный трибунал снял с него судимость, а в январе 1944 года ему во второй раз присвоили звание генерал-майора.

Главная военная прокуратура посмертно реабилитировала А. А. Вольхина 29 августа 2003 года.