Тараканище

Что же сталось с иностранцами, которых пригласил Фрэнк? Неужели управляющая компания взяла их к себе под знамена?

Конечно же такого произойти не могло. Новые управляющие сразу избавились от наиболее умных и разговорчивых, а заодно — и от «старых друзей». Вслед за Фрэнком буквально через неделю после его увольнения (не отставки, а именно увольнения: в казино отставок не бывает, за свои высокие должности люди держатся руками и ногами, периодически прикусывая зубами, для большей страховки) последовали старший пит-босс, ранее работавший в «Старом Свете», Пьеро и Чарли. Оставшийся в живых последний итальянец, совершенно не говорящий по-русски и толком не понимающий, что вокруг него происходит, был оставлен в роли Алена — местного дурачка, от которого нет вреда, но есть польза: он же не в курсе многих процессов внутри казино «новой концепции» и того, какими правилами они регламентируются, зато обладает правом подписи внутренних и технических документов. Что, собственно, от него и требуется. А свое итальянское видение он может засунуть далеко и надолго, если, конечно, не хочет присоединиться к тем счастливцам, для которых поиск работы сейчас стал актуален. Другими словами, его «молчание» и слепое повиновение обошлось «старосветовцам» в цену месячной зарплаты. Недорого.

Что же касается Славы, единственного русскоговорящего менеджера в команде Фрэнка, то, обладая политической гибкостью, он не стал входить в клинч с новым руководством, благодаря чему остался на своей должности. Проявив лояльность к политике управляющей компании во многих вопросах, добился того, что стал одним из ее членов, наравне с Арутюном и Скоморохом. После того как до владельцев заведения постарались донести всю бесперспективность дальнейшей борьбы за выживание (спустя полгода после изгнания Фрэнка) и казино закрыли, так и не вернув даже толики вложенных в него денег, все заботы о дальнейшем трудоустройстве Славы взяло на себя GGG. Единственного же итальянца вернули восвояси, нужда в нем отпала: сыграв свою роль, он стал ненужным.

А что же Чарли? Неужели он последовал за Фрэнком, со словами «Карету мне, карету!»? Как бы не так. Чарли понимал, что на исторической родине, в Англии, ему ничего не светит. В силу возраста — а на тот момент ему было за шестьдесят — и в силу наличия лицензии, позволяющей работать исключительно… инспектором! Это только в Москве он считался великим и ужасным, в Англии же мог только скромно сидеть на стульчике в жилетке с бабочкой на шее, слепо повинуясь приказаниям более градуированных соотечественников. Поэтому возвращаться домой он решил исключительно в крайнем случае.

Пятилетнее отсутствие наложило на него свой отпечаток. Никто не знает, где он был и что делал все эти долгие пять лет разлуки с Москвой. Время никого не щадит, вот и Чарли сильно изменился: пропали его лоск и холеность. У нас нет информации о его личной жизни. Но если прежде стрелки на его брюках были безупречны, а рубашки — накрахмалены, стоявший воротничок напоминал гордо поднятый флаг, то теперь свежесть манишки вызывала сомнения, галстук по ширине узла и цвету больше напоминал удавку, а коричневые грязноватые ботинки резко контрастировали с черным костюмом, выглядевшим так, будто его надели на вешалку. Редкие светло-седые волосики топорщились в разные стороны, очки на длинном, мясистом, с красными прожилками носу (верный признак пристрастия к алкоголю) больше напоминали седло, надетое на известное парнокопытное рогатое домашнее животное. На фоне лощеного и довольного всем и вся, несмотря ни на что, Фрэнка он был всего лишь жалким подобием того Чарли, при появлении которого вся игорная Москва вставала по стойке «смирно». Единственное, что осталось неизменным, — это голосовые интонации, выражающие степень крайнего недовольства и раздраженности. Вместо коронной фразы «Are you in charge?» он стал чаще прибегать к вопросу: «Who told you to do it?» (Кто велел тебе это делать?), выражая полное несогласие и максимальное неудовольствие.

Конец 2005-го — начало 2006 года — это удивительное время в истории игорного бизнеса Москвы, когда наряду с настоящими дворцами для игры существовали пережитки прошлого — маленькие «козявочки» на основе бара-ресторана. Большинство их располагалось за пределами МКАД, в новых спальных районах Митино, Жулебино, Южное Бутово. Но и в Москве при сильном желании можно было отыскать нечто подобное.

Оставшись без работы, но получив полный расчет, Чарли отправляется по прежним местам боевой славы — туда, где собираются работающие в Москве иностранцы. До сих пор эти островки иностранной культуры существуют, только в них больше нельзя встретить знакомых лиц из казиношной среды. Вот Чарли и пошел на традиционное место сбора этой ставшей немногочисленной иностранной тусовки.

Каким образом и от кого он услышал информацию, что маленькому казино «Афины» на Преображенской площади требуется новый генеральный менеджер, мы не знаем. Но так оно и было. Срочно требовался новый генеральный менеджер со своей командой! Чарли мертвой хваткой ухватился за эту идею и уже рано утром следующего дня договорился о встрече с тем самым старшим пит-боссом, уволенным из «Мистера Шанса», и Альбертом, своим давнишним знакомым, взрослым мужчиной в возрасте примерно сорока пяти лет, хорошо известным в определенных кругах, связанных с казино. Альберт даже возглавлял небольшие заведеньица уровня «Афин», поэтому его опыт в данном контексте был абсолютно нелишним.

Встретившись с ними, Чарли рассказал, что есть, оказывается, в Москве казино «Афины», расположившееся на первом этаже жилого дома. Им срочно нужна команда специалистов, и он, Чарли, готов выставить свою кандидатуру на соискание вакансии генерального менеджера, а их обоих назначить своими ассистентами-менеджерами.

Вопросы, заданные после этого радужного выступления, не поставили Чарли в тупик. Когда Альберт поинтересовался наличием «конкурентов», то последовал ответ, что таковых нет.

На вопрос же о том, кто сейчас работает там и по какой причине люди собрались уходить, Чарли предложил подъехать и самим взглянуть на казино, а заодно пообщаться с его менеджерским руководством. Сказано — сделано. И вот предновогодним вечером Чарли и двое его «ангелов» буквально летят, чтобы проведать обстановку, а если все условия их устроят, то сразу же и подписать договор.

Казино «Афины» действительно располагалось на первом этаже жилого дома и принадлежало уроженцу Грузии по имени Гоча. Его там, правда, никто в глаза не видел, а управление и контроль над заведением осуществляли многочисленные московские родственники и друзья, мало что смыслившие в игорном бизнесе. Для них очевидными были только два понятия: «есть дэньги» и «нэт дэнэг», которыми они и оперировали. По словам Анатолия, менеджера, встретившего великолепное трио, задолженность по зарплате у персонала отсутствовала. Причиной же, побудившей их в полном составе покинуть заведение, стало новое предложение, более выгодное и интересное. То, что Анатолий беззастенчиво врал, стало понятно сразу. Альберт, уже больше года как оставшийся без работы, постоянно мониторил рынок казино и про новые проекты, готовые к открытию, знал все от и до. Даже если допустить, что кому-то сделали интересное предложение, то оно распространяется исключительно на одно лицо, тогда почему уходят остальные? Но Анатолий сказал то, что сказал, и больше распространяться на эту тему не собирался. Поскольку другой альтернативы не было, то Чарли и К° подписывают договор. Анатолий же радостно выдыхает и уже постфактум констатирует, что условием хозяев, по которому они соглашаются отпустить работающую в «Афине» менеджерскую команду и выплатить им причитающиеся деньги, являлся привод на их место замены. При этом качество и уровень новых людей не обговаривался.

Чарли, как лидер, милостиво согласился в течение месяца совмещать позиции генерального менеджера и менеджера смены, получая зарплату за одну и другую работы. Этот срок ему понадобился для поиска еще одного кандидата на менеджерскую должность, на самом же деле, поступая как истинный гастарбайтер, Чарли старался минимизировать свои расходы, максимально заполняя работой свободное время, и увеличивать доходы, посвящая себя тому, ради чего и приехал, — работе.

После увольнения из «Мистера Шанса» для него актуальным стал вопрос жилья. Ведь ту огромную двухкомнатную квартиру в районе метро «Октябрьская» оплачивала фирма. Теперь же он предоставлен самому себе, а сумасшедшая арендная плата, превышающая 3000 долларов, больно била по бюджету. Поэтому он вынужденно съехал в трехзвездочную гостиницу на Тверской. Но стоимость номера порядка 100 долларов в сутки его тоже не устроила. И он озадачил своих подельников-менеджеров поисками приемлемого жилья.

Как раз в это время одна знакомая бывшего старшего пит-босса искала жильца в комнату в коммунальной квартире, где раньше проживал ее отец. Тот встретил «новую любовь» и вместе с ней поехал в деревню в Новгородскую губернию, чтобы на свежем воздухе предаваться земледелию, животноводству, самогоноварению, а заодно и плотским утехам подальше от городской суеты и бывшей супруги, изжившей его в коммуналку и продолжающей всеми доступными ее скудному уму средствами осложнять жизнь, постоянно капая на мозги и препятствуя общению со взрослыми детьми. Комнату он доверил средней дочери, которая, решив немного подзаработать, попыталась сдать ее внаем. А тут вот тебе, подарок судьбы в лице Чарли. Главным «но» являлся район местонахождения квартиры — метро «Выхино», правда, его близость — пятнадцать минут неспешной ходьбы — стала серьезным плюсом. Цена за комнату была адекватная — 8000 рублей в месяц, по тому курсу — чуть больше 260 долларов.

Когда Чарли узнал об этом, то моментально загорелся. Ведь квартира ему была нужна только для ночлега. Поэтому, волнуясь и беспокоясь, что «горячий пирожок» улетит, он попросил тут же свести его с этой девушкой. Оказалось, это была его давнишняя знакомая. Когда Чарли призвали реанимировать «Альтаир», она работала там официанткой. А он ей беззастенчиво строил глазки, несмотря на разницу в возрасте порядка сорока лет. Посмотрев будущие условия проживания и обговорив цену, оставил деньги за месяц вперед… и поинтересовался, есть ли у девушки молодой человек.

На следующий день после переезда Чарли пришел на работу грустный-прегрустный. Он, на правах «старшего», работал исключительно в утреннюю смену. Ночной коллега поинтересовался о причинах вселенской печали, читающейся в его глазах:

— Что, Чарли, наконец-то ушатала тебя твоя официантка?

(Встретив девушку, все свои несбыточные фантазии Чарли стал адресовать ей. Каждый раз, делясь переживаниями со своими менеджерами, он очень рассчитывал на взаимность, несмотря на то что знал про наличие живого конкурента в лице ее молодого человека.)

Чарли грустно улыбнулся и рассказал следующую историю.

После работы он, как обычно, поехал в центр, чтобы, поужинав, пропустить пару-тройку пинт пива, заодно пообщаться с кем-нибудь из друзей-иностранцев и собрать все последние новости. Выполнив задуманное, поздно вечером вернулся в съемную квартиру. Приготовив кровать ко сну и совершив вечерний туалет, постарался найти выключатель, чтобы погасить спускающуюся с потолка на проводе лампочку Ильича. Но, обыскав всю комнату, он его так и не обнаружил. Поэтому ему пришлось залезть с головой под одеяло и так промучиться всю ночь! К соседям, которые не разговаривают по-английски, Чарли обращаться за помощью не рискнул. Поэтому сейчас он абсолютно разбит и страшно хочет спать!

— Что ж ты не выкрутил ее? — поинтересовался ночной менеджер.

— А я как-то не додумался, — искренне ответил Чарли.

— Эту ночь тоже будешь с головой под одеялом спать? — съехидничал менеджер.

— Мне уже показали выключатель. Он, оказывается, находится в коридоре, перед дверью в комнату.

За первые две недели нового года обозначились и проявились проблемы, так тщательно скрываемые хозяевами и побудившие предыдущую команду поскорее сбежать в полном составе с палубы тонущих «Афин». Ими были минимальное количество игроков и полное отсутствие денег. Когда достигался положительный результат, то моментально приезжал кто-то из друзей и родственников и, пользуясь правом хозяина, просто изымал выигрыш из кассы. Поэтому, когда встал вопрос об авансе, выплачиваемом в двадцатых числах, последовал лаконичный ответ: «Дэнэг нэт». Как выяснилось позже, это была стандартная ситуация, повторяющаяся из раза в раз. Если перед Новым годом ее еще как-то удалось разрулить за счет «залетных» гостей, то во время и после праздничных каникул жизнь замерла.

Первыми взбунтовалось видеонаблюдение. Долг перед ними составлял уже две месячные зарплаты, и менеджер Олег, тоже имевший опыт работы в «Старом Свете», снял своих людей, закрыв на ключ вход в мониторную. Дальше последовали протесты дилеров, пообещавших в случае невыполнения денежных обязательств до 1 февраля не выйти на смену. Понимая всю свою беспомощность и незащищенность перед произволом хозяев, Чарли по совету соратников предлагает организовать собрание с хозяевами для обсуждения сложившейся ситуации. Поскольку протесты выражаются все сильнее и сильнее, а работа казино может быть парализована, сам Гоча летит в Москву с мешком денег.

Но то ли ветер был встречный, или погода нелетная, ТамаГоча так и остался, по словам его друзей, над Москвой, описывая в небе круги, ожидая разрешения на посадку. В его отсутствие смысл собрания терялся. Команда менеджеров во главе с Чарли постаралась донести основные требования, заключающиеся в скорейшем погашении задолженности перед персоналом. Родственники же выступили со встречным предложением: погасить долг перед «чернорабочими», а потом уже — перед менеджментом. К тому времени у Чарли появился еще один единомышленник — высокая блондинка Елена, превосходно знающая английский язык. Когда собрание закончилось и все разъехались, Елена осталась работать в ночь. Во время ее смены к ней приехали двое из наиболее значимых родственников ТамаГочи и поинтересовались ее видением ситуации. Поскольку она только влилась в коллектив, то полностью поддерживала «линию партии», определяемую Чарли. На что услышала, что есть необходимость минимизировать затраты и требуется сократить число «дармоедов». А под ними подразумевались менеджеры. Судьбу Чарли уже решили, а вот кому еще остаться под ее предводительством — решать ей, сделав выбор между Альбертом и ее другом, пригласившим ее сюда. Лене ничего не оставалось, как сохранить друга. Объявить решение о прекращении сотрудничества с Чарли и Альбертом вызвались сами родственники. Для генерального менеджера они пошли на уступку, пригласив того на разговор. С Альбертом церемониться не стали и поведали ему об этом по телефону. На резонный вопрос о деньгах клятвенно пообещали все заплатить. А в подтверждение своих намерений оставили Чарли номера всех своих мобильных телефонов, обозначив контрольной дату 10 февраля.

Время шло, но волшебный ТамаГоча в голубом вертолете по-прежнему кружил над Москвой. В указанный день, 10 февраля, вся команда родственников традиционно праздновала наступление времени обеда в ресторане «Афин». Тут к ним зашла Лена и сказала, что звонит Альберт и интересуется судьбой своей зарплаты. Пока она произносила это, телефоны сидящих за столом начали по очереди трезвонить, вибрируя по поверхности стола.

— А, вот и Чарли! — сказал один из присутствующих. — Он мне сегодня уже двадцать раз звонил!

— А мне — двадцать пять! — вторил другой.

— А мне — тридцать два раза, — резюмировал главный. — Так за что им платить? Что они для нас сдэлали?

— Как за что платить? — удивилась Лена. — Они же работали, и хорошо работали!

— Если бы харашо работали, то вопрос о дэньгах сэйчас бы нэ стоял. Нэ за что платить, так им и пэрэдай.

Телефоны продолжали воспроизводить мелодии звонков, но никто из собравшихся так и не набрался смелости сказать Чарли, что его элементарно кинули.

Альберт, узнав об увольнении, ни разу не удивился. Все, что он сказал в разговоре с Леной, так это то, что у него хранится дилерский чай за январь. И он его оставит себе в качестве компенсации. (Дело в том, что по правилам, установленным в «Афинах», ночной менеджер забирал себе дилерский чай за сутки, а потом отдавал генеральному менеджеру. Таким образом, у Альберта была половина всех чаевых, вторая же находилась у другого менеджера, также работавшего в ночь.)

— Пусть забэрет! Это жэ нэ наши дэньги! — последовал ответ главного.

А Чарли так и не смог дозвониться. Он каждый день бомбардировал телефоны, но разговаривать с ним никто не хотел.

Оставался вопрос с дилерским составом. Комната видеонаблюдения в «Афинах» уже давно пустовала, а вот крупье все еще ждали и надеялись. Но и их терпению пришел конец. Они выдвинули ультиматум: нет денег — не будет и работы.

Чтобы как-то выкрутиться и продлить агонию, Лена со своим другом придумали неплохой компромисс: люди выходят на смену, а менеджер в ее конце выплачивает им зарплату за эти сутки, получая деньги из кассы. Три дня с пятницы по воскресенье эта схема успешно работала, потому что о ее существовании хозяева не знали: в выходные дни они отдыхали, занимаясь своими делами и давая возможность казино немножко обрасти тонким слоем жирка, чтобы было что «снимать». Когда же в понедельник, приехав за денежным оброком, они, посмотрев отчет кассира, поняли, как Лене удалось сохранять волков сытыми, а овец — целыми, возмутились и наложили свое вето. Но ночью все началось сначала: дилеры без менеджерского обещания об оплате выходить в зал отказывались, хозяева же платить деньги не собирались. Когда до начала смены оставалось не более двух минут, ночной менеджер все-таки добился согласия на повторение придуманной процедуры с iv (ай-ви — так в казино обозначаются суммы денег, взятые в виде аванса из кассы на дополнительные нужды). Но понедельник — день тяжелый. Он не принес с собой притока гостей, как это случалось на уик-энды. И, узнав, что текущий результат не превышает 1000 долларов, а время уже близится к трем утра и ждать «подмогу» неоткуда, главный в разговоре с менеджером запрещает выплачивать персоналу iv.

— Я же дал им слово! Лично пообещал! Что я им теперь скажу?

— Ты — мэнэджэр, вот и гавари чэго хочэшь. Дэнег я тэбэ нэ даю.

Положив трубку, менеджер позвонил Лене и, разбудив, рассказал ей о состоявшемся разговоре. После этого вызвал к себе пит-босса и велел той в конце смены извиниться перед людьми. Сказал, что не будет принимать дальнейшего участия в этом балагане, что дорожит своим словом, а не имея возможности сдержать обещанное по независящим от него причинам, больше не будет работать на непорядочных владельцев. И прямо со смены уехал домой.

Когда он, в свою очередь, поинтересовался причитающимися ему деньгами, то услышал, как Лена, подражая интонации главного, которого она, предвосхищая события, уже озадачила этим вопросом, произнесла: «А за что тэбэ платить?» Таким образом, и вторая половина дилерского чая пошла на компенсацию.

Прилетевший вдруг ТамаГоча умолял Лену остаться и даже заплатил ей, но, оставшись без дружеской поддержки и в окружении клана грузин, она добровольно покинула пост генерального менеджера. А поскольку земля слухами полнится, то без команды руководящих работников, камерменов и дилеров казино умерло естественной смертью.

Что же Чарли? Он так и не дозвонился до своих работодателей. Когда настал предел его терпению, собрал вещи и улетел домой. Но спустя год вернулся, чтобы посетить тематическую выставку достижений индустрии игорного бизнеса — своеобразную ярмарку, на которой можно было постараться найти подходящую его уровню вакансию. Однако в 2007 году рынок казино уже был полностью поделен. Управляющие компании ставили на «доходные места» исключительно своих людей. Новые же проекты появляться перестали, более того, число действующих казино существенно сократилось по сравнению с предыдущим годом. И как ни рад был Аркадий встретить своего старого доброго друга Чарли, чем-либо помочь ему он не мог, да и не хотел, потому что сам находился в поисках работы. Но это им не помешало пропустить по паре пинт пива и обсудить планы на будущее. У Аркадия нарисовывалась поездка в солнечный Египет от Ассоциации деятелей игорного бизнеса, с которой он начал плотно общаться благодаря протекции своего друга Алексея. Перспективы же Чарли выглядели более скромно: последний год он провел, перегоняя фуры с одного конца Великобритании в другой. На том они и расстались. Судьба поступила с ними по-разному: в последний момент Аркадий смог зацепиться за Москву, получив менеджерскую должность в казино «Карета». Чарли же вернулся к своим большегрузам.