Кондуктор

В силу обстоятельств Максим не мог не уделить особое внимание созданию службы видеонаблюдения. Не имея груза в виде всевозможных родственников и людей, нуждающихся в трудоустройстве или какой другой протекции, он для оптимизации работы этого подразделения возложил все обязанности управления им на себя, убив тем самым двух зайцев: все отчеты напрямую попадали лично ему (ну и владельцам с российской стороны, что само собой подразумевалось в силу их категорического недоверия). Максим же получал возможность лично контролировать работу приглашенных менеджеров и получал временной люфт для принятия решения по каждой ситуации, тем самым умудряясь вывернуть ее к своей выгоде и пользе, обезопасив свои тылы. Еще одним «бонусом» от совмещения позиций генерального менеджера и главного аналитика стал дополнительный доход в виде заработной платы последнего, возможностью получения которого никогда не брезговали иностранцы.

Подойдя к данному вопросу с чувством, толком и расстановкой, Максим обязал использовать разные служебные входы операторам и всем остальным сотрудникам. Таким образом, он стал чуть ли не единственным в Москве, кто сумел соблюсти основное правило — правило инкогнито по отношению к работникам видеонаблюдения. Ибо, в соответствии с классическими канонами, их никто не должен знать в лицо. Это касается и менеджерского состава. Только путем общения по телефону и обмену видеофайлами допускалось разрешение возникшей спорной/конфликтной ситуации. Чтобы менеджер зашел в операторскую как к себе домой и, вальяжно устроившись в кресле, попивал прохладительные напитки, покуривал сигаретку, обсуждал способности дилера за конкретным столом, используя при этом ненормативную лексику, как это регулярно происходило до и после описываемых нами событий в разных казино Москвы, да и России тоже, возбранялось под страхом увольнения. Панибратство в данном вопросе может иметь самые печальные последствия, что мы вам продемонстрируем на примере другого московского заведения, управляемого англичанами.

Смотреть же в «Шиллинге» было за кем и за чем: во-первых, среди приглашенных менеджеров были те, кто ранее в России не работал. Их предыдущий опыт ограничивался исключительно малюсенькими югославскими казиношечками. А главным сюрпризом, от которого у Аркадия волосы зашевелились во всех мыслимых и немыслимых местах, стало возвращение Мирко — того самого Казановы, сумевшего за деньги казино купить день любви одной московской проститутки и поставленного Максимом «новичкам» в наставники, с тем чтобы он передавал им свой огромный «бесценный» опыт. Узнав, что Мирко, живой и здоровый, все это время «скрывался в регионах», открывая и закрывая там казино, и что прогулка по Измайловскому лесопарку в сопровождении бойцов бригады, крышевавших «Государыню», либо не состоялась, либо не повлияла на его решимость оставаться в России, Аркадий предрек скорую кончину проекту Максима Поповича. И оказался прав.

Но не одни менеджеры вызывали беспокойство: как всегда оно и бывает при открытии нового казино, дилерско-инспекторский стафф представлял собой собрание разношерстной публики, набранной без рекомендательных писем от прежнего работодателя, без отзывов о проделанной работе, ставших почему-то и вдруг неактуальными. А чего ожидать от них, не мог предсказать никто. То же самое касалось и руководителей среднего звена — пит-боссов. Поэтому и задача видеооператорам была поставлена крайне четко: следить за всем и всеми без разбора.

Во время своих поездок в «Старый Свет» Максим познакомился с концепцией розыгрыша, где в качестве приза предлагалось нечто невиданное ранее. Но если уровень автомобиля класса люкс, представленного в единичном варианте, вызвал безумный интерес у всех игроков без исключения, то выстраданная Максимом и К° теория розыгрыша дорогих аксессуаров не встретила должного отклика в Москве и ближайшем Подмосковье. Первый и последний в истории «Шиллинга» розыгрыш часов стоимостью 100 000 долларов известной швейцарской фирмы, выполненных в стиле «а-ля марин», не привлек достаточного числа гостей. Почему не нашлись желающие примерить на себя это недешевое украшение, вы поймете немного позже, пока же мы остановимся на предшествующей розыгрышу истории.

Спустя пару месяцев после открытия внимание Максима привлек один из немногочисленных гостей, претендовавший на золотую карту. Высокий и тучный армянин, он периодически «заходил» на денежные суммы порядка 5000–10 000 долларов, играя в блек-джек. Причиной, заставившей генерального менеджера «закрыть» этого гостя, стала череда побед, одержанных им в дни еженедельных розыгрышей. Его лотерейные билеты регулярно доставались ведущим из барабана и приносили их обладателю один из главных призов. В первый раз Максим не придал этому никакого значения. Во второй — позавидовал фартовости. В третий раз — запаниковал и от греха подальше закрыл вход этому гостю в казино, внеся в черный список. Ну а зачем заморачиваться объяснениями: одним игроком больше, одним меньше. Москва же — многомиллионный город, и отряд не заметит потери бойца. На поверку это очень опасная теория. Отказываясь без веских и реальных причин от человека, можно «прокидаться» и остаться без игроков вообще. Но Максим об этом не задумывался, он считал, что раз уж он возглавил казино такого уровня, которое планировало бросить вызов «Старому Свету», то, благодаря изысканному интерьеру и крупным ставкам (крупными они были только по мнению Максима и всех его менеджеров-югославов), от желающих отбоя не будет. А раз так, то пес с ним, с армяшкой мутным, нечего раскручиваться с дармовых денег. Хотя надо признать, что для того, чтобы воспользоваться денежным призом и суметь его обналичить, надо было обладать действительно сумасшедшим везением — в силу определенных обстоятельств, «выгодно» отличавших «Шиллинг» от других московских казино «новой волны» и ставших одной из причин преждевременной его кончины.

Сообщение о своем решении в отношении этого игрока Максим довел до всех своих работников. Но не прошло и дня, как в утреннюю смену при отсутствии гостей и при полном боекомплекте пит-боссов (4 человека на 8 столов!) происходит нечто…

Старшему смены охраны (вопрос: почему ему, а не дежурному менеджеру?) раздается звонок с видеонаблюдения. Оператор оповещает, что камеры зафиксировали, как один из пит-боссов взял пачку лотерейных билетов на розыгрыш часов и положил их во внутренний карман своего пиджака. (Все билеты были «именными»: прежде чем выдать такой билет, пит-боссу приходилось записать его порядковый номер в специальную ведомость и продублировать информацию о его счастливом обладателе на последней странице в питбуке.) В исполнение должностных инструкций старший смены заходит в зал казино, подходит к этому пит-боссу и приглашает того выйти для разговора. Присутствующие при этом дилеры-инспекторы и другие пит-боссы смотрят на происходящее с удивлением и недоумением. Ничего не подозревающий «воришка» говорит своим коллегам, что вскоре вернется, и уходит вслед за старшим. В коридоре, без посторонних глаз, главный охранник раскрывает причину разговора, предлагая добровольно сдать украденные лотерейные билеты, и даже указывает на карман пиджака, где они спрятаны. Но пит-босс — парень не промах, и, как говорил Кирпич: «Кошелек, кошелек! Какой кошелек? На, обыщи!»

И действительно, после предварительного охлопывания внутренних карманов те оказываются пустыми. Тогда старший приглашает подмогу в виде двух охранников, и под конвоем приводят пит-босса в комнату охраны и там запирают до дальнейшего разбирательства. Ведь билетов нет, значит, и преступления нет! Но есть видеозапись, четко показывающая, как конкретный человек взял и положил себе во внутренний карман пиджака пачку билетов. Только после того, как по горячим следам не удалось полностью изобличить вора, оповестили менеджера. Им был некто Роберт, югослав, приглашенный Максимом. Узнав о происшествии, он моментально позабыл русскую речь, перейдя на ее югославский аналог, но при этом глупо улыбаться, как это всегда делал в критических ситуациях Ален, его земляк, не стал, сохраняя серьезное и даже строгое выражение лица, под стать ситуации.

— Что ты хотел делать с этими билетами? — спросил он.

— С какими билетами? — поинтересовался пит-босс.

— Которые ты украл!

— Я ничего не крал.

— А что ты скажешь на это? — закричал Роберт, не выдержав спокойного тона жулика.

И под конвоем они повели его смотреть видеозапись момента воровства.

После просмотра Роберт, имеющий на своей стороне численное преимущество в виде охранников и камерменов (при этом показав «подозреваемому», как в «Шиллинге» устроена вся система видеонаблюдения), перешел в атаку:

— Ну, давай билеты!

— У меня их нет, — ответил пит-босс, осматриваясь вокруг.

— А где они?

— У меня их нет.

— Кому ты их отдал?

— Никому. Я положил их обратно.

А вот этого «камера» ни подтвердить, ни опровергнуть не могла: может, оно так и было на самом деле.

— Зачем же ты их брал?

— Чтобы рассмотреть получше.

Не добившись ответа, пит-босса вновь заперли в комнате охраны до приезда управляющего с русской стороны. Роберт же дал команду всем и вся искать украденные билеты.

Спустя какое-то время после того, как охрана вынудила весь работающий дилерско-инспекторский персонал вывернуть свои вещи наизнанку, проведя тотальный обыск, какие-то билеты обнаружились в рабочем ботинке одного из крупье, в тот день находящегося на выходных. Не придумав ничего лучше, Роберт вызванивает этого дилера и требует, чтобы тот немедленно приехал на работу. Когда тот, испытав легкий шок от настойчивости менеджера и не понимая, что же все-таки произошло и зачем он срочно понадобился, приезжает, его тут же запирают в другой комнате, отбирая мобильный телефон, чего, кстати, не сделали с пит-боссом. Таким образом, два человека сидят под арестом, ожидая приезда кого-то, кто определит их дальнейшую судьбу.

В старые добрые времена данная ситуация решилась бы крайне просто. Люди, крышующие заведение, провели бы воспитательную беседу без лишних свидетелей. Но на дворе — 2005 год, и страна входит в эпоху нетерпимости к проявлениям насилия. К тому же есть риск наказать невиновного: ведь ни у Роберта, ни у старшего смены нет понимания того, как билеты, взятые пит-боссом, оказались в ботинке у дилера и те ли это билеты. Может, пит-босс их и в самом деле на место положил. Ведь с момента обнаружения воровства до информирования об этом начальника смены охраны прошло никак не меньше получаса, и за это время их не только в ботинок коллеги можно было спрятать, но и вынести за пределы казино в припаркованный рядом автомобиль, благо особого препятствия охранники не чинили и относились с пониманием к просьбе выпустить на пару минут, чтобы взять, к примеру, из машины пачку сигарет.

Чем и как закончилась данная история, мы толком не знаем. Доподлинно известно, что русская сторона решила действовать цивилизационным путем и передала дело начальнику всей службы безопасности фирмы «Лава». Тот, вызвав подозреваемого пит-босса к себе, провел с ним беседу, результатом которой стало невозбуждение дела о мошенничестве, с одной стороны, и чистосердечное признание — с другой. Причем никого не удивило, что этот пит-босс, прозванный за свой проступок КОНДУКТОРОМ, в качестве сообщника, кому предназначались билеты на розыгрыш часов, указал того самого армянина, которого за день до происшествия «закрыл» Максим. Это, с одной стороны, подтверждало гениальное и прозорливое решение генерального менеджера, сумевшего «просчитать» сговор игрока с обслуживающим персоналом и вовремя отказаться от него. С другой стороны, никто не задумался о реальной причине содеянного: ведь лицу, которому предстояло «выиграть», вход в казино уже был заказан. И в чем тогда смысл? Кто был истинным подельником? Или же кражи не было?