«Красный посол»

«Красный посол»

И еще об одном соратнике В. И. Ленина хочется немного рассказать. О революционерке, которая отдала всю жизнь делу народа, героической женщине — Александре Михайловне Коллонтай.

Мне довелось неоднократно встречаться с Александрой Михайловной, работая в 20-х и 30-х годах в Народном комиссариате по иностранным делам.

Первая встреча относится к лету 1919 года, когда я служил при наркомвоенморе Украины Н. И. Подвойском. Как-то Подвойский поручил побывать у Дыбенко и попросить его и А. М. Коллонтай присутствовать на митинге в пятом полку.

Когда я приехал в гостиницу, где жил Дыбенко, он выслушал меня и познакомил с невысокой, очень красивой женщиной, сказав: «Знакомьтесь, это моя жена Александра Михайловна».

Так вот она какая! В те годы Коллонтай была очень популярна, ее знали по страстным, неотразимо убедительным выступлениям на митингах, собраниях, статьям в газетах. Много говорили о ней, восхищаясь ее целеустремленностью, железной волей и женственностью. Во всех этих качествах А. М. Коллонтай я вскоре убедился, так сказать, воочию, с восхищением слушая ее выступление перед красноармейцами.

Большой революционный путь прошла дочь генерала русской армии. «Разве можно быть счастливой, разве можно радоваться жизни… если кругом столько мук, несправедливости, угнетения? Вот почему я пошла в революцию и стала коммунисткой», — объясняла Александра Михайловна, почему она порвала со своей средой. А в год вступления в большевистскую партию (1915) писала в своем дневнике: «Это приобщение к тому революционному крылу, которое будут многие годы поносить, клясть, преследовать… Быть может, на этом пути ждет много новых страданий, боли, потребуются еще и еще жертвы!!! Я знала, что это новый и, быть может, тернистый путь, но было радостно, — путь серьезный. Так надо!..»

В марте 1917 года А. М. Коллонтай возвратилась из эмиграции в Петроград. Она вошла в состав Исполкома Петроградского Совета от большевистской военной организации. Вела большую агитационную работу среди солдат и матросов. Правительство Керенского после июльских дней 1917 года арестовало ее. VI съезд РСДРП (б) заочно избрал ее членом Центрального Комитета партии. Вскоре удалось добиться ее освобождения.

…В 1926 году я, будучи дипкурьером, побывал в Норвегии. В то время был установлен такой порядок, что полпред или советник принимали прибывающих дипкурьеров, беседовали с ними. Так у меня произошла новая встреча с Александрой Михайловной, в то время советским полпредом в Осло. Я напомнил ей о солдатском митинге в Киеве в 1919 году. Коллонтай, оказывается, хорошо помнила те дни, и мы долго говорили о событиях гражданской войны.

С большим юмором Александра Михайловна рассказывала о своей дипломатической работе, о том, как иногда бывает трудно с церемониалом, который существует при дворе короля, где часто приходится бывать на дипломатических приемах, и как каждый раз с шефом протокола «приходится решать много необычных вопросов, особенно о форме своей одежды». Ведь она была только одна женщина в дипломатическом корпусе!

Когда в середине 30-х годов я работал в нашем посольстве во Франции и выезжал во время сессий Лиги наций в Женеву, то всегда с удовольствием встречал А. М. Коллонтай, которая была членом делегации. Она по-прежнему была неутомима, целеустремленна и — обаятельно женственна.

Делегаты Лиги наций относились к ней с большим уважением, и, когда она выступала на сессии Лиги, не только все кресла были заняты (что редко бывало во время других выступлений), но и для гостей не хватало места. Все стремились послушать эту удивительную женщину, посланницу социалистического государства, ленинского «красного посла».

В свое время А. М. Коллонтай писала: «Я все готова перенести, лишь бы сознание жило в душе, что жизнь прожита не напрасно, что мой опыт кому-то послужит…» Все мы теперь знаем, как много успела сделать за свою жизнь эта пламенная революционерка.

***

Великий Октябрь покончил с господством угнетателей в нашей стране, вывел трудовой народ на путь свободы и счастья. Многие из тех, кому победа революции пришлась не по нутру, бежали за границу с остатками разгромленных белых армий Деникина, Врангеля, Колчака, Юденича, обосновались в Константинополе, Сербии, Франции, Китае. Было среди эмигрантов немало людей, которые оказались за рубежом случайно и искренне стремились вернуться на Родину. Наши консульства в 20-е годы буквально осаждались теми, кто желал вернуться домой, и многим из них эту возможность предоставляли.

Сквозь кордоны буржуазной пропаганды и беспардонной антисоветской клеветы все чаще и чаще просачивались в капиталистические страны сведения об успехах первых пятилеток, правда о первой в мире стране социализма, о грандиозных планах ленинской партии. И эта правда, пусть даже в сильно усеченном виде, отрезвляюще действовала на многих заблуждавшихся или дезинформированных людей.

Значительная часть эмигрантской интеллигенции решительно порывала с белогвардейщиной и добивалась возвращения в СССР. В 30-х годах вернулись на Родину писатель Куприн, художник Билибин, композитор Прокофьев, дочь художника Серова, знаменитый тенор Александр Давыдов. Мы имели возможность видеть в Париже некоторые прямо-таки драматические сцены, когда «возвращенцы», получившие визы на право въезда в СССР, плакали, целовали советские паспорта.

Нужно сказать, что для многих «возвращенцев» хлопоты о визах были сопряжены с опасностью для жизни: белоэмигранты подвергали их травле, угрожали. Вот почему отъезд в СССР держался в секрете. Мне довелось помочь выехать в Советский Союз Куприну, Давыдову и дочери Серова. Это было не столь уж легкое поручение…

Когда в газетах появились сообщения о возвращении этих людей на Родину, в белоэмигрантском стане начался дикий вой: мол, большевики «похитили» Куприна, Давыдова и Серову и «насильно вывезли» их в Россию. В ответ на это было опубликовано заявление, в котором «похищенные» и «насильно вывезенные» писали, как они счастливы, что им разрешили вернуться, и обращались ко всем, кто еще сомневался в прочности и крепости Страны Советов, отбросить сомнения и вернуться на Родину.

Когда спустя некоторое время я был в Москве и встретился с некоторыми бывшими эмигрантами, которым помогли выбраться из белогвардейского болота, я почувствовал искреннее удовлетворение: эти люди буквально воскресли. Они вновь обрели Отчизну, а это ли не самое великое счастье!

…Много пришлось повидать в жизни — и хорошего и плохого. Но свою работу дипкурьером я никогда не забуду.