4.2. Поиски возможностей диалога с палестинцами 1981–1989 гг. и попытки начать процесс мирного урегулирования на Ближнем Востоке

Первый этап иордано-палестинского диалога проходил с осени 1982 по апрель 1983 г. 10 апреля он был прекращен по инициативе Иордании, поскольку руководство ООП твердо придерживалось решения XVI сессии Национального совета Палестины о том, что установлению иордано-палестинских конфедеративных связей должно предшествовать образование независимого палестинского государства. Но 17 мая 1983 г. при посредничестве Дж. Шульца было подписано израильско-ливанское соглашение. Вашингтону удалось договориться об отводе израильских и палестинских сил из Бейрута и заключении перемирия, которое поддерживалось международным контингентом из стран НАТО с участием морской пехоты США. Соглашение имело весьма ограниченный характер и по существу лишь фиксировало отсутствие состояния войны между Израилем и Ливаном. Сирия, палестинцы, а затем и Ливан под влиянием Сирии, отказались от соглашения.

Во время Ливанской войны 1982–1985 гг. Израиль впервые воевал не с государством, а с квазигосударственной организацией – ФАТХ. До 1984 г. Израиль и ООП не вели прямые переговоры, а пользовались только секретными каналами. Только после начала интифады в 1987 г. израильское правительство «национального единства» начало рассматривать вопрос о возможной роли ООП в палестинской администрации на оккупированных территориях.

Израильско-американский договор 1983 г. о свободной торговле

В августе 1982 г. состоялась первая официальная встреча нового премьер-министра Шамира с президентом США, в ходе которой Рейган поднял вопрос о продолжающихся бомбардировках Западного Бейрута[461]. В следующий раз премьер-министр И. Шамир посетил Вашингтон в конце ноября 1983 г. В ходе встречи Рейган неожиданно предложил заключить двухсторонний договор о свободной торговле и добавил, что Белый дом решил создать совместную группу политиков и военных специалистов для изучения возможностей активизации американо-израильских отношений. Цель работы этой группы была обозначена президентом предельно ясно: «отразить угрозу нашим общим интересам в связи с растущей вовлеченностью Советов в ситуацию на Ближнем Востоке»[462]. Ливанская война, в которую были втянуты Соединенные Штаты, дала Рейгану повод в 1983 г. вновь вернуться к идее первого меморандума, который был практически похоронен в 1981 г. На этот раз в окружении президента в диспуте между министром обороны Уайнбергером и госсекретарем Шульцем победила произраильская позиция последнего.

По признанию Шамира, он был поражен – напряженность отношений после событий в Сабре и Шатиле не сулила столь щедрого предложения. К тому времени уже были установлены солидные контакты по линии спецслужб двух стран. По военной линии на постоянной основе осуществлялись совместные консультации американских и израильских специалистов. Но при этом, по мнению израильтян, все эти контакты и связи носили нестабильный характер, они постоянно зависели от всевозможных бюрократических проволочек и были подвержены политической конъюнктуре. Политическое руководство Израиля по-прежнему нуждалось в гарантиях, которые могло дать только официально закрепленное договорами стратегическое партнерство.

Члены Совместной военно-политической группы – зонтичного комитета, состоявшего из представителей руководства Совета национальной безопасности США, специалистов в области военного планирования и ведущих аналитиков двух стран, возглавляемых израильским генералом Мероном и американским адмиралом Дж. Хоувом, директором военно-политического отдела в Госдепартаменте США, считали, что установление прочных военно-политических связей между США и Израилем принесут огромную выгоду Вашингтону, например – в районе Средиземноморья, где израильская авиация и морской флот смогут вести военные операции в координации с американскими вооруженными силами.

В случае кризиса израильские вооруженные силы могли быть привлечены для поддержания в открытом режиме водных путей в регионе. И наконец, хорошо оснащенные израильские войска могли быть использованы для «акклиматизации» в ходе военных учений, бомбовых ударов, в обеспечении оборудованием и для поддержки самолетов В-52[463]. Совместный комитет настоятельно проводил линию на немедленное оформление стратегического сотрудничества с Израилем и пытался убедить в этом американского президента. Этой группе политиков, как и прежде, противостояло ведомство Уайнбергера, который пытался замедлить процесс официального сближения США и Израиля. Взамен он предложил Рейгану не торопиться с новым широким договоров, а устанавливать этапы сотрудничества постепенно. В частности он предложил начать переговоры по подписанию меморандума о сотрудничестве в области медицины.

Соглашение о сотрудничестве между США и Израилем было подписано в конце 1983 г. Оно стало следующим этапом договорно-правового оформления американо-израильских отношений. Соглашение предусматривало создание совместного военно-политического комитета для координации и расширения комплекса военно-политических связей. Были приняты решения: о создании на территории Израиля складов оружия и боевой техники для сил быстрого развертывания, о проведении маневров, о расширении военного производства в Израиле и обмене разведданными. Единственное, что смущало правительство Шамира, это особый акцент на роли Израиля в борьбе против «советской вовлеченности» и определением СССР в качестве «врага номер 1». Соединенные Штаты, в частности, настаивали на включение в текст договора пункта об установлении в израильской пустыне Негев трансмиссионной установки для вещания на Советский Союз канала «Голос Америки». Шамир не хотел раздражать Москву подобными выпадами, да и многие члены кабинета министров были против этого пункта. Но в итоге Шамир уступил, и в 1987 г. такое оборудование было установлено.

Многие политики в Соединенных Штатах тоже считали, что роль Израиля не должна исчерпываться его противостоянием против СССР. Более целесообразно, по их мнению, было бы использовать его в качестве «кнута против радикальных арабских режимов, таких как Сирия, Ливия»[464].

В 1984 г. в ходе визита американской делегации в Тель-Авив был подписан целый ряд конкретных соглашений по медицине и проведению совместных военных учений. По замыслу Уайнберегера, увод переговоров в область медицины должен был понизить уровень двухсторонних переговоров о сотрудничестве. Однако к началу 1990-х гг. уровень и объемы медицинских совместных проектов были настолько высоки, что впоследствии они стали опорой для стратегического сотрудничества.

Отношение администрации Рейгана к региональной политике первого правительства «национального единства» Израиля

В политической системе Израиля тем временем развивалась патовая ситуация: обе ведущие партии – Ликуд и Маарах – впервые получили примерно равное число сторонников. В результате выборов 1984 г. было впервые образовано правительство «национального единства», куда вошли Маарах и Ликуд по принципу ротации поста премьер-министра: от Маараха – Перес и от Ликуда – Шамир по два года. В первые полгода центральным в работе «широкого» правительства был вопрос о выводе израильских сил из Ливана. Ликуд считал вывод преждевременным, поскольку это было сопряжено с возобновлением угрозы террора на северной границе страны. Министры от лейбористской Партии труда Израиля (Авода – ПТИ) настаивали на незамедлительном выводе из Ливана и создании узкого «пояса безопасности» в Южном Ливане. По данному вопросу в правительстве состоялось голосование, и большинством голосов было принято решение о выводе израильских войск. Вместе с лидерами ПТИ за вывод проголосовал один из ведущих министров от Ликуда – Д. Леви. В соответствии с коалиционным соглашением правительство приняло в январе 1985 г. решение о поэтапном выводе войск из Ливана.

Вторая проблема, стоявшая перед этим правительством, – спор о Табе, участке на берегу Акабского (Эйлатского) залива, который остался под контролем Израиля после передачи Египту Синая по кэмп-дэвидскому соглашению. Ликуд считал, что спор должен быть разрешен на основе компромисса. ПТИ соглашалась на требования Египта передать решение вопроса независимому международному арбитражу. Решение было принято в пользу Египта.

Третья насущная проблема – отношения с Иорданией. Перес, занимавший в соответствии с соглашением о ротации в то время пост премьер-министра, пытался втянуть Иорданию в переговоры с участием проиордански настроенных палестинцев с Западного берега («Иорданский вариант») и созвать международную мирную конференцию.

Вопрос о созыве международной конференции стоял в центре межпартийной политической борьбы, вызывал острые разногласия в правительстве национального единства. Перес вел отчаянную борьбу за созыв конференции, которая, по его замыслу, должна была стать частью «большой мирной стратегии» и положить конец разногласиям между Израилем и арабами. Центральной задачей Перес считал начало прямых переговоров с Иорданией. Еще в ходе предвыборной кампании 1984 г. Маарах выступил с идеей «территориального компромисса, т. е. за передачу Иордании – в обмен на мирный договор – густонаселенных районов части Западного берега и полосы Газа (приблизительно 60 % оккупированных в 1967 г. земель). При этом предусматривалось вести переговоры с Иорданией без предварительных условий, а не на основе кэмп-дэвидских соглашений. Иорданский король Хусейн определенно давал понять, что готов согласиться на диалог с Израилем только в рамках комплексного урегулирования, инструментом которого должна стать международная конференция[465].

Во время пребывания Переса на посту премьер-министра по его инициативе был открыт секретный канал переговоров с ООП для прояснения палестинской позиции по вопросу об их участии в мирной конференции. В переговорах с израильской стороны участвовали сотрудники разведки – Шин Бет во главе с Аврамом Шаломом, известные политики Йоси Геносар, Эхуд Барак, Йоси Бейлин, Ицхак Рабин – все они играли ключевую роль в развитии мирного процесса в течение следующих десятилетий. Отбиваясь от нападок своих коллег в кабинете министров (против переговоров с палестинцами резко выступали Шамир и все министры от Ликуда), Перес уверял их, что переговоры не касаются вопросов политического решения конфликта, а сосредоточены только на форме их участия. Однако именно в ходе этих секретных переговоров представители ООП предложили израильтянам начать мирный процесс с установления палестинского самоуправления в Газе, а затем идею палестинской конфедерации с Израилем[466]. Так вновь появилась формула «сначала Газа», которая в первый раз обсуждалась с египетским президентом А. Садатом, госсекретарем С. Вэнсом и Ш. Пересом еще в контексте кэмп-дэвидских переговоров по палестинской автономии. Эта первая совместная попытка палестинцев и израильтян решить важнейшие проблемы конфликта дала скромный результат: произошел обмен мнениями без каких-либо практических решений. Важным был сам факт совместных усилий в поиске решений. Как один из результатов, 11 февраля 1985 г. Иордания и ООП объявили о своей готовности сформировать единую переговорную команду.

19 июля 1985 г в Лондоне имела место секретная встреча короля Хусейна с Пересом, на которой обсуждался план совместного управления на Западном берегу р. Иордан, так называемый план кондоминиума. Перес и Рабин, занимавший в то время пост министра обороны, были убеждены, что единственным вариантом урегулирования является так называемый иорданский вариант.

21 октября 1985 г. в своей речи на сессии ГА ООН премьер-министр Перес впервые открыто высказался в пользу международной конференции, куда могут быть приглашены постоянные члены Совета Безопасности ООН, «чтобы поддержать начало прямых переговоров»[467]. Прежде всего, это было рассчитано на то, чтобы убедить Иорданию начать переговоры с Израилем. Перес даже заявил, что он готов направиться в Амман, чтобы убедить короля Хусейна начать переговоры. Однако госсекретарь Шульц и другие официальные лица в Вашингтоне не приложили максимум усилий, чтобы поддержать план Переса. Шульц пришел к заключению, что «ни Хусейн, ни Перес не обладают достаточным политическим весом, чтобы достичь соглашения, хотя их позиции достаточно близки»[468]. Очевидно, такая реакция госсекретаря была вызвана тем, что американцы параллельно налаживали свои каналы связи с палестинцами. В марте 1985 г. имела место встреча Рейгана с Мубараком. Шел разговор о мирных переговорах между Иорданией и Израилем. Основной вопрос – об участии палестинцев, которые настаивают на своем представительстве в переговорном процессе. Мубарак подал идею, что США должны встретиться с иорданцами и палестинцами, а затем – это уже американская идея – все повторить в присутствии Израиля. А потом – уже прямые переговоры между Хусейном и Израилем. Эта идея была благосклонно принята как Рейганом, так и Щульцем[469].

Поскольку шаги Переса не были согласованы с Ликудом, было ясно, что Маарах не хотел быть зависим от своих партнеров по коалиции и был готов проводить самостоятельный курс. Отношения между блоками резко обострились. Шамир, Шарон и другие представители руководства Ликуда резко выступили против курса Переса. Ликудовские лидеры продолжали выступать со своих прежних позиций: урегулирование станет возможно только в том случае, если Иордания откажется от попыток восстановить свой суверенитет над Западным берегом. Все предлагавшиеся Ликудом условия урегулирования не выходили за рамки кэмп-дэвидской схемы. «Иорданский вариант» был сорван. Представляется, что именно в 1985 г. из-за неприятия Ликудом «иорданского варианта» израильское правительство упустило реальный шанс начать диалог с наиболее ответственной и представительной частью палестинцев – с теми кругами, которые ориентировались как на ООП, так и на Иорданию.

В соответствии с соглашением о ротации Перес передал пост премьер-министра лидеру Ликуда Шамиру. Рейган в своем дневнике отозвался об этом событии следующим образом: «Я восхищаюсь этим человеком (Пересом. – Т.К.) и очень жалею, что в соответствии с соглашением о ротации его заменит Шамир»[470]. Теплые отношения администрации США с правительством Переса омрачились вследствие ареста в ноябре 1985 г. Джонатана Полларда. Поллард, работавший в разведке США, был задействован израильским разведывательным органом, Бюро научных связей, и перевел Израилю конфиденциальную и чувствительную для американцев информацию, которая включала в себя, кроме прочего, спутниковые снимки установок ООП в Тунисе. В марте 1987 г. Поллард был осужден к пожизненному заключению. Хотя арест и осуждение Полларда не породили открытого кризиса между Рейганом и Пересом и не повлекли за собой каких-либо карательных шагов, этот эпизод вызвал длительное и глубокое недовольство среди американской бюрократии, в особенности в Пентагоне и Министерстве юстиции, по отношению к Израилю. Высокопоставленные чиновники в Вашингтоне утверждали, что Израиль выполнил только частично свое обязательство сотрудничать с американской следственной и исполнительной системой, которая занималась вопросом Полларда. Они были также совершенно убеждены, что информация, переданная Поллардом Израилю, пошла по дополнительным каналам, включая СССР. Необходимо отметить, что до настоящего времени так называемое Дело Полларда является предметом дискуссий и взаимных обвинений со стороны представителей Американской еврейской общины, американских чиновников и израильтян.

После ротации Перес, заняв пост министра иностранных дел, провел в Лондоне новую тайную встречу с королем Иордании Хусейном (11 апреля 1987 г.), на которой якобы была достигнута договоренность о том, что израильско-иорданские мирные переговоры будут вестись в рамках международной конференции при участии держав – постоянных членов СБ ООН. Планировалось, что на конференции в рамках двух отдельных секций будут обсуждаться трудные вопросы палестинского самоопределения. Иордания должна была выступать как представитель палестинцев, которым не было разрешено участвовать самостоятельно. Предполагалось, что конференция официально одобрит план совместного иордано-израильского контроля над Западным берегом. Перес надеялся, что Шульц представит лондонское соглашение как американскую инициативу, с тем чтобы Шамир и Хусейн восприняли это как «американский план». Перес послал своего помощника Й. Бейлина с секретной миссией: проинформировать помощника Шульца Чарли Хилла о готовящееся соглашении, которое полностью совпадает с планом Шульца относительно Западного берега р. Иордан. Бейлин должен был убедить Шульца взять инициативу в свои руки и выступить от имени и Израиля, и Иордании[471].

Данная встреча Переса с Хусейном не была предварительно согласована с Шамиром, но затем Перес решил проинформировать его об итогах лондонской встречи. В ответ Шамир поручил своему помощнику Элияху Рубинштейну (в 1991 г. он возглавил израильскую делегацию на израильско-палестинских переговорах) позвонить Шульцу и проинформировать госсекретаря об отрицательном отношении Шамира к участии в конференции в любой форме представителей ООП и Советского Союза[472]. Затем он послал министра без портфеля Моше Аренса к Шульцу с просьбой дистанцироваться от лондонского соглашения между Пересом и Хусейном. Госсекретарь попытался объяснить, что Хусейн нуждается в конференции, чтобы легитимизировать свои переговоры с палестинцами, а Советский Союз уже дал свое согласие играть на конференции лишь символическую роль. Шульц попросил Хусейна переубедить Шамира, но все было бесполезно. Глава правительства при полной поддержке руководства Ликуда заявил о неприемлемости концепции международной конференции. С точки зрения Ликуда «лондонское соглашение», которое даже не ставилось на голосование в правительстве, было попыткой ПТИ и лично Переса осуществлять собственную внешнюю политику в обход Ликуда и премьер-министра.

Дело в том, что для Шамира был по существу неприемлем сам «иорданский план». Бегин несколько раз повторял, что с окончанием переходного периода автономии, когда настанет время переговоров о постоянном урегулировании, представители Израиля будут настаивать на том, чтобы на всю западную часть Эрец-Исраэль (Западный берег Иордана и сектор Газа) распространился израильский суверенитет. Это принималось всем руководством Ликуда безоговорочно. По выражению Шамира, «основополагающее убеждение, что Израиль не будет платить за мир частями своей территории на Западном берегу р. Иордан, осталось общей для всех нас «основой веры»[473]. Еще представляя свое правительство Кнессету 20 октября 1986 г., Шамир в начале второй половины каденции, когда он занял пост премьер-министра, подчеркнул, что правительство «приложит все усилия, направленные на достижение добрососедских отношений с Иорданией, но добиться этого возможно только на пути свободного и прямого обсуждения проблем лицом к лицу. Никакой международный форум не сможет заменить прямые переговоры»[474]. Итак, Шамир отказался утвердить так называемое Лондонское соглашение, заключенное 11 апреля 1987 г. Ш. Пересом и королем Иордании Хусейном. Партия труда обвинила Ликуд в том, что из-за его позиции по «лондонскому соглашению» была упущена историческая возможность начать мирный процесс.

Администрация Рейгана поддерживала «Лондонский договор» и даже предложила внести в него поправки, чтобы умиротворить Шамира относительно состава иорданской делегации при переговорах с Израилем. Однако она воздержалась от оказания какого-либо давления, чтобы смягчить позицию премьер-министра. Президент Рейган начал на этой стадии «уставать от Ближнего Востока и от непрекращающегося маневрирования его лидеров»[475], и Вашингтон смирился с неудачным раскладом и воздержался от любой попытки заставить Шамира взвесить заново свою позицию и мобилизовать израильское общественное мнение для поддержки договора. Так потерпела крушение надежда Переса, что «Лондонский договор» превратится в центральную ось новой версии «программы Рейгана». Возможно, это был последний шанс решить палестинскую проблему за счет подключения Иордании, которое поставило бы территории Западного берега (те, что Маарах соглашался вернуть) под контроль Иорданского королевства, а не ООП. После этого логика развития ситуации на оккупированных территориях поставила израильские правящие круги перед необходимостью признать неизбежность создания независимого палестинского государства как единственный возможный вариант урегулирования палестино-израильского конфликта.

В сентябре того же года Шульц попытался вновь вернуться к идее международной конференции и даже планировал пригласить на готовившуюся в то время встречу Р. Рейгана и М. Горбачова в Вашингтоне Шамира и короля Хусейна, чтобы склонить их к началу переговоров. Но король Хусейн считал, что в качестве партнера по мирным переговорам Шамир «безнадежен», и все усилия Шульца пропали даром[476].

Первая интифада и второй план Шульца

В декабре 1987 г. на оккупированных территориях вспыхнуло палестинское восстание – интифада, которая привнесла принципиально новые моменты в ближневосточную ситуацию. Причинами восстания были нежелание палестинцев мириться с израильской оккупацией и разочарование в надеждах на международную поддержку, помощь арабских стран и ООП. Интифада заставила обеспокоиться не только израильтян и американскую еврейскую общину, она всколыхнула общественное мнение всего мира и, прежде всего, заставила американских политиков вновь вернуть проблемы урегулирования на первую полосу повестки дня. Интифада – самое длительное и интенсивное за всю историю израильской оккупации сопротивление палестинцев. Она показала, что израильское руководство больше не может контролировать ситуацию с помощью испытанных методов. Требования палестинцев о самоопределении были подкреплены решениями Национального совета Палестины (ноябрь 1988 г.), провозгласившего создание палестинского государства и призвавшего к созыву Международной конференции на основе резолюций СБ ООН № 242 и 338. Признание права Израиля на существование и осуждение терроризма – эти два пункта были неоднократно зафиксированы и в выступлениях председателя ООП Я. Арафата.

В начале 1988 г. на оккупированных территориях возникло два радикальных палестинских движения – ХАМАС (в Газе шейх Ахмед Ясин создал Движение исламского сопротивления – ответвление радикальной организации «Братья-мусульмане») и Движение за исламский джихад. Во время интифады эти организации проявили себя как наиболее националистические, прибегавшие к насильственным методам борьбы и террору. А в ноябре 1988 г. на 15-й сессии национального совета ООП (палестинский парламент в изгнании) в Алжире было провозглашено Палестинское государство, что в принципе подразумевало модель «решения в рамках двух государств», предложенную ООН сорок лет назад. Эта декларация была поддержана не только населением оккупированных территорий, но и левыми движениями и партиями в Израиле. Они старались мобилизовать общественное мнение Израиля в пользу переговоров с ООП о статусе оккупированных территорий. ООП рассчитывала, что провозглашение государства облегчит путь к участию в международной конференции под эгидой ООН.

В январе 1988 г. лидеры американских еврейских организаций и госсекретарь Шульц предприняли поездку в регион для выработки новой мирной инициативы. Ее представил Шульц, взявший за основу свой прежний план от 1982 г. Новая инициатива Шульца предполагала расширить рамки кэмп-дэвидских соглашений и сосредоточить все усилия на том, чтобы немедленно начать переговоры по окончательному статусу оккупированных территорий и внедрить его в течении года, отменив прошлые сроки пятилетнего переходного периода в соответствии с решениями в Кэмп-Дэвиде. Вновь было выдвинуто предложение созвать конференцию, причем было получено подтверждение «совместного понимания» между Пересом и королем Хусейном о необходимости формирования единой иордано-палестинской делегации[477]. План предусматривал участие в конференции пяти членов СБ ООН, чего раньше Соединенные Штаты пытались избежать, и выработку окончательного соглашения на основе резолюций № 242 и № 338. Этот план одобрил только Египет. Советский Союз и Сирия отнеслись к нему прохладно. Шамир, как и ранее Бегин, отверг основные параметры этого плана, прежде всего – вопрос о каком-либо участии в конференции ООП. У Шамира была собственная концепция палестинкой автономии. Чтобы выйти из тупиковой ситуации, Шульц предпринял обходной маневр: он начал серию переговоров с помощниками Шамира и Переса (естественно, по отдельности), а также с местными палестинскими лидерами на оккупированных территориях и официальными лицами Иордании. Он планировал посетить регион в феврале 1988 г. с предложением начать переговоры по автономии, провести выборы в самостоятельные руководящие органы автономии, которые должны были быть приведены к власти в течение года, к февралю 1889 г.[478]

Шульц отчетливо осознавал, что без участия палестинцев не может быть никакого решения конфликта. Он предсказывал, что палестинцы будут участвовать в реализации его нового мирного плана до тех пор, пока они не поймут, что переходный период – автономия – является единственной дорогой к удовлетворительному для них решению об окончательном статусе оккупированных территорий. План Шульца, таки образом, включал новый элемент в переговорный процесс. К декабрю 1988 г., как он предполагал, переговоры уже должны вестись по окончательному статусу, даже если переговоры по автономии не будут успешными[479].

В течение 1988 г. Шульц, следуя тактике Киссинджера, предпринимал челночные поездки в Израиль и на палестинские территории, вел сепаратные переговоры с помощниками Переса и Шамира. Ликудовская фракция в правительстве «национального единства» и в Кнессете пыталась удержать Шульца от продолжения переговоров, но, неожиданно, сам Шамир попросил Шульца проинформировать короля Хусейна о том, что он «готов к переговорам по окончательному статусу»[480]. Палестинское руководство сначала выразило свою готовность к переговорам, но затем, по словам Шульца, отказалось даже от встречи с ним, так как получили отрицательную директиву от ООП. Король Хусейн тоже не выразил своего одобрения. В этой ситуации Шульц послал письма от имени правительства США с приглашением для всех сторон конфликта принять участие в работе конференции в марте 1988 г. Приглашение ООП послано не было[481].

Неожиданно 31 июля 1988 г. король Хусейн объявил об отказе Иордании от административной ответственности за Западный берег р. Иордан и об отказе представлять интересы палестинцев в любых дальнейших дипломатических усилиях. Иорданский «партнер», как его воспринимали США, «умыл руки» и отказался участвовать в судьбе палестинцев, находившихся вне границ его государства. Тем самым он не оставил иного выбора израильтянам и американцам, как начинать самим договариваться с палестинцами. Несмотря на это, отношение Израиля к партнерам по переговорам осталось прежним: израильское коалиционное правительство было категорически против участия ООП. Израиль продолжал политику депортации местных палестинских лидеров, участвовавших в интифаде, и в то же время жаловался на недостаток сильных местных лидеров, которые могли бы представлять интересы палестинцев.

Решение короля Хусейна создало для американцев ситуацию вакуума на палестино-израильским направлении. Поэтому американцы начали наращивать свои контакты с ООП – как публичные, так и секретные. США поняли, что если они хотят продолжить мирный процесс и играть в нем главную роль, им самим необходимо выходить на прямые контакты с руководством ООП. Интифада и неспособность израильской армии контролировать ее путем военных репрессий, возможно, впервые продемонстрировала американцам нарастающую серьезность ситуации. В сентябре 1988 г., выступая в Уай Плантейшн, госсекретарь Шульц подтвердил свое мнение о том, что «палестинцы имеют право участвовать во всех стадиях переговоров»[482].

Между июлем и декабрем 1988 г. США и ООП договорились о начале «дипломатического диалога высокого уровня», условием которого было признание ООП резолюций № 242 и № 338, а также признание Израиля и прекращение насилия. Американское правительство общалось с руководством ООП в Анкаре, Алжире, и Тунисе[483]. Параллельно отдельные видные деятели американских еврейских организаций встречались с Арафатом, пытаясь установить дополнительные каналы связи между ООП, Израилем и США[484]. Активно шли под прикрытием ЦРУ переговоры между Тунисом и Вашингтоном, а шведский секретный канал связи напрямую переправлял корреспонденцию между госсекретарем Шульцем и Арафатом[485]. Большую роль в этих секретных переговорах играли Мохамед Раби, палестинец, имевший американское гражданство, тесно связанный с руководством ООП, и Вильям Квандт, известный эксперт из университета Брукингса и бывший сотрудник Совета национальной безопасности, специалист по Ближнему Востоку, при администрациях Никсона и Картера.

В 1988 г в Израиле прошли выборы в Кнессет, которые показали, что расстановка политических сил не изменилась: левые и правые партии вновь получили почти равное число голосов и было сформировано второе правительство «национального единства», возглавляемое лидером Ликуд И. Шамиром.

Планы урегулирования в период второго правительства «национального единства» (1988–1989)

Второе правительство «национального единства» 1988–1989 гг. возглавлялось Шамиром и не предусматривало ротации. Шамир продолжал блокировать все попытки внутри и вне Израиля созвать международную конференцию по Ближнему Востоку. Он последовательно проводил курс, основанный на кэмп-дэвидских соглашениях, считая их обязывающим документом, законная сила которого не может быть поставлена под сомнение. Он искренне полагал, что эти соглашения защищают Израиль от требований, выполнение которых противоречит жизненным интересам страны. Программа правительства Шамира по-прежнему базировалась на отказе от возврата Израиля к границам 1967 г, была против создания независимого палестинского государства и возврата Восточного Иерусалима. В качестве приоритетной цели предусматривалось укрепление дружбы и взаимопонимания между Израилем и США. На региональном уровне правительство делало упор на укрепление мира с Египтом. Особенно было выделено, что существование и развитие поселений, основанных правительством Израиля, будет гарантированно. Под американским давлением темп создания новых поселений было обещано взять под контроль: ежегодно разрешалось строительство от 5 до 8 поселений[486]. Однако это не предотвратило быстрого роста крупных поселений городского типа за «зеленой чертой» – Маале-Адумим, Ариэль Гило и других.

В ноябре 1988 г., вскоре после формирования новой коалиции Ликуда, руководство ООП предприняло несколько шагов, выглядевших как серьезные политические уступки, свидетельствовавшие о смягчении идеологической доктрины этой организации. На ХIХ сессии Национального совета Палестины в Алжире было принято Политическое коммюнике и Декларация независимости, которые признавали резолюции ГА ООН № 181 (1948) о создании в Палестине арабского и еврейского государств и резолюций СБ ООН № 242 и № 338 как международно-правовой основы урегулирования арабо-израильского конфликта. Новую политическую инициативу Я. Арафат обнародовал в Женеве в 1988 г., где на пресс-конференции осудил терроризм. Возможно, открывались новые перспективы палестинского участия в процессе урегулирования, что отвечало минимальным требованиям Вашингтона. В обмен на эти подвижки в позициях ООП США вступили в политический диалог с палестинкой организацией и 15 декабря того же года объявили, что готовы вести прямые переговоры с ООП, подчеркнув при этом, что это не означает их признания провозглашения палестинского государства[487].

Однако Ликуд воспринял эти шаги ООП только как весьма действенный откровенно пропагандистский шаг. Немедленно последовала резкая реакция: Шамир послал негодующее письмо Рейгану, а Аренс – Шульцу. Американское руководство вынуждено было объяснять свои действия, направленные на поддержку «реализма и прагматизма в палестинском руководстве», и убеждать израильскую сторону, что они не приведут к ослаблению американской поддержки израильской безопасности[488].

Оценивая палестинские документы и выступления Арафата, в том же году осудившего терроризм на пресс-конференции в Женеве, Б. Нетаньяху писал: «Пропагандистская доктрина ООП и арабского мира в целом, доказавшая свою несомненную действенность на международной арене, основывается на принципе фиктивной редукции: сначала все проблемы Ближнего Востока были сведены к арабо-израильскому конфликту, затем этот конфликт был представлен как столкновение между Израилем и палестинцами, где место палестинцев вообще заняла Организация освобождения Палестины, и в конце концов, Соединенные Штаты были поставлены перед необходимостью признать ООП в качестве полноправной стороны в арабо-израильском конфликте»[489].

Вместе с тем в руководстве Ликуда начало формироваться умеренное крыло, готовое пересмотреть традиционные взгляды в отношении ООП и ее возможной роли в процессе урегулирования конфликта. Имели место негласные контакты между представителями Ликуда и ООП. По свидетельству Абу Мазена, история этих секретных контактов началась 4 июля 1987 г., когда Моше Амирав, один из руководителей Ликуда, человек, близкий к И. Шамиру, встретился с представителями ООП[490]. Амирав был известен своими либеральными взглядами на отношения с арабами и считал, что в любых переговорах должна принимать участие ООП. М. Амирав и многие другие в руководстве Ликуда рассчитывали, что если Ликуд выступит с инициативой по палестинской проблеме, то поставит коалицию левых лейбористских партий – МААРАХ – в очень тяжелое положение, так как лейбористы не смогут отвергнуть ее, и тогда Ликуд добьется победы на выборах 1988 г.

Исходя их этого, Амирав и его сторонники, в число которых входили М. Кацав, Д. Меридор, Э. Ольмерт и другие, считали, что у Ликуда и палестинцев есть общая заинтересованность в создании системы самоуправления как временного решения, приемлемого для обеих сторон. Осуществить этот план можно только с ООП, поскольку никто из палестинцев не согласится стать членом административного совета без согласия этой палестинской организации[491]. Последовала целая серия встреч Амирава с представителями палестинцев (в частности – с представителем старой палестинской элиты Восточного Иерусалима Фейсалом Хусейни). В ходе этих встреч был подготовлен документ о взаимопонимании как основа для дискуссии на уровне руководства ООП и Ликуда. Рассматривалась возможность поездки Амирава в Женеву для встречи с Я. Арафатом. Встреча не состоялась: произошла утечка информации, Шамир, естественно, запретил Амираву подобные контакты, аль-Хусейни в это время был арестован. На заседании правительства Шамир был вынужден признать, что знал об одной из встреч Амирава с палестинцами, но отрицал, что знает другие факты[492].