4. По следам банды «Черная кошка»

Бандитских групп, подобных той. которая действовала в Саратовской области под видом «оперативной группы войск НКВД», в годы войны было немало. В 1942 году, например, как свидетельствуют оперативные документы НКВД, была обезврежена банда из пяти дезертировавших из части красноармейцев, возглавляемая неким Сушко по кличке «Борис». Банда совершила ряд дерзких ограблений на территории нескольких областей.

Такие банды буквально терроризировали население, совершая не только дерзкие налеты на квартиры, магазины и склады, но и жестокие убийства. Наиболее известная из них — «Черная кошка» — стала символом послевоенной организованной преступности.

Споры о том, существовала ли в реальности бандитская группировка, за которой охотились Г. Жеглов и В. Шарапов, главные герои знаменитого фильма С. Говорухина[160], не утихают до сих пор. Кто-то считает, что банды с таким названием в Москве не существовало вовсе. Другие утверждают, что «черных кошек» было несколько. По одним данным, возглавляли их подростки[161]. По другим — «Черная кошка» была «круче» современных «тамбовских», «казанских» и «солнцевских» группировок.

На самом деле в архивах МВД СССР зафиксированы следы около десятка бандитских групп с таким названием, орудовавших в разных городах страны в середине 40-х годов прошлого столетия. Символ нарисованной на месте совершения преступления «черной кошки» оказался привлекательным не только для малолеток, увлеченных блатной романтикой, но и для отпетых уголовников. Именно этот «фирменный знак», позаимствованный у беспризорников 20-х годов, и способствовал быстрому распространению в народе многочисленных слухов и домыслов о жестокости и неуловимости «Черной кошки». В некоторые из этих банд входили уклонившиеся от военной службы молодые люди, а также, дезертиры, убежавшие с фронта. Наиболее известные группировки действовали в Москве под руководством П. Будникова и в Одессе, главарем которой был Н. Марущак. Кроме того, «черная кошка» наследила в Новосибирске, Хабаровске, Ленинграде, Саратове и Алма-Ате. А на территории нынешней Калининградской области завелась в те годы даже банда «черных котов», в которую также входило несколько дезертиров.

Историки считают, что первая крупная группировка «кошатников» сформировалась накануне войны из числа образованных молодых людей, большинство из которых не имели отношения к преступному миру. По этой причине, сыщикам не удалось ее своевременно обезвредить, и в годы войны группировка набрала силу и криминальный опыт.

Один из исследователей деятельности банды «Черная кошка» А. Щербаков писал:

«К середине войны „Черная кошка“ представляла из себя весьма хорошо организованную структуру. Ее филиалы действовали в нескольких городах. Сфера деятельности „кошатников“ была очень широка: от ограблений банков до шулерства и подделки продовольственных карточек. Различные „звенья“ были относительно автономны, однако имелось общее руководство, общак и, что самое главное — разветвленная инфраструктура. К примеру, банда имела в своем составе опытных травильщиков, способных изготавливать практически любые печати и штампы. Имелись специалисты по „рисованию“ фальшивых документов и даже высококвалифицированные медики, способные оказать достаточно серьезную помощь пострадавшим бандитам. Чаще всего „кошатники“ прикрывались липовыми студенческими билетами. (Студенты многих вузов во время войны получали отсрочку от призыва.) Так было легче перемещаться по стране, обходя весьма серьезный тогдашний паспортный контроль»[162].

Ядро этой преступной группировки сыщики накрыли уже после войны в Казани, где бандиты успели похитить с Казанского завода около пяти тонн спирта. Приехали днем, в военной форме, предъявили поддельные документы, погрузили товар на «студебеккер» и бесследно исчезли. А попались случайно — при продаже на рынке вещей одного из убитых ими людей.

Всего в Казани было арестовано и осуждено тогда более шестидесяти человек. Основной судебный процесс начался 6 июня 1945 года и продолжался в течение месяца в Доме культуры Свердловского района. Перед Куйбышевским областным судом предстали 16 человек, в том числе 11 мужчин-налетчиков и 5 женщин — скупщиц краденого. Подсудимым вменялось в вину 25 преступных эпизодов — вооруженные налеты, убийства, кражи и др. Главарь банды Н. Теп-лов был приговорен к расстрелу, его подельники — к различным срокам лишения свободы.

Суды над «кошатниками» состоялись и в других городах. Например, громкий процесс над бандой «Черная кошка» проходил в 1945 году в городе Фрунзе в Верховном суде Киргизской ССР.

Приговоры фронтовых лет свидетельствуют — за четыре года войны через военные трибуналы прошли тысячи дел в отношении дезертиров, превратившихся в бандитов и убийц.

Всплеск грабежей местного населения наметился уже в первые месяцы войны. К ответственности удалось тогда привлечь немногих. Тех, кого задержали по горячим следам. Например, на Юго-Западном фронте в 1941 году было издано несколько директив и приказов о предотвращении случаев мародерства и грабежей в тылу армии и фронта. В распоряжении от 15 ноября отмечалось, что «в городе Новый Оскол четверо красноармейцев пытались отобрать у проезжавшей колхозницы лошадей с повозкой», а находившийся рядом лейтенант того же полка никаких мер к предотвращению этих незаконных действий не принял. В директиве от 3 декабря указывалось, что бойцы 12-й и 13-й танковых бригад в колхозе Большевик разграбили пасеки и птицеферму, в пекарне Писаревского совхоза ночью выставили окно и забрали 60 кг. хлеба, в колхозе им. Буденного увели 6 лошадей, в колхозе им. Чкалова на колхозном дворе открыли стрельбу, застрелив двух свиней и несколько гусей, забрали их с собой. В приказе по тылу № 079 от 18 ноября приводились случаи расхищения военного имущества и продовольствия на железнодорожном транспорте. На станции Латное было задержано 36 военнослужащих, вскрывавших цистерны и вагоны и расхищавших продукты. Среди них оказалось 24 дезертира[163].

Банды из числа дезертировавших с фронта военнослужащих представляли особую опасность. Наиболее детальное изложение состояния борьбы с бандитизмом изложено в секретном докладе начальника отдела по борьбе с бандитизмом НКВД СССР А.М. Леонтьева от 30 августа 1944 года на имя заместителя наркома внутренних дел СССР С. Н. Круглова о результатах борьбы с бандитизмом, дезертирством и уклонением от службы в Красной Армии за три года Отечественной войны (с 01.07.41 по 01.07.44)[164].

В этом докладе говорилось: «За три года Великой Отечественной войны органами НКВД на территории Советского Союза ликвидировано: бандгрупп — 7161; участников — 54130… Кроме того, на территории западных областей Украины ликвидировано 34878 участников банд УПА и ОУН… Всего ликвидировано бандитов — 89008.

По Советскому Союзу изъято:

дезертиров из Красной Армии — 1210224;

уклонившихся от службы в Красной Армии — 456667…».

Далее в докладе раскрывались результаты борьбы с дезертирством по годам. Применительно ко 2-й половине 1941 года отмечалось: «Наибольшее число задержанных падает на 1941 год. Так, с начала Отечественной войны до конца 1941 г. территориальными, транспортными и особыми органами НКВД задержано 710755 дезертиров и 71541 уклонившихся от мобилизации в Красную Армию, всего — 782296 чел. Основная масса дезертиров (469887) задержана Особыми отделами НКВД во фронтовых районах. На железнодорожном и водном транспорте органами НКВД задержано дезертиров 32526 чел., уклонившихся от мобилизации 7497 чел. Территориальными органами НКВД задержано в 1941 г. 208342 дезертира и 64044 уклонившихся. По количеству задержанных дезертиров и уклонившихся более пораженными районами являлись следующие:

Ленинградская область — 83536;

Украинская ССР — 41119;

Московская область — 25522…».

Как видим, на начальном этапе войны Ленинградская область лидировала по числу задержанных дезертиров.

Приведем несколько выдержек из другого документа — сообщения заместителя начальника Управления НКВД по Ленинградской области майора госбезопасности Иванова «О недостаточном надзоре службы заграждения полевых частей и войск НКВД по охране войскового тыла Северо-Западного и Волховского фронтов и 7 отдельной армии». В этом документе, написанном 4 сентября 1942 года в городе Тихвине, говорилось:

«Ослабление внимания Особорганов полевых частей и штабов управления Войск НКВД по охране войскового тыла Северо-Западного, Волховского фронтов и 7-ой отдельной Армии к Службе заграждения за последнее время в тыловых районах Лен. области привело к увеличению дезертиров из фронтовых частей. Территориальными органами НКВД и милиции за 1942 год задержано дезертиров — 936… Из воинских частей дезертиры уходят с оружием. документами, лошадьми, даже угоняют автомашины. В лесах, на территории тыловых районов. дезертиры делают благоустроенные землянки, с расчетом продолжительного проживания в них. Они занимаются грабежами, проявляют бандитизм, а при обнаружении и задержании оказывают вооруженное сопротивление…

.. В июне месяце в дер. Морозове Молвотицкого района у себя в доме были обнаружены убитыми из боевой винтовки Шапин Иван 72 лет и его жена Шапина Мария 71 г. Установлено, что убийство произведено с целью хищения продуктов неизвестными, одетыми в военную форму…

… В июле месяце с/г. в Ефимовском районе была убита гр-ка Ларионова. В августе месяце с/г. на территории Вологодской обл. задержан дезертир А… 1910 г.р., который сознался, что убийство Ларионовой совершено им совместно с дезертиром Ф. с целью ограбления»[165].

В мае 1944 года в г. Ленинграде была обезврежена преступная группа, занимавшаяся квартирными кражами. В нее входили дезертировавшие офицеры — капитан Семенов, лейтенанты Феликсов и Дормачев.

Схожая ситуация была и в других местах[166].

В 1942 году были предприняты дополнительные меры по усилению борьбы с дезертирством. На основании постановления ГКО от 11 октября № 2401сс и приказа НКВД СССР от 14 октября № 002265 преступные деяния дезертиров, занимающихся бандитизмом, вооруженными грабежами и контрреволюционной повстанческой работой, предлагалось квалифицировались по ст. 58–16 УК РСФСР (измена родине). Лакие лица подлежали заочному осуждению, а их семьи выселению во внесудебном порядке[167].

30 мая 1944 года заместитель наркома обороны маршал Советского Союза А. М. Василевский вынужден был подписать еще один приказ за № 0150 в связи с творимыми в прифронтовой полосе «бесчинствами, вооруженными грабежами, кражами у гражданского населения и убийствами», в котором приводилось большое число таких фактов и было приказано в целях предотвращения подобных преступлений:

«…5. С целью вылавливания военнослужащих, укрывающихся от фронта, дезертиров, военнообязанных, уклоняющихся от призыва в Красную Армию, и других шляющихся проходимцев, чаще проводить тщательные проверки и облавы в населенных пунктах войсковых и армейских тылов. Повысить качество службы заградительных отрядов, дорожно-комендантских рот, контрольно-пропускных пунктов и комендантов.

6. Всех военнослужащих и граждан, переодетых в военную форму, не имеющих соответствующих документов, задерживать и направлять под конвоем: военнослужащих — в ближайшие пересыльные пункты и запасные части, а граждан и подозрительных — в органы НКВД и контрразведки «Смерш»[168].