5. Судьба лейтенанта Германа

Подавляющая часть советских войск, оборонявших в 1941 году Моондзунский архипелаг, погибла или попала в плен. Эвакуировать с Эзеля (Сааремаа), Даго (Хийумаа) и других островов удалось не более 700 человек. Тогда как в плену оказалось почти 13 тысяч чел. Кроме того, около 200 чел. добрались до Швеции и были там интернированы. В их числе — экипажи двух советских тральщиков, командиры которых, по версии следствия, в сентябре 1941 года составили заговор и преднамеренно ушли в Швецию до приказа об общей эвакуации[76]. Хотя еще была возможность прорваться на остров Ханко, путь до которого был в два раза короче, чем до шведского острова Готланд.

Следствие установило, что главными заговорщиками были исполняющий обязанности командира 8-го дивизиона тральщиков капитан-лейтенант И. П. Теплицкий, командир тральщика «ТЩ-82» старший лейтенант Г. В. Иванов и командир тральщика «ТЩ-89» лейтенант П. Н. Криволапов. Выступившие против побега политруки И. Ф. Акулов (с «ТЩ-89») и В. И. Яковлев (с «ТЩ-82») были убиты.

В декабре 1944 г. репатриированные шведскими властями бывшие военнослужащие Балтийского флота были арестованы управлением контрразведки «Смерш» НКВМФ, в том числе — «заговорщики».

20 сентября 1945 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила организаторов побега на основании статей 58—1 п. «б», 58—8 и 58–11 УК РСФСР[77] к расстрелу, остальных — к различным срокам лишения свободы[78].

Как уже сказано, большинство защитников Моондзунского архипелага оказалось в немецком плену. Мы расскажем об одном из них. Он был сметлив умом, жизнерадостен, физически крепок. Носил звучную, с налетом поэтической мистификации, фамилию Герман, которая могла свидетельствовать о принадлежности к аристократическому роду. Но был выходцем из крестьян белорусского Полесья. Он мог бы стать адмиралом. Но успел получить только первое и единственное в его жизни офицерское звание — лейтенант советского Военно-морского флота.

Севастопольское Военно-морское артиллерийское училище Матвей Герман окончил в июне 1941 года. Был откомандирован в распоряжение штаба Балтийского флота, где уже вовсю полыхало зарево войны.

Командир огневого взвода 317-й отдельной батареи 1-го Балтийского укрепрайона, расположенного на острове Эзель, лейтенант Герман с честью выполнил свое предназначение — храбро воевал, держал оборону острова. А когда фашисты ее прорвали и высадились на Эзеле, он взорвал орудия и вместе с матросами стал с боями прорываться из окружения. Однако был ранен и попал в плен…

В общем, обычная для того времени история, каких немало. Молодой моряк по существу даже не успел увидеть Балтийского моря, слиться с ним воедино, почувствовать себя неотделимой частицей морского сообщества. Вместо палубы и уютных кают-компаний, уже тогда в сентябре 1941-го, ему были уготованы на долгие годы тюремные нары и лагерные бараки. Сначала немецкие, а потом и наши.

В лагере военнопленных «Офлаг № 57», в который Матвей Герман попал, содержалось 12 тысяч человек. К весне осталось около 3 тысяч. Большинство погибло от нечеловеческих условий и голода. Матвей выжил. Постоянно вынашивал планы побега, но настолько ослаб и опух, что не прошел бы и километра. Лежа на нарах, он делился своими думали с товарищем — Андреем Труфановым.

— Иди писарем — посоветовал тот — в управление лагеря. Там кормят получше. Сил наберешься. Да и карту местности может быть удастся достать.

Герман так и сделал. В апреле 1942 года стал работать в лагерной управе писарем, а затем чертежником. Заполнял карточки на военнопленных и перечерчивал передаваемые ему немецким переводчиком черновики схем некоторых городов Советского Союза. Выбрав момент, он выкрал у переводчика из портфеля 7 топографических карт, выбрал по ним маршрут движения и в августе 1942 года совершил первый побег.

Задержали Германа в сентябре на территории Литвы. Одна из жительниц деревни выдала его немецкому пограничному наряду. Германа жестоко избили и поместили в карцер, а затем этапировали в лагерь Лангвассер.

В конце года его перевели в рабочую команду этого лагеря — в гор. Pooт. А в мае 1943 года он снова бежал вместе с пленными офицерами А. Холуяновым, С. Кольцовым и другими.

Поймали беглецов в Судетской области и на этот раз заточили в гестаповскую тюрьму гор. Нюрнберга. Здесь в камере смертников Германа свела судьба с известным ученым генерал-лейтенантом Д. Карбышевым, которого в концлагере Маутхаузен, в феврале 1945 года, фашисты подвергли изощренным пыткам и уничтожили. Германа же перевели в Флоссенбургский лагерь, откуда, весной того же года, его освободили американские войска.

Д. Карбышев был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза, а М. Герман после репатриации и многочисленных фильтраций оказался в руках «Смерша».

Осенью 1945 года его дело рассматривал в закрытом судебном заседании военный трибунал 1-й запасной стрелковой дивизии. Приговор был трафаретным — 25 лет лагерей за измену Родине, выразившуюся в сотрудничестве с германской военной разведкой…

Последующие пятьдесят лет жизни Матвея Ивановича Германа можно проследить по его жалобам, просьбам и заявлениям. Первое он написал в начале 50-х годов. Последнее не так давно, уже из другого государства Беларусь, — с просьбой объяснить, кто же ему должен выплачивать компенсацию, как необоснованно репрессированному…

Сложной и длительной оказалась борьба Германа за восстановление справедливости и своего честного имени.

Уже в одной из первых жалоб, которую он отправил из Воркутинского речлага «холодным летом 53-го года», М. И. Герман поставил перед председателем Президиума Верховного Совета Союза ССР К. Ворошиловым вопрос, ответа на который добивался всю жизнь: «В чем же моя вина?». В той же жалобе он сам и ответил на этот вопрос: «А оказывается в том, что, находясь в немецко-фашистском плену Погенен (Тильзит), я якобы сотрудничал с немецко-фашистским командованием и добывал сведения шпионского характера о военно-экономической мощи Советского Союза, и что, якобы, я дал планы городов Ташкента, Свердловска и др., в которых я никогда не был»[79].

Писал Матвей Герман и о том, почему он был вынужден дать «признательные показания» в измене Родине — «следователь Дмитриев содержал меня, 24-х летнего юношу, испытавшего ужасы немецкого плена, вернувшегося из плена седым и лысым человеком, в течение 4-х суток в силосной яме 2,5 метра глубиной, наполненной водой, в которой плавали лягушки».

Офицеры Главной военной прокуратуры, изучив доводы жалобы, пришли тем не менее к выводу, что М. И. Герман осужден обоснованно.

Матвей Иванович продолжал писать. И весной 1955 года последовал все же протест военного прокурора, на основании которого приговор был изменен военным трибуналом Прибалтийского военного округа. Учли, что Герман дважды пытался бежать из плена, «но задерживался немцами и подвергался репрессиям, на иждивении имеет престарелую мать».

Наказание трибунал снизил до 10 лет, то есть до фактически отбытого Германом, но клеймо изменника не было снято.

В 1964 году, в День Победы, Матвей Иванович решился написать еще одну жалобу. Дело возбудили по вновь открывшимся обстоятельствам, но в итоге просьбу осужденного о пересмотре дела вновь оставили без удовлетворения.

В очередной раз вопрос о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам Главная военная прокуратура возбудила только в 1989 году. Хотя никаких новых обстоятельств Матвей Иванович в жалобе не излагал. Новым оказалось само время. Оно обязывало, заставило, наконец, всерьез обратиться к изучению трагической судьбы лейтенанта Германа. Но опять же — время теперь серьезно осложняло эту задачу. Объем работы предстоял громадный, о чем свидетельствует один лишь перечень вопросов, подлежащих выяснению: «В соответствующих органах и архивах установить, существовало ли в лагере Офлаг — 57 в местечке Погенен „Техническое бюро“… Установить других, кроме Германа, военнопленных, которые работали в бюро… Осмотреть архивные дела на Миронихина К. В., Холуянова А.Ф…».

Не будем далее утомлять читателя перечислением вопросов, изученных в ходе дополнительной проверки. Всего таких пунктов в постановлении Главной военной прокуратуры о возбуждении производства по вновь открывшимся обстоятельствам было двенадцать. И это только по одному делу. А в производстве каждого офицера отдела реабилитации таких материалов одновременно тогда находилось по несколько десятков.

И все же, по итогам сложной и кропотливой работы, длившейся полгода, Военная коллегия 5 сентября 1989 года пришла к однозначному решению, что никакой вины в действиях Германа нет и не было. Лейтенант Военно-морского Флота был, наконец, реабилитирован.