Победа патроната в Венесуэле

С Венесуэлой, которая отделилась от Новой Гранады в 1830 г., у Ватикана не было дипломатических отношений на протяжении всего XIX в. Правящие круги Венесуэлы, хотя и отражали интересы олигархии, в идейном плане восприняли традиции освободительной войны, колыбелью которой на севере Южной Америки являлась родина Миранды и Боливара.

Олигархия Венесуэлы была новым классом, возникшим из руководящей прослойки борцов за независимость, занявших место латифундистов колониального периода. Эти новые олигархи типа Хосе Антонио Паэса и ему подобных выходцев из народа находились под сильным влиянием просветительских идей XVIII в. и в течение многих десятилетий сохраняли предубеждения против религии и церковников. Вместе с тем онн видели в церкви неизбежное зло, которое следует подчинять интересам светской власти. Дипломатические отношения с Ватиканом могли бы только помешать проведению такой политики.

Поворот Боливара к церкви в 1828 г. встретил резкую оппозицию со стороны Паэса — верховного правителя Венесуэлы. Паэс писал по этому поводу Боливару, что в Венесуэле духовенство не пользуется таким влиянием, как в Новой Гранаде, поэтому вряд ли оно может быть полезным правительству: «Мы много трудились, чтобы разрушить ужасы фанатизма и влияние священников нд народ. Теперь они в Венесуэле редко вмешиваются в общественные дела.., Я считаю, что ваш совет поддерживать религию следует претворять в жизнь с большой осмотрительностью, учитывая, что разум нашей эпохи предпочитает свободу мысли» ^п.

Выход Венесуэлы из состава Великой Колумбии прошел под знаком враждебной кампании по отношению к Боливару, которого венесуэльские руководители упрекали, в частности, в том, что он изменил освободительной программе, связавшись с церковниками. Последние, естественно, тянулись за Боливаром, в лице которого они видели после 1828 г. своего главного союзника. Поэтому Паэс недоверчиво относился к служителям церкви, опасаясь, что именно они могут стать средоточием всех враждебных венесуэльской независимости сил. Для этого у него были веские основания: в 1830 г. Боливар отмечал, что в Венесуэле его гепералами являются церковники.

Конгресс Венесуэлы, йесмотря на сойротийление архиепископа Игнасио Мендеса, включил в законодательство страны закон о патронате, принятый в 1824 г. конгрессом Великой Колумбии в Кукуте. Этому закону Венесуэла оставалась верной на протяжении всей своей истории независимо от того, находились у власти либералы или консерваторы. И те и другие считали, что церковь обязана подчиняться гражданской власти, и в случаях неповиновения духовенства предпринимали против него решительные меры. Такая позиция гражданских властей, последовательно проводившаяся по отношению к духовенству в Венесуэле с первых лет независимого существования, способствовала тому, что религиозный вопрос не проявлялся здесь столь остро, как в других республиках Латинской Америки.

Приверженность правящих кругов Венесуэлы патронату отразилась и на содержании многочисленных (около 40) конституций, принятых после провозглашения независимости. Ни в одной из них церковь не наделялась какими-либо особыми правами или привилегиями. В первой же конституции Венесуэлы, принятой в 1830 г., отсутствовало какое-либо упоминание о религии. Это вызвало резкие протесты со стороны архиепископа Мендеса, который потребовал объявить католическую религию государственной, угрожая в противном случае не присягать конституции или сделать это с оговорками. Его поддержали другие церковные иерархии. Хотя Мендес в прошлом был участником войны за независимость и многие годы сражался бок о бок с Паэсом, последний отказался пойти на какие-либо уступки и выслал на остров Кюрасао его и епископов Мериды и Гвианы, отказавшихся присягнуть конституции.

Этот акт Паэса население Венесуэлы восприняло с одобрением. В период войны за независимость как патриоты, так и испанцы принимали весьма решительные меры против нелояльных по отношению к ним служителей культа. Верующие в те годы привыкли видеть церковника с оружием в руках в роли солдата, политического деятеля или арестанта. Убедившись, что их высылка не вызвала среди венесуэльцев волны фанатизма и антиправительственных выступлений, Мендес и его единомышленники пошли на попятную и заявили о своем согласии с конституцией. В апреле 1832 г. им было разрешено вернуться в Венесуэлу. Возвратившись в страну, Мендес продолжал критиковать правительство Паэса, обвиняя его в янсенизме и потворстве протестантам. Эти нападки усилились после того, как в 1833 г. конгресс отменил церковную десятину и поручил правительству выплачивать священникам вместо десятины жалованье, а также запретил им преподавать или занимать какие-либо должности в средних школах. Недовольство духовенства еще больше возросло, когда годом позже конгресс принял закон, гарантировавший свободу совести («свободу культов»), а в 1836 г. установил светскую регистрацию актов гражданского состояния. В ответ на эти меры Мендес призвал верующих к бойкоту «еретиков и иностранцев». Английский консул в Каракасе Роберт Керр Портер заявил правительству протест и потребовал обуздать распоясавшегося архиепископа. Паэс вынужден был внять протесту, ибо Портер в то время являлся единственным иностранным дипломатом в Венесуэле, а Англия — единственной страной, признавшей правительство Паэса. Поэтому, когда Мендес отказался утвердить предложенные ему правительством кандидатуры на епископские кафедры и угрожал отлучением верующим за неуплату десятины, он был привлечен Верховным судом к ответственности за отказ подчиниться закону о патронате. Суд предписал Мендесу в течение 48 часов назначить па церковные должности указанных ему священников, в противном случае он лишался права занимать пост архиепископа и подлежал немедленной высылке за границу. Мендес отказался подчиниться. 30 ноября 1836 г. он был снова выслан из Венесуэлы на Кюрасао. Там он оставался три года, а затем перебрался в Новую Гранаду, где и умер в 1839 г.

Поражение Мендеса — идейного наследника испанских церковников — решило конфликт с церковью в пользу государства, тем более что Мендес не нашел сторонников не только в правящих кругах, но и среди верующей массы.

В 1837 г. конгресс закрыл все мужские монастыри в стране, национализировал их собственность, передав ее в распоряжение министерства просвещения. В 1841 г. конгресс предписал священникам не подчиняться инструкциям Ватикана, если они противоречат законам страны; обязал архиепископа и епископов при вступлении в должность приносить присягу на верность и послушание «конституции, законам и правительству республики», причем, как отмечалось в тексте закона, подчинение папскому престолу ни в коей мере не освобождало служителей церкви от этой присяги ¹².

Плохо оплачиваемая церковная карьера перестала привлекать венесуэльцев. В 1843 г. в стране насчитывалось всего 329 священников и 84 монаха. Так как почти половина приходов не имела священников, правительство разрешило въезд в страну испанским церковникам. Но это вызвало резкие протесты со стороны либералов, опасавшихся, что испанские клирики превратятся в опору местной реакции.

Антиклерикализм консерваторов по мере того, как контроль правительства над церковью усиливался, шел на убыль. Теперь с антиклерикальными лозунгами выступала главным образом оппозиционная либеральная партия, ее руководители надеялись благодаря этому получить поддержку широких кругов населения.

В 1841 г. под предлогом того, что в провинциальных средних школах ощущался недостаток учителей, церковникам вновь разрешили заниматься в них преподавательской деятельностью. В том же году конгресс уполномочил президента привлечь католических миссионеров, правда под весьма строгим контролем гражданских властей, для работы среди нпдейского населения в штатах Гвиана и Маракайбо. Однако большинство прибывших с этой целью церковников осело в городских приходах. И в наше время иностранные миссионеры продолжают «цивилизовывать» венесуэльских аборигенов.

В 1847 г. на смену консерваторам пришли либералы, также связанные с олигархией, хотя и с более умеренными ее кругами. Либералы в лице их лидера, тогдашнего министра внутренних дел Антонио Леокадио Гусмана, еще более усилили контроль над деятельностью духовенства.

В 1848 г. правительство отказалось от услуг миссионеров, запретило деятельность иезуитского ордена и выслало из страны всех священников н монахов-иностранцев. Тогда же в связи со смертью архиепископа Фернандеса Пеньи конгресс утвердил на этот пост кандидатуру священника Переса, известного своими либеральными взглядами. Но папа- Пий IX отказался его утвердить. На рекламации венесуэльского правительства Ватикан ответил, что не признавал и не признает за Венесуэлой права на патронат. Безрезультатные переговоры с Ватиканом по этому вопросу продолжались до 1852 г., когда Перес умер и папа римский утвердил архиепископом правительственного кандидата Ге-вару-и-Лиру, родственника тогдашнего президента Венесуэлы Хосе Грегорио Монагаса.

В 1849 г. власти запретили священникам покидать свои приходы, устраивать религиозные процессии и другие публичные церковные демонстрации без особого па то разрешения. В том же году был запрещен въезд в страну церковников-пностранцев.

В 1862 г. Паэс вновь захватил власть. На этот раз он пытался опереться на церковников и их сторонников. С этой целью Паэс направил архиепископа Гевару в Рим, поручив ему заключить конкордат с Ватиканом. Гевара выполнил поручение, но привезенный им из Рима конкордат вызвал возмущение в стране, ибо фактически восстанавливал прежние привилегии церкви, ставил под ее контроль просвещение, вводил церковную цензуру на книги и т. д. Содержание конкордата показало, что Ватикан продолжал оставаться на прежних позициях и желал подчинить государство церкви.

И все же Паэс, подорвавший к тому времени свой авторитет, подписал конкордат, юридической фе силы этот документ не обрел. Вскоре Паэс был свергнут, а конгресс отказался ратифицировать конкордат. Новое правительство предложило Ватикану внести поправки в конкордат, по Пий IX настаивал на прежнем тексте и переговоры были прерваны.

Отношения государства с церковью осложнились в годы правления либерального каудильо Антонио Гусмана Бланко (1870— 1888), отец которого ¹³ в 40-х годах в бытность министром внутренних дел проводил антиклерикальную политику. Гусман Бланко пришел к власти, сместив консервативного президента Рупер-то Монагаса, пользовавшегося поддержкой церковников. Это навлекло на них репрессии со стороны Гусмана Блапко, считавшего участие церковников в политике противозаконным. В 1876 г. он писал: «Я желаю мира с церковью, но если духовенство будет столь неблагоразумно провоцировать столкновения с правительством, то я ликвидирую его. Поступить иначе означало бы невыполнение нашего долга по отношению к революции^м, либеральному духу и республике. Мы никогда не должны допускать, чтобы слова, произносимые духовенством в печати или с трибуны, отражали голос реакции. Мы не только заставим замолчать всех тех, кто подвергает сомнению законность правительства, но и потребуем от архиепископа уволить всех приходских священников, известных своими контрреволюционными взглядами» ¹⁵.

Духовенство, несмотря на предостережение Гусмана Бланко, продолжало подстрекать верующих к борьбе с правительством. Архиепископ Гевара отказался отслужить благодарственный молебен в честь победы Гусмана Бланко над его консервативным противником мятежным генералом Саласаром, среди последователей которого насчитывалось немало служителей церкви. В ответ правительство приказало Геваре немедленно покинуть Венесуэлу. Архиепископ выехал на остров Тринидад.

В Венесуэле не утихала гражданская война. Церковники поддерживали противников Гусмана Бланко. Президент предложил Геваре вернуться в Венесуэлу, если он заявит о своей поддержке правительства. Но Гевара отказался — он рассчитывал на скорое свержение Гусмана Бланко.

Пытаясь обуздать мятежных церковников, президент закрыл монастыри, а также духовные семинарии, передав их функции университетским кафедрам богословия, запретил духовенству совершать браки, крестины и похоронные обряды до их регистрации светскими учреждениями, секуляризировал кладбища, отменил церковный налог на первые плоды урожая, разрешил монахам вступать в брак, подчинил церковников юрисдикции гражданских судов и т. д. Конституция 1874 г. закрепила за государством право на патронат и провозгласила принцип религиозной свободы, но только католической церкви разрешались религиозные акты за пределами молитвенных помещений. Собственность монастырей была национализирована, а правительственные расходы на церковь, в том числе жалованье духовенству, сведены до минимума.

Эти меры вызвали ожесточенную кампанию против правительства со стороны архиепископа Гевары, пребывавшего на Тринидаде, и его сторонников внутри страны, что создало хаос в церковной организации Венесуэлы. С одной стороны, Гевара отлучал церковников, сотрудничавших с правительством, с другой стороны, правительство отстраняло от церковных должностей неугодных ему священников. Одновременно Гусман Бланко добивался от папского престола отстранения Гевары от поста архиепископа и назначения на его место другого прелата.

ТТий IX отказался удовлетворить это требование. Ватикан назначил апостолическим викарием в Каракас венесуэльского священника Мигеля Лнтонио Баральта, который но существу выполнял функции архиепископа. Тогда по предложению Гусмана Бланко конгресс объявил место архиепископа вакантным и избрал на эту должность того же Баральта. Последний отказался принять сан от правительства без согласия Ватикана, за что был немедленно выдворен за пределы Венесуэлы. Конгресс избрал архиепископом Арройо, бывшего до этого епископом Гвианы. Арройо принял назначение и принес соответствующую присягу, однако воздержался от выполнения функций до утверждения своего назначения папой римским. Разумеется, Пий IX не только не утвердил Арройо, но еще наказал его за проявление «слабости духа». Таким образом, Гевара продолжал формально оставаться главой церковной иерархии в Венесуэле и управлять ею с Тринидада при помощи секретных инструкций.

Чтобы избавиться от назойливого противника, Гусман Бланко решил прибегнуть к крайнему средству: в 1875 г. он заявил, что если папа римский будет и впредь оказывать поддержку Геваре, то Венесуэла пойдет на окончательный разрыв с Ватиканом и создаст независимую от него национальную церковь, «руководимую принципами и практикой первобытной религии Иисуса» ¹⁶.

По указанию президента послушные ему члены конгресса приняли следующую декларацию: «Верные своему долгу, своим убеждениям и святой религии Иисуса Христа, этого великого существа, который, пролив свою кровь, сохранил свободу мира, мы не колеблемся освободйть венесуэльскую церковь от епископской власти, претендующей, считая себя пепогрешимой и всемогущей, подчинить себе из Рима энергию свободного народа, убеждения нашей совести и благородные помыслы и судьбы, принадлежащие нам как составной части великой человеческой семьи»¹⁷.

Декларация отрезвила Ватикан, который не без труда убедил Гевару «добровольно» отказаться от поста архиепископа Каракаса. Об этом лично сообщил Гусману Бланко прибывший впервые в Венесуэлу в 1876 г. апостолический делегат в Санто-Доминго Каччия. Гусман Бланко потребовал немедленно объявить должность архиепископа Каракаса вакантной. Каччия снесся телеграфно с Ватиканом и добился соответствующего согласия Пия IX. Конгресс поспешил избрать на этот пост Баральта, но когда тот начал упираться, отменил свое решение и сделал архиепископом более податливого священника — Хосе Антонио Леона. Последний, не дожидаясь папского подтверждения, впрочем вскоре пришедшего, немедленно приступил к исполнению своих обязанностей и к безудержному восхвалению диктатора, которого он сравнивал с Моисеем и Карлом Великим.

Таким образом Гусман Бланко одержал решительную победу над Ватиканом и своим противником Геварой. Церковная иерархия после этого конфликта, продолжавшегося шесть лет и подорвавшего ее силы и влияние (в 1881 г. в стране на 609 приходов оставался всего лишь 241 священник), смирилась с ролью покорной прислужницы правящих кругов Венесуэлы, которые в свою очередь вовсе не желали уничтожить религию. Этим обстоятельством не преминула воспользоваться церковь. Используя противоречия между враждующими политическими группировками, она со временем отвоевала многие утерянные при Гусмане Бланко позиции. Ряд уступок церковники добились от президента Рохаса Пауля (1888—1890), бывшего министром внутренних дел при Гусмане Бланко и в прошлом ярого антиклерикала, но в период своего президентства порвавшего <ю своим покровителем и в пику ему сблизившегося с церковью. Рохас Пауль разрешил въезд в страну монахинь, миссионеров, устроил за счет государства перенос останков Гевары в столицу и их торжественное захоронение в кафедральном соборе и т. д. При этом же президенте в 1890 г. стала выходить газета «Ла Релихион» — орган венесуэльского епископата, издававшаяся вплоть до нашего времени.

В последующие годы был разрешен въезд в страну салезиан-цев, августинцев и доминиканцев, а в 1900 г. вновь открылись духовные семинарии.

Вместе с тем в начале XX столетия был принят закон о разводе, а конституция 1904 г. вновь подтвердила, что право патроната принадлежит нации, которая будет им пользоваться согласно закону от 28 июля 1824 г.

Новые уступки церковникам удалось получить от полуграмотного, но хитрого тирана Хуана Висенте Гомеса (1909—1935). Сам Гомес безразлично относился к религии, но высоко ценил дифирамбы в его адрес со стороны церкви, которая не скупилась на самую беспардонную лесть (например, она сравнивала его с Иисусом Христом). Гомес считал церковь весьма полезной в деле одурмаппвания масс. Он говорил, что «попики (curitas) служат для того, чтобы отвлечь людей от опасных идей» ¹⁸. Ватикан высоко оценил услуги Гомеса, наградив его Большим крестом ордена св. Пия. Это вызвало недовольство противников тирана, с котррыми быстро расправилась полиция. Писатель Рамон Уртадо был заточен в тюрьму, священника Регуло Фран-каса в тюрьме отравили. Гомес ввел преподавание религии в школах, разрешил духовенству содержать начальные и средние учебные заведения, вновь пустил в страпу иезуитов, которые прп его поддержке завладели рядом средних учебных заведений. Диктатор увеличил денежные выплаты церкви. Под покровительством Гомеса церковь постепенно стала вновь обрастать собственностью (в 1916 г., по неполным данным министерства внутренних дел, она оценивалась в 2 290 828 боливаров).

Несмотря на все эти уступки и поблажки, Гомес, как и его предшественники, строго следил, чтобы деятельность духовенства проходила под строгим контролем гражданских властей. В 1911 г. Гомес издал декрет, согласно которому взаимоотношения религиозных культов и государства должны были регулироваться законом о патронате 1824 г.

l?o указанию Гомеса церковные учебные заведения были подчинены министерству просвещения. Служители культа—иностранцы, прибывавшие в Венесуэлу на постоянную работу, обязывались в установленный законом срок принять местное гражданство или покинуть страну. Епископ Валенсии Монтес де Ока, выступавший против гражданского брака, был выслан в 1929 г. из Венесуэлы, а годом позже такая же участь постигла и епископа Мериды.

При Гомесе Венесуэла установила прямые дипломатические отношения с Ватиканом. В XIX в. интересы Венесуэлы при Ватикане представлял, как правило, дипломатический агент Колумбии, а сама Венесуэла входила в юрисдикцию апостолического делегата с постоянным местопребыванием в Санто-Доминго. Только в 1909 г. был назначен апостолический делегат непосредственно в Венесуэлу. В 1918 г. папский представитель в Каракасе получил звание интернунция, а в 1921 г. — нунция. С тех пор он является дуайеном дипломатического корпуса в столице Венесуэлы.

Пресмыкаясь перед Гомесом, церковь изолировала себя от широких масс трудящихся. Мечэм писал в 1934 г., что в Венесуэле «духовенство состоит из людей низких интеллектуальных качеств... Хотя католическая церковь в Венесуэле вернула себе многие из прав, которых она временно лишилась в период Гусмана Бланко, она так и не смогла обрести свою прежнюю духовную власть и силу» ¹⁹.

При правительствах Элеасара Лопеса Контрераса (1936—

1940) и Исаиаса Медины Ангариты (1941 — 1945) церковники продолжали укреплять свои позиции. Они вели активную кампанию под знаменем антикоммунизма против Испанской республики. В 1937 г. стали проявлять политическую активность молодежные клерикальные группы. В период правления хунты, возглавляемой Ромуло Бетанкуром (1945—1947), и президентства Ромуло Гальегоса (1948) при содействии церковников впервые в стране возникла клерикальная партия — Комитет по организации независимой избирательной политики (КОПЕЙ), переименованная впоследствии в Христианско-демократическую. Как политическая партия КОПЕЙ дебютировала ярыми нападками на коммунизм и Советский Союз. Это обеспечило ей широкую поддержку крупной буржуазии и латифундистов. На выборах в 1947 г. КОПЕЙ получила 21 место (из 111) в палате депутатов и 6 мест (из 54) в сенате.

В 1948 г. демократическое правительство Р. Гальегоса было свергнуто реакционными полковниками, за спиной которых стоял Пентагон. Церковники восторженно приветствовали мятежников. Иезуитский орган «СИК» писал, что сам бог руководил их действиями, а вдохновляла их св. Мария из Коромото ²⁰, которая стала патронессой нового диктаторского режима. Служители культа одобряли преследование компартии и других демократических организаций, требовали разрыва дипломатических отношений с Советским Союзом.

Энтузиазм духовенства еще больше возрос, когда в 1950 г. президентский ноет захватил полковник Маркос Перес Хименес, ставленник американских нефтяных монополий. Лишенный какой-либо поддержки в народе, новый диктатор, правивший при помощи полицейских репрессий, охотно пользовался поддержкой церковников, идя им на всевозможные уступки. -В 1951 г. с разрешения Переса Хименеса духовенство учредило в Каракасе Католический университет. Он был создан в качестве противовеса Центральному университету, студенты которого принимали активное участие в национально-освободительном движении и в борьбе с диктаторским режимом. Церковники проникли и в министерство просвещения, с одобрения которого быстро росла сеть так называемых частных школ, находившихся под их контролем.

Преподавание религии в школах было разрешено не только духовенству, но и учителям, находившимся на государственной службе. В 1955/56 г. число учеников в начальных частных (церковных) школах возросло до 120 058 человек. По сравнению с 1950 г. оно увеличилось на 125,2%, в то время как за этот же период число учащихся в государственных школах выросло только на 20,8%. Благодарные диктатору епископы ходатайствовали перед конгрессом о присвоении ему генеральского звания²¹.

Особую активность проявляли в этот период иезуиты. Они вели разнузданную антикоммунистическую пропаганду, в своем журнале «СИК» они восхваляли диктатуру, пытались присвоить себе имя национального героя Боливара, призывали молодых венесуэльцев превратиться в «волчонков Боливара и щенков Лой-олы». Иезуиты подвизались в Католическом университете, учредили крупную финансовую компанию «Кооператива Хавьер ли-митада», которая быстро обросла строительными, издательскими, страховыми и другими предприятиями. Однако после свержения Переса Хименеса в 1959 г. эта иезуитская компания скандально обанкротилась, пустив по миру тысячи мелких вкладчиков. Ее долг размером в 10 млн. боливаров обязалось выплатить правительство²². 'В приходах появилось коммерческое кино, в страну хлынули из Испании и Италии сотни священников, монахов и миссионеров, специалистов не только по богословским, но и по социальным вопросам. Их использовали для руководства школами, иммигрантами, индейскими общинами.

Венесуэла при диктатуре Переса Хименеса превратилась в подлинное Эльдорадо для американских нефтяных и прочих монополий. В стране обосновались Нельсон Рокфеллер и другие представители крупного монополистического капитала США. При потворстве правительства и церкви они грабили естественные богатства Венесуэлы.

Связь церкви с диктатурой и американскими нефтяными монополиями с предельной ясностью обнажилась на конференции по «человеческим отношениям», созванной по инициативе «Креол петролеум корпорейшн» в Каракасе в 1953 г. Среди ее участников были видные представители местных деловых кругов и американских монополий, сотрудничавших с Пересом Хименесом. На конференции выступил с программной речью прелат Рамон И. Лисарди, глава капелланов венесуэльской армии. Он утверждал, что развитие нефтяной промышленности в стране способствовало обострению классовой борьбы, а тем самым и отходу трудящихся от религии. Церковь не была подготовлена к этому «кризису», по теперь она стремится наверстать упущенное, направляя в «опасные» районы священников и активистов из «Католического действия». Современный мир, поучал Лисарди, разделен на два враждебных идеологических лагеря: лагерь сторонников «исторического материализма», признающих только материальные ценности, — это коммунисты, рабочие, борцы за национальное освобождение и лагерь сторонников «духовной концепции жизни», последователей христианства. К ним он причислял церковников, реакционных армейских офицеров, местных эксплуататоров и своих друзей — американских бизнесменов. Капитализм, доказывал Лисарди, — это экономическая система, а не философия, поэтому он пе в состоянии сам защитить себя, одержать победу в идеологической борьбе с коммунизмом. Капитализм может победить только при помощи церкви.

«Когда, — говорил Лисарди, — нефтяные компании уразумели эту великую правду, они стали щедро и широко сотрудничать с церковью. Я знаю, как они строили церкви и школы, где можно было преподавать религию, финансировали приходских священников, торжественно принимали епископов, оказывали экономическую помощь священникам, действовавшим в районе нефтяных промыслов, и тому подобное — за все это церковь глубоко им признательна». Но в этих взаимоотношениях были допущены «тактические» ошибки. Связь церкви с нефтяными монополиями стала слишком очевидной и вызывающей, поэтому священники не смогли завоевать политического доверия у рабочих. Теперь эти ошибки исправляются. Священники субсидируются не непосредственно нефтяными компаниями, а через епископов. Священникам следует перестать пользоваться автомобилями со знаками собственности американских компаний: это компрометирует их в глазах рабочих. Служителям церкви следует селиться не в районах проживания нефтяных боссов, а в рабочих районах и т. д. Школы в рабочих поселках должны быть подчинены священникам, так же как лечебницы и больницы. Следует иметь в виду, что «школы и больницы — два стратегических пункта в системе человеческих отношений». Лисарди призвал своих слушателей не забывать, что католическая церковь с ее социальной доктриной является сегодня «единственной моральной силой», способной противостоять «марксистским доктринам, непосредственно угрожающим христиапской цивилизации».

Присутствовавшие на конференции представители американских монополий и венесуэльских финансовых кругов в своих выступлениях единодушно поддержали Лисарди, призвали церковников энергично развивать «социальную деятельность» и обещали им максимальную помощь²³.

Духовенство спасло диктатуру Переса Хименеса от политической изоляции, оказывая ей такую же поддержку, как в свое время тирану Гомесу, и, разумеется, не без выгоды для себя. В 1956 г. правительство через министерство юстиции заключило соглашение с ордепом капуцинов, предоставлявшее последнему монопольное право вести религиозную пропаганду среди индейского населения (в Венесуэле насчитывается свыше 200 тыс. индейцев). По этому соглашению миссии получили статус экстерриториальности. Без согласия миссионера индейцы не могли оставить миссию, они были прикреплены к ней, как некогда к энко-мендеро. XVI ст. «соглашения уполномочивала церковников «исполнять полицейскую службу в миссиях, назначать с этой целью полицейских чипов и агентов, сборщиков податей и прочих властей» ²⁴.

При Пересе Хименесе церковники объявили «святую деву» из Коромото патронессой венесуэльской армии. Ей был присвоен генеральский чин, ее изображение возили на танке во время военных парадов и религиозных процессий.

Пресмыкательство церковных властей перед диктатором дошло до того, что они не постеснялись освятить помещение политической полиции, в котором истязали и убивали венесуэльских патриотов. Диктатура при самой активной поддержке духовенства превратила национальные и патриотические праздники в погромные кампании против оппозиционного демократического движения, деятели которого обвинялись в антипатриотизме, национальной измене и тому подобных «преступлениях».

Поддерживал Переса Хименеса и Ватикан. Пий XII неоднократно публично восхвалял диктатуру, обращался к «святой деве» из Коромото с призывом «не допустить, чтобы на благодатной венесуэльской почве укрепились экзотические доктрины».

В этот период значительно возросли ассигнования на церковные нужды в правительственном бюджете — с 1775 тыс. боливаров в 1949/50 г. до 3815 тыс. в 1957 г.

В 1951 г. священник Мариано Парра Перес, один из деятелей венесуэльского епископата, заявил, что если бы духовенство не использовало в своих интересах «создавшееся положение», т. е. диктатуру Переса Хименеса, то «церковь никогда не простила бы нам этого преступления» ²⁵.

Плодами альянса церкви и диктатуры пользовались и клерикальные организации, в первую очередь КОПЕЙ и ее молодежная ветвь — Национальный союз студентов (созданный для борьбы с прогрессивной и боевой Студенческой федерацией Венесуэлы, преследуемой полицией), а также католические крестьянские лиги, действовавшие под руководством и в интересах помещиков.

КОПЕЙ в отличие от церкви занимала более «гибкую» позицию по отногаепшо к диктаторскому режиму. Вначале она официально придерживалась политики «выжидательного нейтралитета», хотя некоторые ее деятели открыто сотрудничали с Пересом Хименесом. Программа «нового национального идеала», провозглашенная диктатурой, мало чем отличалась от программы Христианско-демократической партии. И та и другая объявляли воину коммунизму, призывали к классовому сотрудничеству, сулили обеспечить всякие блага трудящимся. Однако большинство лидеров КОПЕЙ понимало, что открытая поддержка режима могла скомпрометировать их в глазах парода на долгие годы. Поэтому они старались не афишировать своих симпатий к диктатуре, оставляя это церковникам. На выборах в президенты оппозиционные силы готовы были поддержать кандидатуру Рафаэля Кальдеры, лидера КОПЕЙ, консерватизм которого мог послужить гарантией интересам США и местных реакционеров. Отказ Переса Хименеса гарантировать свободные выборы и его стремление удержать власть любыми средствами не оставили оппозиции другого выхода, как вооруженное восстание. В августе 1957 г. демократические силы страны объединились, создав подпольную Патриотическую хунту, в состав которой вошли все оппозиционные партии — от коммунистов до христианских демократов.

Предвидя пемнпуемый крах диктатуры и не желая идти на дно вместе со своим покровителем, церковники перестроились и стали критиковать своего бывшего благодетеля, надеясь создать себе «демократические алиби». 1 мая 1957 г. архиепископ Каракаса Рафаэль Ариас Бланко обратился к верующим с посланием, в котором описывал нищенские условия существования подавляющего большинства трудящихся Венесуэлы. Архиепископ упомянул о безработице, низкой зарплате рабочих, бедственном положении крестьян, и хотя призвал трудящихся не следовать за марксистами, а вступать в «желтые» профсоюзы, это не спасло его от гнева диктатора²⁶. Слишком уж расходилось послание Ариаса Бланко с радужной картиной всеобщего благоденствия, которую рисовала правительственная пропаганда. Власти запретили публикацию послания, а затем бросили в тюрьму на несколько дней группу священников, обвиненных в оппозиционной деятельности. Был арестовап также лидер |ЮПЕЙ Рафаэль Кальдера, но п его вскоре выпустили. Он укрылся в пунциатуре и затем выехал в США. Всеобщее возмущение диктаторским режимом нарастало. В январе 1958 г. в Каракасе под руководством Патриотической хунты народ поднял восстание, охватившее всю страну. 23 япваря диктатура пала. Власть перешла к временному правительству во главе с контрадмпралом В. Ларрасабалем.

Теперь церковники и КОПЕЙ вместе с реакционными вожаками партип «Демократическое действие» способствовали расколу Патриотической хунты, они рвались к власти. В конце 1958 г. состоялись президентские выборы, победу па них одержал лидер «Демократического действия» Ромуло Бетанкур. В выборах активно участвовала КОПЕЙ, призывая верующих голосовать про-тиз коммунистов и обещая осуществить ряд умеренных социальных реформ.

Клерикалам, располагавшим большими финансовыми ресурсами для политической пропаганды, удалось привлечь на свою сторону часть консервативно настроенных трудящихся и мелкой буржуазии. КОПЕЙ получила на выборах 16% голосов.

Падение режима Переса Хименеса, победа Кубинской революции в 1959 г., отход нового папы Иоанна XXIII от «атлантического» курса его предшественника Пия XII и другие изменения в мире вынудили католическую церковь и в Венесуэле несколько изменить свою традиционную политику. Как отмечает Мечэм, венесуэльская церковь начиная с 1958 г. все активнее выступает за социальные перемены в поддержку демократических институтов, требуя вместе с тем сохранения существующего политического порядка и призывая к уничтожению « атеистического коммунизма». Таким образом, государство обрело в лице церкви союзника в борьбе против «социального и политического беспорядка (т. е. антиимпериалистического движения. — И. Г.), который усилился в последние годы» ²⁷.

В свою очередь президент Бетанкур, стремясь привлечь на свою сторону католиков, еще в период предвыборной кампании обещал заключить с Ватиканом конкордат, отменяющий патронат, который, по его словам, «давно изжил себя». Однако переговоры затянулись вследствие резкого обострения внутриполитической обстановки. Соответствующее соглашение с Ватиканом («Модус вивенди») было заключено только в 1965 г. преемником Бетанкура президентом Раулем Леони.

В начале 60-х годов приблизительно 15% школьников училось в католических школах. В 1963 г. в стране насчитывалось 1400 священников на 7 млн. населения. Более половины составляли монахи, главным образом иностранцы. Среди приходских священников венесуэльцы также составляли меньшинство. ^{27 28}

¹⁵ Lloyd Meek am J. Church..., p. 106.

¹⁶ Watters M. Tel?n..., p. 177—178.

¹⁷ Lloyd Mecham J. Church..., p. 108.

¹⁸ Colmenares Diaz L. La espada y el incensario: La Iglesia bajo P?rez Jim?nez. Caracas, 1961, p. 42.

¹⁹ Lloyd Mecham /. Church..p. 140.

²⁰ Colmenares Diaz L. La espada..., p. 50. Согласно церковной легенде, в XVIII в. в селении Коромото местному индейцу явилась дева Мария. Здесь была воздвигнута часовня с иконой, которой приписывались чудодейственные свойства.

²¹ Betancourt R. Venezuela: pol?tica у petr?leo. M?xico, 1956, p. 57.

²² Colmenares Diaz L. La espada..., p. 105.

²³ Ibid., p. 124.

²⁴ Ibid., p. 44. ' ’ ~ J ' i

²⁵ Ibid., p. 55.

²⁶ Informations Catholiques Internationales, l.II 1957, p. 14.

²⁷ Lloyd Mecham J. Church..., p. 111, 113—114.

Глава шестая