Глава 9 Рашидов. Тихая смерть гостеприимного хозяина

В один из дней осени 1983 года генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Владимирович Андропов позвонил одному из своих выдвиженцев – новому руководителю отдела организационно-партийной работы ЦК Егору Кузьмичу Лигачеву:

– Не могли бы зайти?

– Конечно, Юрий Владимирович!

Всегда энергичный и целеустремленный, в те годы Егор Кузьмич не ходил, а бегал по цековским лестницам, перепрыгивая через две ступеньки. Андропов дал ему особое поручение, имевшее далеко идущие последствия. Этот разговор в кабинете генсека решил судьбу многих людей.

Спустя много лет Егор Лигачев рассказывал мне:

– Андропову стало известно, что в Узбекистане неладно. А еще до этого заведующий сектором среднеазиатских республик несколько раз докладывал: неладно у нас в Узбекистане. Сотрудники сектора принесли несколько сотен писем о злоупотреблениях. Страшные письма! Я их читал несколько вечеров. Трудно было заснуть после этого. Это был настоящий крик души.

В Москву из Узбекистана шли тысячи писем с жалобами на то, что у местных начальников невозможно добиться правды, что без взятки в республике ничего не делается.

Андропов спросил у Лигачева:

– Егор Кузьмич, вы не считаете нужным проявить какой-то интерес к Узбекистану? Я давно знаю, что там происходит. Так много писем, надо этим заняться.

Лигачев сразу откликнулся:

– Мы готовы немедленно подключиться.

И тогда Андропов неожиданно сказал:

– Вы знаете, что сделайте: пригласите Рашидова и поговорите с ним.

Лигачев выразительно посмотрел на Андропова. Новый генеральный секретарь понял, что смущает Лигачева: Егор Кузьмич – всего лишь заведующий отделом ЦК, а первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Шараф Рашидов – кандидат в члены политбюро, то есть почти небожитель. Строгий порядок взаимоотношений в партийной иерархии не позволял заведующему отделом приглашать к себе человека, входящего в политбюро.

Но Андропов успокоил Лигачева:

– А вы не стесняйтесь. Считайте это моим поручением. Рашидов в ближайшее время сам зайдет к вам.

Егор Кузьмич понял, что Рашидов, который был любимцем Брежнева, больше не в фаворе. И, действительно, вскоре Шараф Рашидович появился в здании ЦК. Ему сообщили, что с ним хотел бы поговорить новичок – Лигачев. Удивленный Рашидов пришел к Лигачеву. Вошел к нему в кабинет как хозяин – что это какой-то завотделом решил с ним побеседовать!

Вначале он абсолютно не воспринимал слова Лигачева. А Егор Кузьмич, отбросив дипломатию, с присущими ему напором и прямотой стал говорить:

– В ЦК приходят письма о безобразиях в республике. Мы пересылаем письма в ЦК Узбекистана и получаем ответ из вашего аппарата, что жалобы не подтверждаются. Ни одна не подтвердилась! Трудно в это поверить, Шараф Рашидович.

Рашидов не ожидал такого разговора. Его лицо окаменело, и он со значением спросил:

– Вы с кем разговариваете?!

Но напугать Лигачева было нельзя. Он действовал по указанию Андропова. Егор Кузьмич ответил:

– Шараф Рашидович, дело серьезное. Я разговариваю с вами по личному поручению Юрия Владимировича.

Вот тогда Рашидов присел на предложенный ему стул и уже разговаривал с Лигачевым с полным пониманием ситуации. Он увидел, что на столе разложено несколько десятков писем из республики.

Рашидов стал убеждать Лигачева:

– Егор Кузьмич, в этих письмах полно наветов. Мы должны защитить наших руководителей, чтобы они могли спокойно работать и давать стране хлопок.

Лигачев выслушал его недоверчиво и твердо сказал:

– Я буду предлагать Юрию Владимировичу направить в Узбекистан комиссию ЦК для проверки всех сигналов.

Рашидов в последний раз попытался его остановить:

– Но ведь сейчас идет уборка хлопка, комиссия помешает людям работать. Страна останется без хлопка.

– Хорошо, – не стал спорить Лигачев, – уберете хлопок, тогда комиссия и приедет. Мы можем подождать.

Разговор в кабинете Лигачев происходил в сентябре 1983 года. Заканчивалась уборка хлопка в октябре-ноябре. Рашидов хотел оттянуть приезд комиссии в надежде найти какую-нибудь контригру, пустить в ход старые связи, чтобы избежать проверки. Ведь прежде это ему не раз удавалось. Благодаря его хорошим отношениям с Брежневым и другими членами политбюро Узбекистан был в значительной степени зоной, свободной от контроля. Но с председателем КГБ Андроповым у Рашидова личных контактов не получилось. Юрий Владимирович был затворником. Он в девять утра приезжал в свой кабинет на Лубянке и вечером уезжал, покидал свой кабинет только для того, чтобы доложить срочные бумаги Брежневу, побывать в здании разведки в Ясенево или пройти процедуры в больнице.

Андропов почти не ездил по стране и не имел удовольствия насладиться хваленым гостеприимством Рашидова.

Как человек, страдавший множеством недугов, Юрий Владимирович был равнодушен к дарам южной природы, которыми руководитель Узбекистана щедро одаривал товарищей по политбюро. Тем более что председатель КГБ щепетильно относился к подаркам.

Попытки Рашидова избежать появления в Ташкенте комиссии ЦК с особыми полномочиями не удались. Увидев, что новый генеральный секретарь не благоволит к Рашидову, переменились и сотрудники аппарата. Шараф Рашидович понимал, что выводы комиссии будут губительными для его карьеры.

Но приезда комиссии Рашидов не дождался.

«31 октября 1983 года покончил жизнь самоубийством первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана, член политбюро ЦК КПСС Шараф Рашидович Рашидов», – уверенно пишет известный историк Рудольф Германович Пихоя, который при Ельцине возглавлял федеральное архивное ведомство и ввел в оборот многие прежде секретные документы.

А в ту пору газеты сообщили о том, что «скоропостижно скончался видный деятель Коммунистической партии и Советского государства, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана, член Президиума Верховного Совета СССР дважды Герой Социалистического Труда Рашидов Шараф Рашидович».

Большой, с фотографией, некролог подписали – помимо членов политбюро – вся рашидовская гвардия, основные руководители Узбекистана. Пройдет совсем немного времени, и все они не только потеряют свои высокие кресла, но и окажутся за решеткой…

У многих тогда возникло подозрение, что Рашидов умер не своей смертью. Хозяина Узбекистана ждали крупные неприятности – минимум отставка, максимум – тюрьма. Его преемник на посту первого секретаря ЦК будет арестован и сядет в тюрьму. Так что же, Шараф Рашидович не стал дожидаться, когда за ним придут, и ушел сам, совершив самоубийство?

А может быть, его заставили это сделать, чтобы он не мешал очистительной операции Андропова в Узбекистане?

– Не знаю, почему он ушел из жизни, – говорил мне Егор Лигачев, – На похоронах у него я не был. По официальной версии – болезнь сердца. На меня он производил впечатление человека, пышущего здоровьем.

Рафик Нишанович Нишанов, который при Рашидове был секретарем ЦК Компартии Узбекистана, твердо сказал мне, что Шараф Рашидович умер своей смертью. Поехал на поезде в Каракалпакию, и ему стало плохо с сердцем. Первого секретаря похоронили в центре Ташкента, рядом с мемориалом Ленина.