Щелоков и Андропов

Николай Анисимович Щелоков мог бы благополучно перейти на пенсию или числиться консультантом МВД и нянчить внуков, если бы не Андропов. Юрий Владимирович ненавидел Щелокова. Соратники председателя КГБ уверяют, что министра внутренних дел Андропов в своем кругу именовал «жуликом» и «проходимцем».

В чем причина ненависти Андропова к Щелокову? Желание покарать коррупцию, которая расцвела при Щелокове? Или это было соперничество двух силовых ведомств?

Генерал Виктор Валентинович Иваненко, который в те годы работал в инспекторском управлении КГБ, считает так:

– С Щелоковым у Андропова шла борьба за власть, за влияние, за доступ к телу генерального секретаря. Это чувствовалось. Но было и ощущение, что надо взрывать это застойное время. Нужны были кричащие примеры сращивания с преступным миром, коррупции. Наступил момент, когда спросили: у кого что есть? Выяснилось, что на Щелокова есть материал.

– А в КГБ и раньше говорили, что за Щелоковым что-то тянется?

– Слухи были. Милиция занималась черновой, грязной работой. В белых перчатках там ничего не сделаешь.

Я часто входил в совместные оперативно-следственные группы и с уважением к ним относился. Вместе с тем их соприкосновение суголовной средой, с грязью подрывало иммунитет самих органов. К началу восьмидесятых появилась статистика, которая свидетельствовала о том, что в органах неблагополучно…

– Андропов хотел избавиться от человека, который мог влиять на Брежнева, – считал бывший член политбюро Александр Яковлев. – Власть вся была коррумпирована, почему же он выбрал себе только один объект, достойный борьбы? Почему других не посмел тронуть?

Была не одна причина для постоянного недовольства Андропова поведением Щелокова. Николай Анисимович придерживался куда более либеральных взглядов, чем председатель КГБ. Когда в ноябре 1970 года Юрий Андропов вместе с генеральным прокурором Романом Руденко предложили лишить писателя Александра Солженицына гражданства и выслать из страны, Щелоков обратился к Брежневу с личным письмом.

Он напоминал о множестве ошибок, совершенных в отношении талантливых людей. Назвал имя Бориса Пастернака.

«Надо не публично казнить врагов, а душить их в своих объятиях, – советовал Щелоков генеральному секретарю. – Это элементарная истина, которую следовало бы знать тем товарищам, которые руководят литературой… За Солженицына надо бороться, а не выбрасывать его. Бороться за Солженицына, а не против Солженицына».

Вмешательство министра внутренних дел в дела, которые Андропов считал своей прерогативой, да еще с «голубиных» позиций, Щелокову даром не прошло.

Николай Анисимович покончил с остатками сталинского крепостничества. Постановлением ЦИК и СНК от 27 декабря 1932 года крестьянину запрещалось покидать деревню, им не давали паспортов. А без паспорта нельзя было устроиться ни на учебу, ни на работу. Крестьяне могли уехать, только получив справку из сельсовета или от председателя колхоза. Только в 1958 году им стали давать временные паспорта. Окончательно право на паспорт крестьяне получили, когда 28 августа 1974 года по инициативе Щелокова появилось постановление ЦК и Совмина «О мерах по дальнейшему совершенствованию паспортной системы в СССР».

Много лет Юрий Владимирович Андропов тщетно добивался, чтобы КГБ получил право «контрразведывательного обеспечения органов внутренних дел», то есть контролировать министерство так же, как комитет контролирует вооруженные силы.

Когда в 1966 году восстановили союзное Министерство внутренних дел, то в решении политбюро не указали, что Комитет государственной безопасности берет на себя «контрразведывательное обслуживание» органов внутренних дел. Особисты получили право действовать только во внутренних войсках МВД. Еще действовала инерция хрущевского пренебрежения органами госбезопасности, да и тогдашний председатель КГБ Владимир Ефимович Семичастный – в отличие от своего преемника – не был сторонником тотального контроля.

Министерство внутренних дел формально оказалось вне зоны действия Комитета госбезопасности. Чекисты не имели права следить за тем, что происходит внутри МВД, заводить там агентуру. Когда КГБ возглавил Андропов, он поставил вопрос о том, что Министерству внутренних дел «нужно помогать».

Но Щелоков, пользуясь особыми отношениями с Брежневым, успешно отбивал атаки КГБ. Министр говорил, что министерство само в состоянии проследить за порядком в собственном хозяйстве. Однажды Щелокову даже пришлось поставить этот вопрос на коллегии МВД: может быть, нам нужна помощь товарищей из КГБ? Почти все выступили против, считая это возвращением к методам 1937 года.

Один из помощников Андропова Игорь Синицын говорил мне, что Юрий Владимирович был до крайности осторожен и щепетилен. Он ничего не брал сверх того, что ему было положено, и категорически отказывался от подарков.

Игорь Синицын вспоминал:

– В 1974 году отмечалось шестидесятилетие Юрия Владимировича. Подарков прислали столько, что они заняли весь зал коллегии КГБ. Когда все разложили, позвали Юрия Владимировича посмотреть. Он с удовольствием все осмотрел, был растроган. Были просто памятные сувениры, но были и дорогие презенты. Особенно ему понравился подарок чехословацкого лидера Густава Гусака – набор хрустальных рюмок и стаканов замечательной работы. Андропов полюбовался на них, оценил тонкую работу и приказал отправить весь хрусталь в буфет для общего пользования. Себе ничего не взял. А перед ним отмечал юбилей один из его заместителей. Тому подарки отправили на дачу.

Тяга Щелокова к красивым и дорогим вещам, приобретаемым скользкими путями, несомненно, вызывала у Андропова презрение. Но было и другое. Юрию Владимировичу не нравилось, что долгие годы рядом с ним существовал другой центр силы, не подконтрольный КГБ. Щелоков тоже имел прямой выход на Брежнева и старался ни в чем не отставать от Андропова.

Но Андропов стал членом политбюро. Министр внутренних дел не мог подняться на партийный олимп. Щелоков завидовал Андропову и считал, что созрел для более высокой должности. Тем более что рано или поздно ему предстояло передать кресло министра Чурбанову. А, может быть, Щелоков чувствовал подстерегающую его опасность и пытался уйти из МВД, чтобы спастись от неприятностей.

Леонид Митрофанович Замятин, в ту пору заведующий отделом внешнеполитической пропаганды ЦК, рассказывал, как он ждал приема у Брежнева. У него был срочный вопрос к генеральному секретарю. Из кабинета вышел Константин Устинович Черненко, сказал Замятину:

– Подожди, пусть Леонид Ильич со Щелоковым поговорит.

Замятин озабоченно спросил:

– Что-то случилось в стране?

Черненко хмыкнул:

– Он просит у Леонида Ильича место секретаря ЦК по общим вопросам.

Замятин засмеялся:

– Зачем ему? Он же министр внутренних дел.

Черненко объяснил Замятину:

– Щелоков просит Брежнева сделать его секретарем ЦК, чтобы поскорее уйти из МВД. Что-то у него там не так…

Но Брежнев не сделал Щелокова секретарем ЦК.

Рассказывали мне и другую историю.

В отделе административных органов уже был составлен проект решения политбюро о назначении Щелокова заместителем председателя Совета министров СССР. Брежнев с ним разговаривал, и Щелоков принял предложение с воодушевлением. Ему собирались – чтобы разгрузить Леонида Ильича – передать кураторство над всеми силовыми ведомствами, кроме, разумеется, КГБ и Министерства обороны, ими занимался сам генеральный секретарь. Но Брежнев умер раньше, чем это решение было принято.

О смерти своего покровителя 10 ноября 1982 года Щелоков узнал одним из первых. Ему позвонил секретарь ЦК Михаил Васильевич Зимянин и приказал отменить праздничный концерт. Выступая по случаю Дня милиции, министр уже не упоминал Брежнева.

12 ноября пленум ЦК КПСС избрал новым генеральным секретарем Юрия Владимировича Андропова. Поздно вечером после пленума на дачу к новому генсеку приехали его личный врач и начальник кремлевской медицины академик Чазов. Первые слова Андропова касались судьбы Щелокова:

– Чебрикова поставим во главе КГБ. Федорчука переведем министром внутренних дел. Он человек жесткий, может навести порядок. Щелокова пока освободим от занимаемой должности.

Помощники Андропова предложили утвердить Щелокова председателем одной из палат Верховного Совета – пост безвластный, но приятный. Но Андропов не хотел давать ему никакой должности. Желая знать, что ему уготовано, Щелоков сам позвонил Андропову. Его немедленно соединили. Андропов сказал, что Щелоков как генерал армии будет переведен в группу генеральных инспекторов Министерства обороны.

Одним выстрелом Юрий Владимирович убил трех зайцев: положил конец блистательной карьере Щелокова, которого ненавидел, убрал из КГБ Федорчука, который не был его человеком, и сделал хозяином Лубянки лично преданного Андропову Виктора Михайловича Чебрикова.

Через месяц после прихода Андропова к власти, 17 декабря, Щелоков перестал был министром. Его определили в группу генеральных инспекторов Министерства обороны. Это была не работа, а синекура. За маршалами и генералами армии сохраняли прежнее содержание, кабинет, машину, дачу, адъютанта, и они могли писать мемуары. Но Николай Анисимович не успел насладиться своим новым местом.

Юрий Андропов приказал партийным инквизиторам и людям из КГБ заняться Щелоковым. В аппарате госбезопасности Щелокова никогда не любили.

В 1975 году террористы захватили самолет Як-40, выполнявший рейс Москва-Минск, и потребовали доставить их в Стокгольм. Самолет посадили во Внуково под предлогом дозаправки. Там же в правительственном зале находились министр внутренних дел Щелоков и первый заместитель председателя КГБ Семен Цвигун. Они когда-то вместе работали в Молдавии.

Террористы требовали дать им полтора миллиона долларов и отправить в Стокгольм. Цвигун и Щелоков приняли решение, чтобы не допустить жертв, выпустить самолет за границу. Как выяснилось, бандитов было четверо, вооружены они были охотничьими ружьями и обрезами. Начальник московского управления КГБ Алидин проявил инициативу, доложил Андропову по телефону, что надо их захватить. Группу захвата возглавил начальник Московского уголовного розыска. Двух бандитов убили, двух захватили.

Тут, вспоминает Алидин, появился министр внутренних дел Щелоков.

«Оценив обстановку и определив, что здесь больше делать нечего, он сказал мне:

– Следуем вместе с захваченными террористами на Петровку.

Я почувствовал, что начинается дележка лавров. Так не хотелось этого. И я ответил Щелокову:

– Заедем сначала в наше служебное помещение, я должен доложить о выполнении операции Юрию Владимировичу.

Он с неохотой согласился.

Я позвонил Андропову, доложил обстановку и сказал о предложении Щелокова везти бандитов на Петровку. Председатель КГБ, выслушав меня, ответил:

– Пусть везет».

КГБ давно подбиралось к Щелокову.

Бывший первый заместитель председателя КГБ Филипп Денисович Бобков вспоминает:

«Однажды нам удалось раскрыть преступление, связанное с продажей икон за границу: крупный делец, ворочавший огромными деньгами, сумел переправить за рубеж немало ценностей. Заняться одним из этапов его «деятельности» в Челябинске было поручено следователю по особо важным делам МВД СССР. Он тщательно изучал иконы, производил опись, отбирал наиболее редкие и дорогие.

Некоторые его действия показались подозрительными, похоже было, что сам он каким-то образом заинтересован в этом деле. Решили пойти на риск и произвести у него обыск. Получив санкцию прокурора и заместителя министра внутренних дел СССР Бориса Тихоновича Шумилина, обыскали служебный кабинет следователя, затем его квартиру и обнаружили там украденные иконы. Оказалось, часть их он предназначал Щелокову, убежденный, что тот защитит его в случае провала.

Ну, а что Щелоков? Он просто промолчал, словно это его не касалось, и даже никак не отреагировал на обыск, произведенный в здании МВД СССР на Огарева, 6. О происшедшем Андропов доложил Брежневу, и на этом все кончилось».

Московское управление КГБ арестовало одного человека по делу о контрабанде. Тут выяснилось, что принадлежащий ему мебельный гарнитур то ли XVII, то ли XVIII века стоимостью более сорока семи тысяч рублей с мебельной фабрики, где шла реставрация, отвезли на квартиру Щелокова. Сделал это начальник отдела ХОЗУ МВД. Начальник московского КГБ Алидин доложил Андропову. Он взволнованным голосом ответил:

– Виктор Иванович, ты ставишь меня в тяжелое положение. Ну что я могу сказать по этому делу? Поговори сам со Щелоковым, ведь ты его знаешь давно, еще по работе на Украине.

Встреча состоялась. Алидин рассказывал Щелокову о фактах сращивания работников милиции с преступными элементами, доказывал, что необходима система оперативного обслуживания органами КГБ Министерства внутренних дел, чтобы выявлять преступные элементы. Щелоков обещал подумать. И тогда Алидин сказал:

– Николай Анисимович, ваш подчиненный незаконно вывез антикварную мебель, принадлежащую лицу, находящемуся у нас под следствием, и доставил к вам на квартиру. Я прошу, желательно к вечеру, вернуть мебель по принадлежности. В противном случае мы будем вынуждены принять меры к вашему подчиненному.

Щелоков растерялся и обещал все вернуть. Вечером он позвонил Алидину и сообщил, что сдал мебель. Алидин доложил Андропову. На этом история закончилась.