Последняя поездка на дачу

Так что же произошло с Цвигуном в тот январский день?

Семен Кузьмич давно и тяжело болел, у него нашли рак легкого. Сначала прогнозы врачей были оптимистическими. Евгений Чазов вспоминает: «С.К. Цвигун был удачно оперирован по поводу рака легких нашим блестящим хирургом М.И. Перельманом…»

Операция прошла удачно, и, казалось, пациент спасен. Но избавить его от этой болезни врачам не удалось, раковые клетки распространялись по организму. Он сильно страдал, и состояние его ухудшалось буквально на глазах. Скрыть следы болезни было невозможно. Метастазы пошли в головной мозг, и он стал заговариваться.

Бывший председатель КГБ Владимир Крючков вспоминал:

«В последние несколько месяцев болезнь настолько серьезно поразила его организм, что были дни, когда он вообще не в состоянии был воспринимать информацию и происходящее вокруг. За две недели до самоубийства у меня был с ним короткий разговор по телефону, по ходу которого он путал мои имя и отчество, затруднялся в ответах, не воспринимал мои слова».

Последние месяцы Семен Кузьмич практически не работал. Никто не решался заговорить с ним об уходе на пенсию. Это мог сделать только сам генеральный секретарь. Но Брежнев, зная о плохом состоянии Цвигуна, не собирался портить ему настроение разговором о необходимости покинуть должность. Для него товарищеские отношения с преданными ему людьми были куда важнее интересов дела. Он избавлялся только от тех, кто больше не был нужен.

Не только Цвигуну позволено было до последнего оставаться на месте. Член политбюро Кириленко был совсем плох и с трудом понимал, что происходит вокруг него. Но Брежнев не спешил расставаться со старыми соратниками. Его, наверное, даже несколько успокаивало, что его ровесники находятся в худшей форме, чем он сам.

В минуту просветления Цвигун принял мужественное решение прекратить страдания.

Владимир Крючков вспоминает:

«Цвигун, конечно, понимал, что серьезно болен, что станет обузой для семьи, которую очень любил, что будет еще хуже, и решил добровольно уйти из жизни».

Семен Кузьмич застрелился в дачном поселке Усово, где жил на даче № 43, 19 января 1982 года. Ему было шестьдесят четыре года. В тот день Цвигун почувствовал себя получше, вызвал машину и поехал на дачу. Там они немного выпили с водителем, который выполнял и функции охранника, потом вышли погулять, и Семен Кузьмич неожиданно спросил, в порядке ли у того личное оружие. Тот удивленно кивнул.

– Покажи, – приказал Цвигун.

Водитель вытащил из кобуры оружие и протянул генералу. Семен Кузьмич взял пистолет, снял его с предохранителя, загнал патрон в патронник, приставил пистолет к виску и выстрелил. Это произошло в четверть пятого.

Вызванные в Усово врачи службы «скорой помощи» из Четвертого главного управления при Министерстве здравоохранения СССР составили потом подробный отчет, в подлинности которого сомневаться не приходится:

«Пациент лежит лицом вниз, около головы обледенелая лужа крови. Больной перевернут на спину, зрачки широкие, реакции на свет нет, пульсации нет, самостоятельное дыхание отсутствует. В области правого виска огнестрельная рана с гематомой, кровотечения из раны нет. Выраженный цианоз лица».

Врачи пытались что-то сделать, проводили реанимационные мероприятия. Но через двадцать минут прекратили и констатировали смерть первого заместителя председателя КГБ СССР.

Евгений Чазов: «Днем 19 января я был в больнице, когда раздался звонок врача нашей «скорой помощи», который взволнованно сообщил, что, выехав по вызову на дачу, обнаружил покончившего с собой Цвигуна. Сообщение меня ошеломило. Я хорошо его знал и никогда не мог подумать, что этот сильный, волевой человек, прошедший большую жизненную школу, покончит жизнь самоубийством».

Чазов позвонил Андропову и сказал, что его первый заместитель совершил самоубийство. Юрий Владимирович попросил Чазова об одном: ни в коем случае ничего не сообщать Министерству внутренних дел. Первой на даче Цвигуна должна появиться оперативно-следственная группа КГБ. Даже в эту минуту Андропов прежде всего подумал о том, как бы не дать лишнего козыря против себя министру внутренних дел Николаю Анисимовичу Щелокову.

Некролог, опубликованный в газетах 21 января 1982 года, не подписали Брежнев, Суслов и Кириленко, то есть все три главных руководителя партии. Многие решили, что Семен Кузьмич и в самом деле замешан в чем-то нехорошем, раз Брежнев на него разгневался. Только потом пошли разговоры о самоубийстве.

Брежнев был потрясен смертью старого товарища, очень переживал, но не поставил свою подпись под некрологом самоубийцы, как священники отказываются отпевать самоубийц и велят хоронить их за оградой кладбища. По неписанной партийной этике считалось, что настоящий коммунист не имеет права покончить с собой. За попытку уйти из жизни (если она оказывалась неудачной) строго наказывали по партийной линии.

Через несколько дней после ухода Цвигуна в мир иной, 25 января 1982 года, за ним последовал Суслов. Михаил Андреевич лег на обследование. Первоначально врачи не нашли у него ничего плохого. А потом с ним случился инсульт, он потерял сознание и уже не пришел в себя. Суслов немного не дожил до восьмидесяти лет. В медицинском заключении говорилось, что он скончался от «общего атеросклероза с преимущественным поражением сосудов сердца и головного мозга, развившегося на фоне сахарного диабета» и «острого нарушения кровообращения в сосудах ствола мозга».

Михаил Андреевич не любил врачей и не доверял их рекомендациям, как и его жена, страдавшая от тяжелого диабета. Они оба часто отказывались от помощи медицины и не желали принимать прописанные им лекарства.

Суслова хоронили 30 января.

Оживленную Пушкинскую площадь, где я тогда работал в журнале «Новое время», перекрыли плотные кордоны милиции и госбезопасности; чтобы пройти в редакцию, надо было предъявить служебное удостоверение. Остальных не пускали. Возле кордонов выстраивались очереди. Народ тихо негодовал. Один пожилой мужчина, стоявший рядом со мной, довольно злобно произнес:

– Генеральную репетицию устроили!

Он был прав. Со смерти Суслова началось то, что потом стали называть «пятилеткой пышных похорон». В начале ноября того же года умер Брежнев.