25

— Кончай ночевать! — гаркнул Новоселов возле самого уха Саши Ковалева.

Ошарашенно вскинувшись, Ковалев ударился косточкой лодыжки о прутья кровати и мгновенно осознал, где он и что происходит. Морщась от боли, Александр потирал ладонью горевший ушиб.

— Чтоб тебя приподняло да шлепнуло. Труба иерихонская.

Новоселов, предусмотрительно отступив на безопасное расстояние, стоял посреди комнаты в одних плавках и, сверкая отличными зубами, всем своим видом показывал, что выспался, бодр и готов свернуть горы.

— На зарядку становись!

Ковалев свесил ноги на пол и попросил:

— Дай что-нибудь поувесистей. По макушке тебя.

Юрий с готовностью показал на стул:

— Годится?

— Этим тебя не проймешь.

— Тогда мне годится.

Пристроив стул возле спинки кровати, Юрий получил две опоры. Ковалев завистливо следил, как его тощая корма стала подниматься вверх, а ноги принимать вертикальное положение. В стойке Новоселов едва не достигал потолка. Не касаясь пола, он трижды проделал это упражнение и отправился к жестяной эмалированной раковине.

С жильем им повезло. Намаявшись трое суток в тряском вагоне, в Минск прибыли ночью. Саша Ковалев, наезжавший сюда по своим следовательским делам, без особого труда сориентировался в развалинах и строительных лесах города и вывел товарища точнехонько к зданию республиканского Комитета госбезопасности. Спросонья дежурный майор принимался читать то одно, то другое командировочное удостоверение. Когда сон окончательно оставил его, сладко зевнул и пожал руки посланцам Урала.

— Тут для вас заготовлено, — открыл он ящик стола.

Майор подал четвертушку бумаги, где от руки был записан адрес общежития воинской части и указано, что такие-то и такие товарищи имеют право занять в данном общежитии двухкоечную комнату офицерского состава. Упреждая беспокойство гостей, косившихся на окно, за которым притихли израненные войной, еще не залеченные, плохо освещенные улицы, майор распорядился по телефону:

— Дежурку к подъезду.

Комитетский, сохранившийся с войны «опель» доставил друзей вот в это роскошное, даже с действующим водопроводом двухместное жилье. Правда, другие удобства — в конце коридора, но это ничего не значило для них, не избалованных бытовой и всякой иной роскошью.

Со столовой определятся потом. Завтракали той же сухомяткой, что и в поезде: остатком затвердевшей свердловской буханки, пупырчатыми огурцами и стрелками зеленого лука.

Местные органы госбезопасности, как явствовало из их ответа уральцам, располагают большим количеством немецких трофейных документов, проливающих свет на многое из того, что натворили гитлеровцы и их пособники в период оккупации.

Документы — в распоряжении следователя Ковалева и оперуполномоченного Новоселова. Интересны все, но из этого всего надо выбрать самое необходимое, и не абы-как, а в той последовательности и логической раскладке, которая обеспечит успех в решении оперативно-розыскной задачи.

Задача же — со многими неизвестными. Что есть в се условии?

Первое. Военнослужащий Красной Армии Алтынов Андрон Николаевич, 1911 года рождения, житель Верхнетавдинского района Свердловской области, будучи плененным под Вязьмой в октябре сорок первого года, по прошествии трех лет добровольно вступил в армию изменника Власова, чтобы с оружием в руках сражаться против своего народа. Требуется узнать: чем была заполнена его жизнь в промежутке между взятием в плен и вступлением в РОА — «русскую освободительную армию»? Показания Алтынова, данные следователю «Смерша» в 1945 году, в счет пока не принимать.

Второе. Человеку, который вознамерился нелегально уйти в Турцию, Алтынов вручает закордонный адрес Мидюшко, служившего во время войны (по данным Центра) в 624-м карательном батальоне. Этот батальон входил (по данным Минска) в состав 201-й охранной дивизии, проводившей операции против партизан на территории Витебской области. Крайне необходимо определить: когда, как и не в этом ли батальоне свела судьба двух изменников Родины?

Третье… На подступах к третьему пункту Новоселов решительно перебил старшего группы:

— Хватит, Саша. Для начала нам вот досюда хватит, — провел рукой над макушкой. — Что-то вскроется дополнительно, появятся ответвления.

Ковалев подумал и сказал:

— Хорошо, тогда поделимся по-братски: ты начинаешь линию Мидюшко, поскольку искать его придется в трофейных документах, а Юрий Максимович единственный в нашей бригаде, кто знает немецкий язык. На себя беру линию Алтынова. Когда параллельные сойдутся…

— Параллельные, кажется, в бесконечность уходят, — засомневался Новоселов.

— Это — в математике, а в нашем деле должны сойтись.