Связи информированности и отношения к проблемам и к власти

Методы рассмотрения. В ходе исследований отношения к органам власти различных социальных групп – начиная с проекта «Общественное мнение», через Всесоюзное исследование 1990/91 гг., исследование в Касимове в 1994 г., питерский зондаж 1999 г. и московское исследование 2004 г. – общественно-политическая информированность варьировалась в ряду одних и тех же признаков. Ставя группы, полученные методом среднеквадратического отклонения (одного или двух) в подлежащее таблиц, мы рассматривали по каждой из групп информированности средние отклонения оценок в пятибалльной системе различных параметров деятельности органов власти, населения, журналистов, политиков от значений этих оценок по массиву в целом. С другой стороны, в каждом из исследований (кроме питерского) был задействован стандартный ряд вопросов – 5-балльных оценок состояния в различных сферах жизни, работы властей по решению проблем в этих сферах, возможностей в регионе для создания нормальной жизнедеятельности по ряду параметров. В первом таганрогском исследованиях и в последнем Всесоюзном был тем же оценочным образом разработан весь контур взаимоотношений населения, местных органов власти и местных редакций масс-медиа в плане выражения, аккумуляции и учета общественного мнения по актуальным для жизни проблемам. Это поле оценок (до 44 во Всесоюзном исследовании) бралось у каждого респондента в полной целостности, вычислялась средняя оценка представлений отвечающего, а затем она, средняя, вычиталась из его оценок того или иного явления или их группы. Так мы получали меру разброса представлений по тем или иным параметрам: состояние проблем, работа местной власти, журналисты, политики, возможности для нормальной жизни.

И вот этими тремя методами: 1 – вычислением и сравнением средних, 2 – их отклонений по различным параметрам, просчитанным по всему полю отношения к выделенным параметрам каждого респондента, 3 – графическими иллюстрациями отклонений средних значений оценок, – мы проанализировали все указанные массивы. Причем как в целом, так и по группам с различной степенью информированности. Анализируя данные Касимова, для убедительности картины мы привлекли и группы по уровню благосостояния и активности досуга.

Уже анализ данных первого таганрогского проекта позволил обнаружить феномен несовпадения оценок, полученных за счет суммарной интеграции «отметок» за дела в каждой из анализируемых сфер, с оценками за счет общих вопросов. Рассмотрим два примера.

Как видим, общий вопрос о том, как органы власти справляются с проблемами жизни города, дает более стушеванную и не поляризированную оценку их деятельности, как в целом, так и в группах по степеням информированности. Оценка, интегрированная из шести параметров работы местных органов власти, дифференцирована резче. При этом не единая и низкая по всем группам оценка усилий власти по решению жилищной проблемы, не менее поляризованные оценки руководства здравоохранением и учреждениями культуры – оценки руководства торговлей, коммунально-бытовыми службами и транспортом дают наибольший вклад в общую интегративную картину. Отвечая на вопрос в целом, население города несколько «щадит» местную власть. Однако и здесь низкоинформированные завышают отметки. Как и по всем сферам (кроме жилищной проблемы: тут полное единство мнений). Потребности в культуре у низкоинформированных (по их оценке) ниже. В целом же, однако, по решению проблем организации жизнедеятельности городского населения высокоинформированные, и в целом, и по отдельным сферам снижают оценки работы местной власти довольно резко (с 95 % вероятностью), а низкоинформированные с такой же вероятностью их завышают. Кажется, их потребности, кроме жилищной, ниже, а значит, это повышает отметки властей. «Комплимент» сомнительного социального свойства.

Совершенно иначе в 1969 г. ведут себя группы по общественно-политической информированности в контуре «органы местного управления – население» с точки зрения оценок выражения мнений по городским проблемам.

Здесь респонденты поставили 11 оценок: «информированности населения о решениях органов власти», «активности населения в выражении мнений», «откровенности населения в выражении мнений», «компетентности мнений населения», «информированности власти о мнениях населения», «учета властями мнений населения в своих действиях», «степени совпадения решений власти с мнением населения», «необходимости информировать население о решениях власти», «необходимости знать властям мнение населения», «необходимости активного выражения мнений населением», «необходимости большего учета мнений», – четыре из которых относятся к органам власти, три к населению, а четыре к необходимости улучшения дел в этой области.

Мы видим резкое влияние лиц, которые не дают оценки различным параметрам взаимодействия органов власти и населения по общественно-политической тематике. Здесь картина прямо противоположная полученной в исследовании, где население дает оценки власти за работу по актуальным проблемам жизни города. Там низкоинформированные завышают заслуги власти, высокоинформированные «гвоздят» «колы» и «двойки». Тут все наоборот. В политическом контуре, если мы берем всех проставивших оценки и ушедших от ответа на вопрос или не знающих его, высокоинформированные отмечают общественно-политические заслуги власти. При рассмотрении среднего балла без затруднившихся ответить отклонений оценок в группах по степени информированности практически нет. И не только в интегрированном среднем балле по всем одиннадцати параметрам, но и в отметках по каждому параметру в отдельности. Высокоинформированные снижают с 80 % вероятностью оценку компетентности населения по житейским проблемам, а очень высокоинформированные завышают с той же вероятностью отметку информированности властей о мнениях жителей. При этом обе этих группы резче (с 90 % и 80 % вероятностями) завышают отметку необходимости выявления мнений «некомпетентного» населения «информированной выше среднего» властью. Группа очень низкой информированности более последовательна в необходимости оптимизации информационного обмена между властью и жителями, считая, что мнения надо выражать более активно, а властям широко их учитывать (правда, балл здесь завышает более осторожно). Это симптоматично.

Только вопрос о «компетентности» населения раздражает опрошенных настолько, что вес ответивших резко падает. В целом власть имеет меньший процент тех, кто оценивает ее политическую активность (см. строку «число оценок»[211]). Зато как сразу, несмотря на тишь и благодать «удовлетворительной» отметки взаимодействия органов власти и населения, возрастает необходимость оптимизации информационного обмена между властью и населением. С чего бы это? А с того, что исключение затрудняющихся ответить на вопрос, но хорошо информированных, снимает ту превращенную форму сознания, о которой мы говорили в главе 1. Там информированная непроизводственная интеллигенция уходила от ответов на острые вопросы, снижая оценки (с «0») органам власти. В одном из отказов отвечать на анкету по авторам писем в органы власти я прочитал: «Эта анкета, чтобы посадить нас всех в тюрьму. Видали мы ее при нашей бабушке!!» Надо сказать, что неувядающий респондент порадовал меня и в 2004 г. На просьбу ответить на пятистраничную анкету один из родителей опрошенного московского школьника ответил: «Эта анкета – провокация!» Жив курилка! Да сам Бог велел широко разворачиваться здесь «товарищам сталиным» и иже с ним. Монолитное единство общественного мнения, основанное на формах страха, однако, разлетается в пух и прах, когда мы рассмотрим отклонения оценок каждого человека (оценка параметра минус средняя по всем).

Уже в нижней части табл. 8.14 видна резкость отклонений на минус параметров учета общественного мнения органами местной власти. Конечно, и себе население не отказывает в критичности за «информированность о решениях органов управления». Однако и здесь, по этому параметру, оценки – скорее камушек в огород талантливых управленцев и журналистов (кто же должен информировать «некомпетентное и неинформированное» население?). Или социальные институты в нашем благословенном Отечестве созданы исключительно для дармоедов, стремящихся любыми средствами довести народ до «дубины»?[212] Особенно заметны колебания оценок различных параметров процесса выражения общественного мнения, единство и поляризация мнений в различных группах информированности, представленные в виде графика.

Итак, «полюса» общественного мнения в целом лежат между предельно низким отклонением оценки до – 0,501 о состоянии информированности населения о решениях власти до +0,719 о необходимости для властей знать мнения людей. Можно сказать, что контур «власть в качестве агента информационных процессов» имеет предельно низкие отклонения от средней (исключая пресловутую «некомпетентность» населения и его поддерживаемую властью «темноту»). Что до необходимости оптимизации информационного обмена в контуре «власть – общество», то ее можно считать общепризнанной. Итак, мы выделили три блока: население – власть – необходимость оптимизации информационных потоков между ними. Но прежде чем рассмотреть интегральные оценки каждого из этих блоков в целом, рассмотрим каждый из составляющих их параметров (в целом отраженный отклонениями на рис. 8.4) сквозь призму «общественно-политической информированности» населения, т. е. просто разложим график по всем его атрибутам в каждой из групп по степени информированности.

Рис. 8.4. График отклонений от средней оценки у различных параметров в целом (табл. 8.13, строка в целом, Таганрог-1969 г.)

Рис. 8.5. График отклонений от средней оценки у различных параметров коммуникативного обмена в различных по степени информированности группах (5 последних строк табл. 8.13)

Вместо монотонной скучной картинки из сплошных «+ -» мы наблюдаем яркую поляризацию всех групп по информированности, каждая из которых имеет свою линию. Отклонения от «средней» можно разбирать с дотошностью коллекционера. Однако предоставим скрупулезный анализ деталей читателю. Отметим два важных обстоятельства. Во-первых, переходные группы по информированности (низкой и высокой) ведут себя в некоторых случаях ярче, давая более резкие отклонения своих «смысловых полей». Это импульс к будущему движению. В статическом срезе видна ранее обнаруженная динамика. Во-вторых, группа очень низкой информированности ставит практически везде более низкие оценки по параметрам органов власти и отчаялась вместе с группой низкой информированности в возможности оптимизации дел, взаимодействуя с властью. Группы высокой и очень высокой информированности, оценивая учет органами власти мнений людей значительно ниже среднего (и почти догоняя здесь группу очень низкой информированности), считают власть остро нуждающейся в знании мнений населения (самые высокие отклонения). Это в советское время с развитой сетью каналов информации к органам власти люди уже понимают бесперспективность управления системой, ничего не знающей о них и уходящей своими неинформированными группами в область полной неопределенности. Но что там Таганрог?! Впереди страна, малый город и две столицы на шкале времени с «разными» политическими режимами. Однако, прежде чем перейти к динамическим картинам, посмотрим укрупненные блоки параметров: народ, власть, потребности.

Мы не стали приводить знаки отклонений от средней по массиву, так как они все также монотонны «+ -». Лишь группа низкой информированности дает снижение среднего балла до 4,25 (выделено заливкой) параметрам необходимости оптимизации информационного обмена. В этой же группе и самое низкое отклонение на «+» из всех групп и по интегральному параметру. Самая большая доля ушедших от оценок среди дающих оценки власти (9 %), самая малая – среди оценивающих необходимость улучшения дел (2 %). Контрольный вопрос работает в модальности долженствования.

Теперь можно оценить крупные срезы коммуникативного обмена в виде двух его агентов (населения и власти), а также необходимости перемен в этом обмене – в интегральных оценках оптимизации процесса выражения общественного мнения в городской агломерации и учета этого мнения в решениях власти.

Рис. 8.6.График отклонений от средней оценки у различных сторон коммуникативного обмена в различных по степени информированности группах населения Таганрога 1969 г.

Мы специально не нанесли данные на этот график, так как это испортило бы наглядность. В целом деятельность власти оценивается ниже, чем деятельность населения, а необходимость оптимизации процесса вызывает наибольший разброс отклонений. Перевернем в картинке данные.

Рис. 8.7.График отклонений от средней оценки у различных сторон коммуникативного обмена в различных по степени информированности группах населения Таганрога 1969 г.

Теперь каждый из параметров расположился в своих оценках отклонения от средней по всему полю общественного мнения вдоль групп по степени возрастания информированности. В целом разброс по степеням информированности коммуникативных параметров власти и населения невелик. Отклонения оценок деятельности власти ниже, чем оценок политактивности граждан. Оба параметра дают вектор отклонения общественного мнения ниже среднего независимо от информированности. И независимо от степеней информированности выше среднего отклоняется оценка необходимости оптимизации информационного обмена. Здесь поляризация в зависимости от степени информированности наиболее высока (см. перепад оценок в 0,273). На втором месте по поляризации оценок стоят органы местного управления (-0,142). Итак, есть социальные факторы, поляризующие отношение к агентам социальной коммуникации на уровне среднего города в процессе решения проблем. Важно проверить полученные в 1969 г. результаты по аналогичным другим исследованиям. Как варьируется отношение к власти через призму информированности населения?

Таганрог и Союз. Уже в табл. 8.9 мы показали связи информированности и достатка, а также постоянно меняющихся активностей в разных сферах общественной жизни. Рассмотрим теперь оценки различных параметров социальной реальности в точке перелома в 1991 г. В последнем Всесоюзном исследовании в 9674 обследованных население проставляло отметки за состояние дел (здравоохранение, работа учреждений культуры, транспорта и связи, коммунально-бытовое обслуживание, решение проблемы жилья, создание здоровой природной среды обитания, борьба с преступностью, коррупцией, алкоголизмом и наркоманией, организация торговли) в регионе проживания. Каждый интервьюируемый или опрашиваемый ставил своей рукой отметку за состояние дел в социальной среде. Вслед за этим он ставил отметку в своеобразный «журнал» и местным органам власти за решение каждой из этих проблем. В процессе опроса он оценивал возможности, существующие в регионе для создания здоровой семьи, благополучного быта, получения образования и профессии, получения работы по специальности, духовного и физического развития, получения квалифицированной врачебной помощи, осуществления своих гражданских прав и свобод, создания здоровой природной среды (мы разбирали эти параметры в главе 4 в динамике и в сопоставлении с аналогичными оценками нашими людьми жизни за рубежом). Кроме того, в процессе исследования опрашиваемый ставил (надо сказать, с нескрываемым удовольствием) отметки местной власти за знание мнений населения, учет мнений людей в практике, совпадение решений власти с мнением людей, учет властью критики местных журналистов по актуальным проблемам. Параллельно ставились отметки населению за активность выражения мнений, компетентность, конструктивность (наличие предложений), откровенность мнений. Замыкали оценку информационного контура отметки за эффективность выступлений местных СМИ. Эта методика была повторена (исключая оценки информационного контура) в 1994 г. в Касимове (842 респондента) и в 2004 г. в Москве (131 респондент). В Москве методика была обогащена отметками 29 ведущих политиков. В 1999 г. оценки возможностей для нормальной жизни были сняты при полевых работах в Питере в 208 избирательном округе города[213]. Здесь были взяты и оценки населением 19 политиков.

В целом во всех этих исследованиях показатель информированности строился на близких по количеству и качеству параметрах, позволявших интегрировать параметры оценок в крупные социальные блоки: проблемы – решение их властью – возможности нормальной жизни – оценки политических фигур – информационный контур взаимодействия власти и населения – роль СМИ на местном уровне (последний параметр взят только за 1990/91 гг.).

Для начала разберем оценки в средних баллах и знаках отклонений от средних по 11 сферам действительности и по работе органов власти в этих сферах. Рассмотрим при этом отклонения от средних оценок на «+» и на «-» на шкале от «-2» до «+2». Сделаем это и по группам различной степени информированности, а затем сравним отклонения оценок органам власти по группам с различным достатком. Построим последовательно три таблицы.

Бросается в глаза резкое ухудшение оценок состояния дел в регионе по сравнению с 1969 г. (табл. 8.14), где степени общественно-политической информированности давали малую поляризацию оценок даже по разбросу от средней. Средний балл был в целом практически одинаков. Но там оценивался информационный контур работы власти. Дойдем и до этого, но сначала поглядим, как население оценивает работу власти в решении местных проблем.

Очевидно, что у населения снижается доля оценивших работу власти по решению проблем преступности, алкоголизма и наркомании, улучшения работы общественного питания, которое к тому времени почти исчезает. Наиболее информированные снижают средний балл усилий власти по созданию нормальной среды обитания до двойки. Посмотрим теперь на оценку органов власти в зависимости от уровня благосостояния людей.

Самое замечательное здесь – полная индифферентность среза по уровню благосостояния к контуру проблем социальной жизни и их решению при оценках по среднему баллу. Конечно, по разбросу от среднего картина меняется, но в целом кажется, что метод усредненной оценки, дифференцируя оценки дел и властей в срезе по общественно-политической информированности, стушевывает картину в срезе по уровню благосостояния. В Таганроге скорее было наоборот, но не будем забывать, что там мы имели дело с более низким уровнем благосостояния и широкой политической составляющей, которая сокращается уже к 1987 г.

Для полноценной интерпретации картины в целом, построим четыре графика из наших таблиц:

1) соответствия отклонений от средних в оценке состояния дел и дел органов власти в целом;

2) отклонений в оценке дел в различных группах по степени информированности;

3) отклонений в оценке работы властей в зависимости от информированности;

4) отклонений в оценке работы властей в зависимости от достатка.

Рис. 8.8. График отклонений от средней общей оценок состояния дел в разных сферах жизни и решения этих дел местной властью по СССР в целом в 1990/91 гг. (табл. 8.16)

Рис. 8.9. График отклонений от средней общей оценок состояния дел в разных сферах жизни различными по степени информированности группами (табл. 8.16 с разбивкой по группам)

Теперь можно интерпретировать полученную картину как в целом, так и в деталях, особенно, правда, не увлекаясь ими, так как нас ждет, во-первых, анализ интегрированных показателей оценки – «власть» – «общественное мнение» – «масс-медийные средства» – «население в качестве коммуникативного агента» – «острота проблем в целом» – «возможности в регионе», а во-вторых, динамический графический ряд некоторых из этих показателей и оценка на этом фоне политиков в 1999 и 2004 гг. Мы специально не даем на графиках значений, приведенных в таблицах, которые можно уточнить по ходу дела.

Итак, представленная в средних баллах оценок состояния сфер жизни в регионе проживания респондента и оценок усилий власти по решению проблем картина резче поляризуется по табл. 8.16, 8.17 (строки в целом), что хорошо видно на рис. 8.8.

Рис. 8.10. График отклонений от средней общей оценок решения дел в разных сферах жизни местной властью группами по степени информированности (табл. 8.17 с разбивкой по группам)

Рис. 8.11. График отклонений от средней общей оценок решения дел в разных сферах жизни местной властью различными по уровню благосостояния группами населения.

1. «Положительное» отклонение оценок состояния дел характеризует только учреждения культуры. При оценке работы власти к этому прибавляется балансирующая у «0» оценка работы транспорта и связи. Все остальные сферы жизни и работа в них органов управления имеют тенденцию к отрицательному отклонению вектора оценок. К точке баланса из «отрицательной» зоны «поднимаются» отклонения оценок и состояния дел, и работы власти в сферах здравоохранения, работы транспорта и связи, учреждений коммунального и бытового обслуживания и организации отдыха населения, благоустройства.

2. Резко отрицательная зона оценок-отклонений – проблемы жилья, состояния окружающей среды, торговли, борьбы с преступностью, коррупцией, пьянством и наркоманией. Заметим: самое низкое отклонение оценки сферы торговли (-1,145) соответствует периоду искусственно вызванного дефицита продуктов питания. Контур оценок работы по исправлению недостатков в этих сферах органов местной власти совпадает с контуром оценок состояния дел (рис. 8.8). Каковы дела – такова и работа власти. Явных исключений два: дела с преступностью (власть с ней борется недостаточно) и состояние торговли (поле мнений по отношению к власти отклоняется в отрицательную сторону меньше, чем при оценке самой торговли). Это значит, что население угадывало саботажный характер исчезновения товаров, но еще не понимало организованного самой властью характера этого саботажа.

3. Именно в это время на массиве 1990/91 гг. обнаружился прелюбопытный феномен, который подтвердился исследованиями 1994, 2004 гг. в Касимове и Москве. В матрицах: «дали оценки от "1" до "5" состояния дел в какой-либо сфере» «дали оценки от "1" до "5" действий власти в этой же сфере», коэффициенты взаимной сопряженности растут, а значения энтропии соответственно падают тем более, чем более на оценку власти действует оценка состояния дел в этой области. Оказалось, что на первом месте по влиянию на отрицательное отношение к власти в 1990/91 гг. стоит состояние дел в торговле. Значение энтропии в матрице «5 x 5» по торговле продтоварами – 0,654 и промтоварами – 0,630[214]. Уже при замере 1994 г. в Касимове (не говоря о Москве 2004 г.) дела торговые оцениваются значительно выше среднего (как и отклонения здесь оценок действий власти). Поэтому параметр «торговля» для выяснения влияния оценки дел и ее соответствия отрицательному отклонению оценки власти потерял смысл. Но вот что обнаруживается. На втором месте по сопряженности отрицательных оценок состояния дел и исправления этих дел местной властью оказались не борьба с преступностью и коррупцией, с пьянством и алкоголизмом, а охрана окружающей среды и создание здоровой природной ниши обитания. Значения энтропии по СССР, Касимову и Москве по матрице сопряженности оценок состояния преступности и коррупции и борьбы с ней властью были в 1990/91 – 1994 – 2004 гг. соответственно: 0,705, 0,755, 0,682. В маленьком Касимове 1994 г., несмотря на «высокую преступность и коррупцию», власть получала положительный вектор за борьбу с ней, а вот в Москве 2004 г. наблюдалось полное соответствие векторов оценок высокой преступности и властного «вспомоществования» ей в глазах опрошенных. Однако значения энтропии в матрице оценок состояния природы и дел власти в ее охране на протяжении всех замеров ниже: 0,661, 0,658, 0,639 (соответственно по СССР, Касимову, Москве; при этом Москва-2004 должна быть ниже оговорена особо).

Конечно, когда полки в магазинах пустые при забитых до пределов складах и запасниках, соответствия оценок плохой жизни и высокой оценки власти дождаться трудно. Но то, что население связывает «осквернение природы» с «плохой властью» сильнее, чем «бандитизм и коррупцию» с характером власти, – чрезвычайно важно: причинно-следственные связи в массовом сознании меняются местами. Действует в первую очередь превращенная форма сознания, которая существует с древнейших времен и является отражением целостности социальной жизни, а именно: осквернение Земли – есть преступление перед жизнью. Этот смысловой акт и есть «акт первосовместимости». Но в первобытном или природой живущем обществе этот факт очевиден и лежит на поверхности общественного взаимодействия. В индустриальном и постиндустриальном обществах этот факт скрыт вновь созданной обществом античеловеческой средой «стяжательства и коррупции» с «беспредельной любовью к обладанию», за которое «и родную мать, и детей продать можно». Потеря общественной сути человеческого лица современного общества ведет к разрушению отношений с природой. Массовое сознание, исходя из древней формы, не улавливает того, что антиобщественное устройство уже давно разрушает нашу среду обитания, и первично в деле разрушения смысловое поле уважения к «вещам» другим, а не природное и человеческое существование. Первична коррупция, социальное устройство, которые делают Россию представляющей зрелище «страны, где нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей»[215], первична «элита» за заборами с до зубов вооруженной охраной. Москвичи 2004 г. начинают это понимать: у них связь оценок дел власти с природоохранной обстановкой падает, а связь с коррупцией возрастает (коэффициент Крамера-Чупрова 0,477 против 0,532 при значимости «хи-квадрата» 99,95 %).

Здесь отметим три обстоятельства.

1. Взаимозависимость оценки власти от состояния среды обитания обнаружена еще в 1992 г. при обработке Всесоюзного массива 1990/91 г. в части, касающейся Узбекистана: «С вероятностью 99,95 % можно утверждать, что если люди видят негативные последствия осквернения земли, то в их глазах разрушается авторитет института власти. И объяснение здесь, как нам кажется, весьма простое. Из двух беспокоящих население обстоятельств, угрожающих высшей человеческой ценности – жизни (ценности, исполняющей в обществе роль тотальной ментальности), именно одно из них связано в фундаментальной структурой общинного, коллективного сознания человеческого этоса. Осквернение земли, являющееся в сознании с первобытных времен основой человеческой жизни, является человеку более опасным и необратимым, нежели саморазрушение коллективной деятельности антиобщественными силами, которые, кажется, всегда можно обуздать. Очевидно, что разрушительными для системы человеческой деятельности являются не элементы взаимодействия социума, как системы, с внешней средой, а внутренние порочные и нежизненные элементы системы: корпоративное и индивидуалистическое мировоззрения в важнейших областях принятия жизненно значимых для всех людей решений. Именно эти элементы – социально детерминированные, представляющие качественно исключительно человеческие элементы, и приводят к опасным формам взаимодействия с природой. Но общественному мнению увидеть это не дано, а если и дано, то только через призму превращенной формы сознания, синкретизированной в фиксированном образе с первобытных времен»[216].

Мы не торопились широко публиковать этот вывод, так как узбекский массив мог давать искажение в связи с природной обстановкой в Каракалпакии.

2. Правящая элита во все времена ощущала остроту оценок населения в плане политики эксплуатации природных ресурсов, их уничтожения и всегда старалась скрывать правду об этом. Так, вопиющий факт десятикратного замедления скорости стока воды в Волге начиная с 50-х гг., был опубликован только недавно[217]. Мало кто знает, что великолепный «БЕ-200», получивший Гран-При в Париже, стоял на стапелях таганрогского авиационного завода, готовый к массовому производству в мае 1992 г., в ожидании подписи главы государства на кредит для запуска в серию. Покойный Шило, убитый позднее мэр города, говорил мне уже тогда, что Австралия, дабы раз и навсегда прекратить национальное бедствие – лесные пожары, готова заказать крупнейшую партию этих гидросамолетов, берущих без посадки, в касании с глиссады планирования 30 тонн воды. Мы совместили глиссер и черпак, чего не удалось американцам. Но производство не было запущено. В 2005 г. министр по чрезвычайным ситуациям публично заявит по ТВ, что два двухмоторных «БЕ-200», построенные на Красноярском заводе, берущие в касании лишь 17 тонн воды, «являются гордостью МЧС». В 2004 г. он же перед телекамерами объяснит главе государства, как работает великолепная машина, объяснит то, что было известно полтора десятка лет тому назад. 13 упущенных лет, денег, безработица, уничтоженная пожарами природа России, потеря возможностей монопольного завоевания громадного уникального сегмента мирового рынка – вот что стоит за конкуренцией корпоративных групп авиастроителей при всесилии продажных чиновников, составляющих «кокон» высшей власти. Эскадрилья таких машин, «растаявших» на стапелях в 1992 г., могла в одночасье справиться с пожарами на торфяниках Подмосковья. И таким примерам несть числа. И – глухое молчание о них во властном и масс-медийном информационных полях до тех пор, пока знание не потеряет остроту и уже не вызовет в обществе широкой негативной реакции на «диктатуру мелких лавочников».

3. В 1990/91 г. состояние природной среды беспокоило 57 % населения страны. Обнаружилось, что у этой массы людей резко возрастала от среднего по массиву доля общественно-значимых ценностей – большая редкость для такой большой группы. Фактически это означало наличие общественного самосознания у широкого слоя людей, которые могли, но не стали базой серьезного социального движения.

Но вернемся к нашим графикам отношения к разным сферам жизни и органам местной власти с точки зрения информированности и уровня достатка. Во-первых, дифференциация оценок работы органов власти в срезе по информированности выше, чем дифференциация в этом же срезе дел в различных сферах, и значительно выше, чем в срезе по уровню достатка (1,556 против 1,171 и 0,789 соответственно в целом и +0,842 – -0,714, +0,388 – -0,783 и +0,364 – -0,425 по отдельным группам информированности и достатка). Во-вторых, если на фоне всей массы людей с разной степенью информированности, идущих довольно кучно и по оценке состояния дел и по оценке власти, резко выделяется по этим двум параметрам слой с низкой информированностью (линия на рис. 8.9 и 8.10), то на фоне людей в срезе по достатку из общей массы выделяется оценками власти слой с высоким благосостоянием. Это требует осмысления.

Группа с низкой информированностью отличается чрезвычайно высокой вариативностью отклонения оценок и противоречивостью отклонений. Читатель сам может сравнить высокий разброс оценок по соответствующей линии (рис. 8.9 и 8.10). Общий объем группы в 2 % составляет в перевзвешенном на генсовокупность массиве в 8028 документов 181 респондента. Но именно в этой группе, уходящей из предметно-институциональной информационной среды (68 % группы пассивны в общении против 13 % по массиву в целом; см. табл. 8.9) возрастают доли отказов от ряда оценок и нарастает энтропия и в поведении и в смысловом поле (см. табл. 8.9, матрицу «информированность x общую активность»). Именно поэтому ее оценки становятся случайными и непредсказуемыми.

Отклонения оценок власти группой высокого достатка объяснимы: там, где ее потребности удовлетворены, оценка работы органов власти отклоняется в положительном направлении, во всех остальных случаях (отдых, охрана среды, торговля) оценка меняет вектор отклонения на отрицательный от среднего (рис. 8.11). При этом сферы, где люди с достатком в 1990/91 гг. оказались еще не затронуты негативным влиянием проблем (общественное питание, которое им не нужно, преступность и коррупция, алкоголизм и наркомания), располагают их векторы мнений-оценок в «нулевой зоне». Люди знают, их это не касается. Пока не касается.

Следует выделить еще одно обстоятельство. В табл. 8.16, 8.17 некоторые значения коэффициентов отклонения оценки находятся в противоположном общей тенденции балльных коэффициентов положении. Скажем, в группе с высокой и очень высокой информированностью оценка состояния дел с торговлей отклоняется от среднего значения в 95 % доверительном интервале ниже средней, а в группе с низкой – находится в равновесии со средней (колонка 11 табл. 8.16 – средние баллы и знаки отклонений). Но на шкале отклонений «-2» – «0» – «+2» значения оценок имеют относительное снижение размаха, т. е. стремятся к «нулевой зоне». Эта тенденция относительного снижения разброса оценок по некоторым сферам в тех или иных группах очень слаба. Но она, во-первых, выражена в группах по степени информированности при замере отношения к положению дел и почти не видна при оценках власти, а во-вторых, не встречается при оценках власти в группах по достатку. Поле отклонений оценок ряда параметров очень слабо «колеблется» к некоторой непротиворечивости. Но поле информированности больше дифференцирует оценки дел, а в отношении к власти почти достигло негативного единогласия. В группах же по степени достатка таких «флуктуаций» нет. И можно предположить, что те или иные смысловые поля, формируясь в процессе общения (как мы уже видели через связь информированности с активностью в межличностной коммуникации), имеют базовой основой выработки единого мнения слои по достатку, а не по другим параметрам (образовательные, возрастные и т. п.). По их «горизонтам» идет общение и выработка единых форм мнения и оценок. Конечно, это предположение требует проверки в хорошем исследовании.

Разобьем исследуемый контур на шесть блоков и интегрируем оценки.

Теперь уже и из сопоставимых с таганрогскими параметров видны резкие изменения в оценках группами различной степени общественно-политической информированности. Группы с информированностью выше средней дают резко отрицательные оценки контура информационного обмена между населением и властью, тогда как раньше они были здесь по среднему баллу нейтральны. Построим графики.

Итак, проблемы стали тотальными, а политический базис поддержки власти резко сократился. Вспомним разрушение полей территориально-производственных агломераций и распад огромной партийной и чиновничьей массы в разные, назвавшиеся «партиями» и «ООО» быстро-дрейфующие в разных направлениях социальные аппликации. Происходит слияние оценок низко– и высоко– и очень высокоинформированных по отклонениям в среднем балле по таким параметрам, как инфраструктура социальной жизни в регионе и дела властные в решении проблем этой инфраструктуры (табл. 8.19). Отклонения оценок на минус в этих слоях с 95 % вероятностью сопровождается относительным подъемом в 95 % и 90 % интервале средних баллов в группах низко– и среднеинформированных. Резко дифференцируются и отклонения оценок разных по информированности групп.

Рис. 8.12. График отклонений от средней общей оценок: 1 – дел в целом, 2 – их решения властью в целом, 3 – поведения власти в информационном контуре, 4 – поведения населения в том же контуре, 5 – работы местных редакций, 6 – возможностей нормальной жизни в регионе (различными по степени информированности группами населения СССР 1990/91 гг.)

Рис. 8.13. График отклонений от средней общей оценок: 1 – дел в целом, 2 – их решения властью в целом, 3 – поведения власти в информационном контуре, 4 – поведения населения в том же контуре, 5 – работы местных редакций, 6 – возможностей нормальной жизни в регионе (параметры по оси «Х», группы информированности в соответствующих линиях).

Если мы возьмем графики отклонения от среднего значения оценки всех параметров (44) у каждого человека по блокам этих параметров, то более всего в положительную зону общественного мнения в 1990/91 гг. отклоняются оценки эффективности воздействия на власть местных газет, радио, ТВ. У низкоинформированных значения отклонения в положительную сторону «отметок» местным редакциям в борьбе за правду достигает на шкале «-2» – «0» – «+2» эйфорического значения +1,255. Столько в 2004 г. не наберет даже глава государства[218]. На втором месте в целом по положительной направленности отклонения оценок населения в качестве выразителя мнений по решению проблем (соответствующая линия на рис. 8.12). При этом и здесь очень низкоинформированные также завышают оценку относительно других групп Третье, последнее место в оценках выше среднего занимает параметр «возможности нормальной жизни в регионе». Но очень низкоинформированный слой (48 % с низким достатком) имеет здесь большее отклонение оценок к нулевому значению. Власть в роли «агента, прислушивающегося к общественному мнению», лежит на минусовых значениях, близких к «0», во всех, кроме одной по степени информированности, группах. Здесь ее «жалеют» очень низкоинформированные люди. Что касается «состояния проблем и действий власти по их решению», то отклонения оценок общественного мнения опускают их до предельно низких значений, очень низкоинформированные по параметрам повседневной жизни не знают к власти жалости, опуская оценки ниже всех групп.

В табл. 8.19 заливкой отмечены «флуктуации» в значениях отклонений оценок от среднего и средними баллами. Очень отчетливо это видно на оценке возможностей в регионе. Ннизкоинформированные ставят самую высокую оценку возможностей, однако имеют минимальное положительное отклонение от средней. С возрастанием степени информированности монотонно падает средний балл оценки возможностей построения нормальной жизни в регионе и столь же монотонно возрастает отклонение вектора относительной оценки на шкале «-2» – «0» – «+2» в положительную сторону. Здесь уже четче видно, что оценки «дрейфуют» к некоторому консенсусу на общеполитическом поле представлений. Абсолютная оценка в среднем балле падает, а «относительная» (всех параметров) в движении на шкале растет с возрастанием информированности группы так, словно каждая группа движется смысловым полем оценок к некоторому объективно существующему центру тяготения.

Если мы обратимся к рис. 8.13, где мы меняем оцениваемые параметры и группы по степени информированности местами, то в целом отмеченные распределения соответствуют вышеописанным. Но, во-первых, ярче выглядят положения параметров по сосредоточениям отклонений оценок в разных группах (ниже всего «дела» и «власть в этих делах», выше всего стремление населения и СМИ решить проблемы, да и возможности в целом неплохие), а во-вторых, очевидна «кучность» оценок в различных по информированности группах (корреляция по шести параметрам между группами +1,000 у всех, кроме второй по информированности (+0,943), и по Пирсону, и по Кендаллу, и по Спирмену (с 99 % вероятностью). Если теперь взглянуть на отклонения оценок возможностей в точках графика и сравнить их с диаметрально противоположными абсолютными средними баллами из табл. 8.19, станет очевидна и «разнонаправленность» падения абсолютных и возрастания относительных оценок в зависимости от степени информированности. Одно дело – рассмотреть оценки отдельного интегрированного параметра и другое дело – отклонение оценок этого параметра в системе всего поля общественного мнения. Но это детали. Если рассматривать кривые в целом, оценки больше разнятся предметными параметрами рассматриваемого информационного контура, а не свойством «информированности» населения. Есть объективный, реальный фактор дифференциации – действия властных структур. А выпадает из этого монотонного единства общественного сознания только слой очень низкоинформированных людей, питающих положительные иллюзии относительно «народной власти», «народной активности» и редакций СМИ, которые указанный слой считает «колоколом». И впрямь – колокол, «звонящий» по последним социальным иллюзиям людей. Отсюда следует еще один важный вывод. Наши данные в целом свидетельствуют, во-первых, о высокой детерминации оценок и отношений тем положением в фигуре социокультурного пространства обмена, которое во многом складывается для индивидуума стихийно, а во-вторых, о том, что личность «вынуждена» делать до поры до времени оценки, «навязанные» ей своего рода анфиладами развертывающихся перед ним пространств деятельности и смысловых полей.

Значимым результатом нашего анализа является то, что монолитное в средних оценках (кроме торговли) поле общественного мнения, стремящееся к некому усредненному согласию, поляризуется по различным предметным параметрам смыслов человеческой деятельности, когда мы интегрируем эти параметры через отклонения их оценок у каждой личности. Тем самым мы выходим на картину реальной семантики социума, на то поле смыслов, которое, как и активность и деятельность, удается явственно увидеть только в интегрированном через личностные параметры (индивидуальная оценка или тренд) виде. Все это, конечно, еще раз напоминает о единстве таких явлений, как «личность» и «общество», точнее, показывает, что процесс духовного производства «деятельность – сознание – деятельность» реализуется через срез «общество – личность – общество» и может быть «снят», «разъят» и снова «синтезирован» только через статистические методы интеграции личностных параметров. Посмотрим теперь, как меняется эта семантика во времени.