Зависимости в производстве и присвоении текста

Процесс присвоения элементов содержания текста сообщений или сообщений в целом можно измерить по-разному. Проще всего распределить первичные данные по тем или иным параметрам.

Уже здесь видны объективные потребности читательской аудитории в целом как раз в строго дозируемой редакцией информации (рис. 7.5). В то же время информация о производственной сфере, подающаяся в расширенном объеме текста, имеет более узкую область приема у населения. В табл. 1.12 мы привели составы групп читателей по степени активности информационного приема с 1968 по 2004 гг. Группы были получены, исходя из постоянства среднего числа прочитанных и просмотренных сообщений (материалов, публикаций, статей и т. п.) за рассматриваемый период. Особенных связей этих групп с социально-демографическими признаками не было обнаружено по естественной причине массовости характера информационного приема и, надо полагать, довольно высокой (в какой степени, еще предстоит выяснить в будущих исследованиях) подвижностью групп активности на шкале времени. В целом, однако, группы с низкой степенью приема информации, будучи почти равны группам с высокой степенью приема, читают меньшее число сообщений. В «Таганрогской правде» 1968 г. и в «Тамбовской жизни» 2004 г. – примерно в 2 раза. В «Правде» 1977 г., в «АиФ» и «Правде» 1990/91 гг. это соотношение резко нарушается из-за превышения объемами информационных потоков резервов общественно необходимого для приема информации времени (табл. 4.14 и рис. 4 – 8). Кроме того, при объединении объема прочитанных и просмотренных материалов в одну группу выводы о дифференциации сообщений по интенсивности их приема или групп людей по активности присвоения текста фактически не меняются (табл. 7.9).

Таким образом, процесс присвоения характеристик текста имеет три эмпирических индикатора рассмотрения.

1. Колебания веса принятых сообщений в зависимости от характеристик информации и читателя в общем поле «человеко-сообщений».

2. Состав и поведение групп по степени активности приема в различных областях информационных потоков.

3. Изменения интенсивности присвоения характеристик информации в зависимости от статистического уровня рассмотрения частот ее элементов: материалы, элементы содержания, идеи, лингвистические структуры текста, отдельные люди, субъекты мнения, субъекты международного права – страны мира и т. д. и т. п.

Обо всем этом можно, повторяю, написать отдельную книгу. Здесь же мы разберем процессы производства и потребления информации в 1968 г., рассмотрев структуру авторов по созданным ими материалам. Последние возьмем с точки зрения:

1) различных сфер жизни;

2) направлений информационных потоков в контурах «власть – население – вышестоящие – нижестоящие органы власти»;

3) модальности конструктивных суждений-предложений (желательность и возможность, с одной стороны, и долженствование – с другой);

4) «статуса» «героя» информации (рядовой, руководитель низового звена управления, руководитель среднего и высшего звена управления).

Поставив характеристики авторов сообщений в подлежащее, а перечисленные – в сказуемое, мы получим объективную картину-карту структуры производства текста. Добавив в подлежащее веса прочитанных и непрочитанных сообщений по указанным в сказуемом уже упомянутым характеристикам и группы по степени активности приема информации, взятые только в частотах поля принятых характеристик, мы получим довольно полную картину и скорректируем ее на 2004 г. по сферам жизни принятой информации по сообщениям в целом.

Из приведенных данных следует ряд очевидных выводов.

1. Журналисты с 95 % вероятностью тяготеют к публикациям по сферам когнитивного интереса (светская хроника, рассказы о людях, природные условия и экзотика, искусство и литература, спорт и т. п.) и «другим» (проблемы воспитания молодежи, армия); несколько ниже рост публикаций журналистами материалов о деятельности городских органов власти (выше мы говорили, что это элитная тема, широкий заход в освещение которой доступен не каждому журналисту редакции).

2. Внештатные авторы – руководители районных и городских органов власти (довольно редкие «гости» на страницах газеты: 8 % – см. рис. 7.3), тяготеют в высокой степени к описанию своей собственной деятельности и в умеренной степени к «разговору» об актуальных проблемах жизни города. Вес их публикаций о промышленности на «среднем» уровне, а к освещению сфер когнитивного интереса они не предрасположены. Материалы по «другим» проблемам у этого типа автора нерепрезентативны.

3. Внештатные авторы – руководители предприятий и учреждений и политико-административный и хозяйственный актив – значительно увеличивают долю публикаций о работе промышленности и актуальных сферах жизни города.

4. Внештатные авторы – политические активисты в сфере идеологии и пропаганды – увеличивают вес публикаций о работе базовых сфер экономики.

5. Внештатные авторы – рядовые жители города, читатели газеты и т. п. – пишут на темы когнитивного интереса читателей. В гораздо меньшей степени им позволяют высказаться об актуальных проблемах жизни городской социальной сферы.

6. Журналисты и функционеры резко увеличивают (в 95 % доверительном интервале отклонения) описание деятельности «героев» среднего и высшего звена управления предприятиями, учреждениями и органами власти, административно-хозяйственный актив в той же степени описывает жизнь рядовых граждан и несколько меньше тяготеет к описанию жизни среднего звена управления, а к описанию жизни высших и средних управленцев «допускается» очень редко (перепад от среднего в18%до10% фиксируется как «– – -», т. е. значим с 95 % вероятностью). Пропагандистско-идеологический актив тяготеет к описанию жизни низового звена управления, а рядовые жители «тяготеют» к описанию собственного «житья-бытья».

Отклонения от среднего в доле публикаций говорят не столько о потребностях информационного производства определенных социальных свойств текста, сколько о реальной политике редакции. Они, как и структура субъектов мнения, разобранная выше, еще раз свидетельствуют об определенной «кастовости» процессов освещения различными слоями общества жизни друг друга. Рассмотрим увеличение веса публикаций тех или иных авторов с конструктивными предложениями по направленности и модальности этих предложений. Что мы видим?

1. Журналисты имеют тенденцию ретрансляции указаний от вышестоящих к нижестоящим организациям с модальностью «долженствования» в выполнении этих указаний.

2. Административно-хозяйственный актив в высокой степени ретранслирует указания от органов власти к населению и в значительно меньшей степени тяготеет к передаче информации обратной связи от населения к органам власти.

3. Поток направленной информации чрезвычайно малочислен. Из 1977 сообщений лишь 300 имеют показатели направленности. Это делает даже явные отклонения в доле публикаций нерепрезентативными (81 % предложений к органам власти у рядовых авторов против 28 % в среднем, 36 % у них же с модальностью «желательность, возможность» предложений против средней в 22 %)[175].

При сопоставлении прочитанных и непрочитанных сообщений ярко выражен рост потребностей аудитории в приеме информации о функционировании актуальных для реинтеграции жизненных затрат сфер жизни: торговля, образование, медицинское обслуживание, здравоохранение, сфера отдыха, борьба с преступностью и алкоголизмом и т. п. [табл. 7.10 (IВ)]. Здесь же повышается доля принятого текста о жизни рядового населения, сообщений с модальностью «как должно быть», материалов, где субъектом постановки важных городских проблем выступает рядовой житель города. Падает потребность в информации о промышленности, деятельности органов власти, жизни «героев» из нижнего звена управления. Это объективные – выраженные в действии, прочтении, затратах времени – потребности аудитории. Напомним, что они очень разнятся от того, что человек называет в качестве своего тематического интереса (табл. 1.12) и на что, как правило, ориентируются редакции СМИ. Отметим здесь несколько важных моментов.

1. Потребность подвижна, что мы увидим в дальнейшем из роста реального приема информации о промышленности из «АиФ» и «Правды» 1990/91 гг. и падении такового из «Тамбовской жизни», так как она в последней практически отсутствует; писать о разоренной сфере жизни нечего (эта информация о сфере производства в 2004 г. дает всего 3 % поля контактов, что равно доле публикаций в этом замере о промышленности).

2. Потребность максимально «резко», «контрастно» выражена в альтернативном действии «читал – не читал» и стушевана в групповом поведении даже в группах по активности чтения, выделенных на основе числа прочитанных сообщений [табл. 7.10 (С): знаковые отклонения в поле прочитанных сообщений между группами менее резкие].

3. Забегая вперед, отметим, что прием информации фиксировался как чтение отдельного сообщения. Тема его (одна из пяти) выделялась в целом. Так вот, по отклонениям в доле принятой информации группами по активности приема по сфере деятельности «героя» информации та же тема, но уже по действию личности, ее статусу, характеристикам «героя» и его поведенческой ситуации, выглядит более поляризовано, чем в альтернативном действии «читал – не читал» в отношении сообщения. Это проявляется в трех замерах 1968/69, 1990/91 и 2004 гг. Сила отклонения доли принятого на характеристиках «героев», даже по тем же сферам жизни (темам), выглядит несравненно резче. Это значит, что информационная потребность действует на уровне поведенческо-личностном, выбирая с этого уровня текста элементы содержания и проявляясь в приеме всего «кванта» информации – сообщения, материала, публикации.

Теперь посмотрим, что стоит за реальным приемом отдельных элементов информации по частоте присвоения аудиторией этих элементов, а затем рассмотрим дифференциацию аудитории по оценкам реальности и согласию с освещением этих фрагментов реальности газетами (как в целом, так и по отдельным суждениям).

Процесс выражения общественного мнения на страницах газеты выглядит на поверку довольно хило. Обратной связи не то чтобы нет (она всегда живет в органической системе в той или иной, подчас причудливой, форме) – она недостаточна. Заинтересованная в расширении потока писем редакция часто публикует сообщения о мерах, принятых по письмам трудящихся. В итоге, с учетом реального приема сообщений, в сознание среднего читателя 360 раз в году (почти ежедневно!) входит положительный образ эффективного письма жителя города в газету. Пишет газета и о собраниях на заводах и фабриках, избирателей перед выборами, письмах в органы власти, работе власти. В результате в сознание среднего читателя 130 раз в году входит положительный образ письма в органы власти, по которому приняты меры, 80 раз – результативный образ собрания в трудовом коллективе, 4 раза – положительный образ депутата Совета, который помог избирателю по его просьбе и 4 раза – положительный образ работника городских и руководящих органов, который рассмотрел просьбы и предложения людей и помог.

Действительности же эта картина не соответствует. За три месяца «генерального поля» проекта «Общественное мнение» было зафиксировано 700 писем-мнений в городскую газету, 650 выступлений на собраниях 12 предприятий Таганрога, 500 писем-мнений в местные органы власти. В эти же сроки к депутатам обратилось 800 жителей, проведших с ними 1650 бесед, а в органы местного управления обратилось более 1000 человек, которые провели более 4000 бесед. Эффективность этих обращений, выступлений, писем была объективно замерена по результатам. Ее детальное рассмотрение – вопрос особый, но уже предварительный анализ проясняет, что газета не отражает информационного взаимодействия населения и органов власти[176]. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Может, кстати, оказаться, что оценки населением каналов информационного взаимодействия с властью совпадут с частотами освещения их в газете, но это будет результатом совершенно других событий, а не четырехкратного положительного освещения за год роли депутата или чиновника в диалоге с населением.

В общем, мы выяснили, что на протяжении тридцати с лишним лет 40 % населения читает ежедневно номер газеты. Среднее число читаемых материалов составляет 23 на человека. Дифференциация на читающих мало, средне, много устойчива, хотя очевидно, что группы в определенном цикле меняются людьми. Связь между группами по степени осознания информационных потребностей (табл. 1.12) и группами по активности чтения также устойчива, но надо помнить, что и потребности подвижны, и насыщение одних ведет к переходу на поведенческий уровень удовлетворения других. Отклонения в доле реально прочитанных сообщений проявляет информационные потребности наиболее четко по элементам содержания текста, обнаружение которых требует очень скрупулезной аналитической работы и не лежит на поверхности.

Ну, а какова степень согласия населения с газетой по различным внутренним проблемам жизни?

Мы видим значения отклонений оценки различных сторон жизни от средней в каждой группе и одновременно программную математическую оценку силы отклонения этой средней в группе подлежащего от средней по массиву всех актов приема информации газеты. Тут, в поле информационного приема, сразу видна и его, этого приема, эффективность, и те превращенные формы сознания, которые заставляют общественное мнение отклоняться от средней позиции. Заметим, что были взяты для анализа разные сферы: сфера международной жизни, где требовалось оценить политику конфронтирующей в то время с нами Германии в отношении наших потенциальных союзников, и три сферы внутренней жизни, где требовалось оценить состояние дел с сельским хозяйством, поездки на Север на заработки, работу сферы обслуживания. Затем в таблице идут четыре колонки, где измеряется «плотность» согласия с позицией газет в отношении этих сфер. Следующие четыре колонки измеряют эту «плотность» согласия различных групп уже с отдельными суждениями газеты по четырем сферам. Последняя колонка измеряет «плотность» согласия с оценкой отдельными суждениями городской газеты относительно сферы каждодневного быта – снабжения города овощной продукцией. Это типичная «социологическая провокация» из серии «любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда!»: до ФРГ далеко, а вот картошку надо чистить и варить почти ежедневно. И тут согласия с позицией «товарищей журналистов» и в помине нет. Максимальное согласие или позитивное отклонение выражено оценкой «+2», максимальное несогласие или негативное отклонение выражено оценкой «-2». Темносерая заливка положительных отклонений оценок от средней в группе по данной колонке (80 % «+», 90 % «++», 95 % «+++») говорит о силе положительного вектора отклонения оценки или согласия мнения этой группы от средней по замеру параметра в целом. Светло-серая заливка отрицательных отклонений оценок от средней в группе по данной колонке (80 % «-», 90 % «– -», 95 % «– – -») – о силе отрицательного вектора отклонения оценки или согласия мнения этой группы от средней по замеру параметра в целом.

Тут-то в поле поведения все сразу и видно. В целом наиболее негативно общественное мнение воспринимает политику ФРГ в отношении третьих стран. При этом политические, административно-хозяйственные активисты зашкаливают свое отрицательное отношение до предельно низкого максимума «-2». Это ситуация «звонаря» который хочет казаться большим католиком, чем Папа. Не участвующие же в общественно-политической и идеологической работе менее категоричны в осуждении ФРГ. Здесь уместно вспомнить, во-первых, расхождение в оценках СМИ и населения по международным вопросам, которое мы показывали в разделе «Население и СМИ у карты мира», а во-вторых, примерить данную ситуацию на поведение нынешнего политико-идеологического актива различных партий. Смысловое «пальто» придется впору практически всем.

По внутренним сферам та же стратификационная дифференциация, которая отражается и в поведенческих группах процесса приема информации. Политико-идеологический актив более негативно относится к стремлению людей заработать деньги трудом, а рядовое население вообще-то ничего плохого в этом не видит. С работой сферы обслуживания политактив (это не органы власти, а лишь растущие в партийной работе кадры) считает дела обстоящими лучше, чем это кажется рядовым гражданам. Опять же это естественные оценки, так как сфера торговли и обслуживания действовала в ареалах деятельности властных органов всегда эффективнее. По отношению к сельскому хозяйству картина отклонений от средней оценки возле «0» практически однородна для всех групп. Надо сказать, что по внутренним проблемам оценка сферы обслуживания идет по негативизму на втором месте после оценки политики «враждебной силы», то бишь недружественной Германии. Замечательно, что в Питере 1999 г. оценка избирателями (выборка 1600 человек) выполнения властных функций в интересах общества Б. Н. Ельциным и А. Б. Чубайсом была на уровне оценки работы сферы обслуживания в Таганроге 1968 г. Надо полагать, что «воз и ныне там».

Что касается степени согласия с политикой газет в целом и отдельными суждениями журналистов относительно разобранных параметров, то в целом согласие довольно высокое в положительном плане, исключая нейтральную позицию общественного мнения в оценке ориентации газет по вопросам сельского хозяйства и снабжения овощами. Но вот отклонения от оценок по стратификационным группам и группам по активности чтения говорят, во-первых, о достаточно высокой сегментации процесса активного чтения газеты в группах верхней стратификации, во-вторых, о том, что степень согласия с позицией газеты и отдельными суждениями ее меньше в слое, где акт поведения-чтения характеризуется пропуском сообщения. Из 4546 контактов с материалами 2643 (58 %) завершились прочтением или просмотром, т. е. присвоением содержания, а 1903 (42 %) – пропуском сообщения. При этом отклонения в оценках у группы с низкой активностью приема сообщений коррелируют с отклонениями в поведенческом слое, отвергающем часть сообщений (нужно помнить, что часть сообщений этим слоем людей читается). Это значит, с одной стороны, что переход из группы пассивных читателей в активные и наоборот имеет скорее всего длительный цикл, а с другой – что есть корреляция поведенческого и группового отчуждения от навязываемой или циркулирующей в масс-медийном поле символики социального по внутренним вопросам жизни.

Пора взглянуть на динамику информационного приема. Конечно, можно сказать: «Ну, что там Таганрог 1968 г.? Сейчас все иначе!» – и запретить исследования этого «иначе». Но «нынче так же, как было вчера». Только перебои со снабжением овощами и подрывом, таким образом, сельхозпроизводителя сменились невыплатой зарплаты и подрывом производства правительственным «бензобизнесом» и купцами из «ближнего зарубежья» (слово-то какое выдумали – в простоте и не догадаешься, что для кого-то зарубежье, а для кого-то колония или метрополия!).

Сопоставим реальный прием информации различных тем в газетах «Правда» и «АиФ» в 1990/91 г. в целом и в «Тамбовской жизни» в 2004 г. и в тех же газетах 1990/91 гг., взятых раздельно, а затем по знаку освещения той или иной темы.

Что касается потребностей населения в информации по основным темам, то в целом в 1990/91 гг. из «Правды» и «АиФ» наиболее активно принималась информация об органах власти. Спустя 14 лет в «Тамбовской жизни» к приему этой информации прибавляется интенсивный прием об актуальных проблемах и проблемах молодежи и армии. В последних четырех строках таблицы иллюстрируется более резкая дифференциация приема информации из «Тамбовской жизни» на личностном («герои») уровне в различных по активности группах приема (см. выше)[177].

Если взять процессы приема по «Правде» и «АиФ» 1990/91 гг. раздельно и без учета знака освещения сферы жизни, то картины окажутся почти идентичными, если не считать более высокого приема из «Правды» познавательных материалов, информации когнитивного интереса, прием которой в «АиФ» резко снижается и, возможно, по причине уменьшения ее веса в предлагаемом потоке вдвое в сравнении с «Правдой». По объему принятой информации, исходя из того, что «АиФ» выходит раз в неделю, а «Правда» ежедневно, относительная величина чтения «Правды» выше, но за счет тиража «АиФ» выходит вперед. Однако люди, читающие обе этих газеты составляют ядро аудитории 1990/91 гг. При этом рассмотрение приема информации различных сфер жизни по знаку в этих двух каналах не дает большой дифференциации газет. В реальном чтении и «Правды», и «АиФ» сообщений с положительным знаком, доминирует присвоение информации о деятельности власти; в «Правде» добавляется интенсивный прием «других» сфер. В обеих газетах падает прием информации с положительным знаком об «актуальных» сферах, объемы которой значительны и там, и там. Сходная картина приема и информации с отрицательным знаком из обеих газет: в обоих каналах растет поток принятой информации о состоянии промышленности и деятельности власти. Разница по сферам когнитивного интереса с отрицательным знаком очевидна, но объем освещения этих сфер в 3 % и 2 % не вносит в общую картину существенных корректив. Можно, конечно, сказать: «что русскому хорошо, то немцу – смерть». «Правда» пишет хорошо о М. Горбачеве и плохо о Б. Ельцине, а «АиФ» наоборот. Но данные реального присвоения информации говорят, что аудитория как раз принимает и то, и другое в равной степени (здесь выясняется, что в обоих случаях «немцу хорошо»). Потребность в объективной картине безразлична к каналу и его позиции – она реализуется на конкретном тексте, а кто и с какой политической окраской его дает и как этот текст будет понят, – личное дело читателя. Утверждать, что мы знаем, какие потребительские свойства информационного товара и с какими восторгами воспринимает душа реципиента, сверхнаивно. Самое время рассмотреть группы по уровню семиотической подготовки читателя, группы по умению адекватно и неадекватно интерпретировать текст и понимать цель сообщения.