ОТВАЖНАЯ РЕВОЛЮЦИОНЕРКА

Без преувеличения можно сказать, что немногим женщинам в годы революционных классовых битв на Украине поручалось выполнение столь ответственных заданий, какие выполняла Софья Ивановна Соколовская, известная подпольщикам Чернигова, Киева, Одессы и ряда других городов под именем Елены Кирилловны или просто Елены. Позднее эта партийная кличка стала ее официальным именем.

Елена Соколовская родилась в 1894 г. в Одессе. Отец ее был адвокатом, мать служила на бактериологической станции. В молодые годы родители Елены участвовали в народническом движении, а мать за свои политические убеждения даже подвергалась административной высылке в Уфу.

В 1903 г. семья Соколовских переехала в Чернигов. Здесь установились связи с революционно настроенными русскими и украинскими интеллигентами. Прогрессивное окружение и революционные события 1905–1907 гг. оказали огромное влияние на формирование идеалов необычайно способной и щедро одаренной от природы девушки. Учась в гимназии, Елена отлично рисовала, увлекалась музыкой и литературой, писала стихи. У нее рано проявился недюжинный ораторский талант, который так пригодился ей впоследствии. По своей натуре она всегда была бодрой, общительной, необычайно отзывчивой и верной в дружбе.

В 1915 г., будучи слушательницей женских Бестужевских курсов в Петрограде, Елена знакомится с нелегальной большевистской литературой, начинает читать труды Маркса, Энгельса, Ленина. Когда на курсах сложилась большевистская группа, она стала ее активным членом и с головой ушла в работу большевистского подполья.

Елена Соколовская

После Февральской революции Елена — участница борьбы за установление Советской власти на Черниговщине. Она вошла в состав Черниговского большевистского комитета, была избрана депутатом, а затем членом президиума Совета рабочих и крестьянских депутатов. Когда Черниговский Совет депутатов трудящихся взял власть в свои руки, Елена Соколовская стала первым председателем исполкома Совета. Один этот факт красноречиво говорил о ее незаурядных способностях.

«Когда мне на одном заседании думы указали на нее, я не мог сначала поверить, что эта совсем юная, миловидная барышня, почти подросток, является «лидером», да еще большевиков» [56], — писал о Соколовской министр иностранных дел в правительстве гетмана Скоропадского Дорошенко, встречавшийся с Еленой Соколовской в Чернигове.

В начале австро-германской оккупации Украины Елена Соколовская как член подпольного губкома и губревкома работала по созданию повстанческих отрядов на Черниговщине. Оккупанты выследили и арестовали отважную подпольщицу, но вынуждены были освободить ее, поскольку городская дума Чернигова выступила с протестом против ареста Соколовской, избранной гласным думы еще при Временном правительстве.

После этого оставаться на Черниговщине Елене Соколовской стало опасно, и Центральный Комитет партии в июне 1918 г. направил ее в Киевскую область. С мандатом от черниговских большевиков Елена Соколовская была делегатом первого съезда Коммунистической партии (большевиков) Украины. В Киеве Соколовская — член подпольного губкома партии и секретарь губревкома.

В октябре 1918 г. Соколовская участвовала во втором съезде КП(б)У, который проходил в Москве. В связи с провалом Одесского областного комитета партии и ожидаемой англо-французской интервенцией на юге Украины Центральный Комитет направил Елену в Одессу. В город она прибыла 12 ноября под именем Елены Светловой. Вместе с Ласточкиным и Клименко она вошла в состав руководящего ядра подпольного обкома партии. Прежде всего они наладили связь областкома партии с центральными партийными органами, а также с Николаевом, Херсоном, Крымом, Бессарабией.

Вместе с Ласточкиным и прибывшим несколько позднее Яковом Елиным и некоторыми другими работниками Соколовская горячо взялась за создание Иностранной коллегии, а затем была избрана в ее президиум как представитель обкома.

Круг обязанностей этой неутомимой революционерки был необычайно широк. Как секретарь областного комитета партии, она ведала налаживанием конспиративной работы, установлением связей с подпольными большевистскими организациями других районов и городов. Кроме того, она активно работала в редакциях газет «Коммунист» и «Le communistе», писала статьи, листовки и обращения к солдатам и матросам. На ее ответственности было распространение нелегальной литературы на территории Одесской области и доставка ее в Николаев, Херсон, Елисаветград, Измаил, Севастополь и другие города. Связь с крымскими большевистскими организациями поддерживалась через брата В. И. Ленина — Дмитрия Ильича Ульянова, который работал врачом в Евпатории и был одним из руководителей революционного движения в Крыму.

Елена Соколовская брала на себя наиболее трудные и рискованные поручения областкома. В минуту опасности она всегда проявляла необыкновенное самообладание и находчивость.

Видный деятель Коммунистической партии и Советского правительства Яков Аркадьевич Яковлев писал, что ему, как представителю ЦК КП(б)У, приходилось часто встречаться с Еленой Соколовской. Его поражало в ней чудесное сочетание внешней беспечности с глубокой вдумчивостью, радостного наслаждения жизнью с большой выдержанностью и поглощенностью делом, что дается большим опытом жизни.

«Маленькая, изящная, хрупкая, — писал Яковлев, — с всегда смеющимися лукавыми зеленовато-карими глазами, по внешнему виду так непохожая на стойкого революционера. Но какое мужественное, какое героически-самоотверженное сердце скрывалось под этой внешностью. Всегда на посту, всегда спокойная, в любой момент готовая взять на себя самую трудную, самую опасную работу» [57].

…18 декабря 1918 г., когда на улицах Одессы шли ожесточенные бои между белогвардейцами и частями Директории, Соколовская направилась из центра города на Пересыпь, где должны были собраться на заседание члены областкома. Благополучно пройдя ряд кварталов, она уже считала себя в безопасности. Но недалеко от Пересыпского моста ее остановил белогвардейский пикет. Однако офицер не устоял перед просьбами красивой светской девушки и пропустил ее. Елена пошла дальше и за мостом наткнулась на второй патруль. На этот раз она решительно вступила в пререкания с офицером. Смелость и настойчивость Елены, видимо, пришлись по душе офицеру, он предложил ей вступить в их отряд.

— Благодарю, но мне с вами не по пути! — неприязненно ответила Соколовская.

— Как это понимать? — подозрительно взглянул на нее офицер.

— Очень просто, мне нужно на другую улицу! — мгновенно нашлась Елена.

На явке товарищей не оказалось. Разыскивая их, она, несмотря на ожесточенную стрельбу в городе, возвратилась на Ришельевскую улицу, а оттуда, узнав на явке, что областком заседает на Болгарской улице, пешком отправилась в другой конец города — на Молдаванку.

В своих воспоминаниях Соколовская рассказывает о таком случае. Однажды на рассвете она заканчивала писать статью для очередного номера «Коммуниста»; вдруг в дверь громко постучали. Обычно, строго блюдя правила конспирации, Елена не держала у себя на квартире ничего, что могло бы ее скомпрометировать, но на этот раз как на грех захватила с собой все расписки, чтобы отчитаться перед областкомом за подотчетные денежные суммы. Едва успела она засунуть эти расписки в пружины матраца, как стук снова повторился. На пороге стояли пять белогвардейских офицеров, явившихся с обыском. Заняв все ходы и выходы, они стали переворачивать квартиру вверх дном, однако ничего не нашли. Но когда стали ворошить кровать, то из матраца выпали расписки и другие документы о расходовании партийных средств.

— Что это? — поинтересовался офицер, руководивший обыском.

— Не знаю. До меня здесь кто-то жил, и это, видимо, принадлежало ему, — спокойно ответила Соколовская.

— А может, это бумаги ваших знакомых? С кем вы водите знакомство?

— Мои друзья курсистки, студенты. Есть и знакомые офицеры.

— Вас знают и некоторые матросы, — намекнул офицер.

Елена поняла намек. Накануне в областком прибыл из Тирасполя матрос, которого в организации знали под именем «Кости». Он заявил, что его задержали полицейские, которые требуют крупный выкуп. «Костя» попросил, чтобы ему выдали деньги для выкупа. Этому никто из подпольщиков не поверил. Поручили двум товарищам перепроверить сообщение «Кости». Было установлено, что «Костя», став на путь предательства, шантажирует комитет. Он мог провалить всю организацию, поскольку знал многие явки и работников комитета. Пришлось поручить дружинникам устранить изменника. Однако этот ночной обыск убедительно говорил о том, что он уже успел сделать свое черное дело. Надо было выпутываться, чтобы самой избежать ареста и предупредить товарищей об опасности.

— Меня знают матросы? — сделала удивленное лицо Елена. — Это какое-то недоразумение. Стану я якшаться с матросами, когда за мной ухаживают офицеры! — И Елена назвала несколько фамилий известных белогвардейцев.

Ничего не найдя, контрразведчики хотели все же арестовать Соколовскую, но ее выручил хозяин квартиры, ненавидевший белогвардейцев. Он решительно вступился за девушку, указав на то, что у офицеров имеется ордер лишь на обыск, а не на арест, что он лично готов поручиться за добропорядочное поведение девушки и ее лояльность по отношению к существующей власти. Офицеры сложили расписки в портфель и удалились, якобы за ордером на арест. А через два часа посыльный принес портфель со всеми отобранными бумагами и с запиской такого содержания: «Во-первых, мы щадим вашу молодость, а во-вторых, вы, конечно, мало замешаны, и пока мы вас оставляем, но берегитесь таких друзей, как матрос Костя».

Объяснить столь необычный поступок можно было только тем, что даже среди офицеров нашелся сочувствующий подпольщикам. Елене, естественно, пришлось срочно менять квартиру, а областкому — многие явки.

Однажды белогвардейцы схватили Елену прямо на улице и стали ее избивать. Пьяный офицер ударил ее изо всех сил по лицу. Девушка упала на мостовую. Товарищи видели, как белогвардейцы куда-то увезли ее. Все были убеждены, что Соколовская погибла. Об этом сообщили в Центральный Комитет партии. В харьковской газете «Родина» появилось сообщение о ее расстреле. На заседании Всеукраинского Центрального Исполнительного Комитета Советов Григорий Иванович Петровский предложил почтить ее память вставанием. Газеты опубликовали некролог… А через некоторое время Елена, словно воскреснув из мертвых, появилась в Одессе и вновь стала у руководства подпольной работой [58].

Рабочие Одессы знали и любили эту героическую девушку. Товарищи по подполью чрезвычайно ценили ее трезвый ум, не раз находивший самое простое и правильное решение. «Если мы не осмеливались ничего решать без ее мнения, то это происходило не только потому, что она представляла среди нас областной комитет партии, но и потому, что это мнение в большинстве случаев было единственно правильным и решающим», — так отзывались товарищи по подполью об Елене Соколовской.