ВОССТАНИЕ ФРАНЦУЗСКИХ МОРЯКОВ

Брожение среди матросов французской эскадры возникло еще до прихода в Черное море. Матросы были недовольны тем, что после окончания мировой войны не последовала демобилизация. Все рвались домой, к своим очагам и семьям, а конца войны не видно было. С приходом эскадры в Черное море ухудшилось снабжение экипажей. Недовольство войной, правительством, офицерами усилилось. Революционизированию матросов способствовал все возрастающий подъем рабочего движения во Франции, Германии и других европейских странах, сведения о котором проникали во флот. Но одной из главных причин, порождавших брожение на кораблях Антанты, была та, что матросов заставляли сражаться против русской революции, которой они, как и пролетарии всего мира, сочувствовали. Все эти обстоятельства создавали благоприятную обстановку для большевистской агитации. Коммунисты-подпольщики будили классовое сознание матросов, призывали их поддерживать завоевания пролетарской революции.

4 апреля 1919 г. возвратившиеся с берега матросы сообщили сенсационную новость: «Французские части с пением «Интернационала» покидают Одессу!» На следующий день на корабли и транспорты спешно грузились военные штабы и отдельные части. От матросов уже никто не скрывал, что советские войска заняли Одессу. «Домой, в Марсель!», «Конец войне!», «Хорошие ребята большевики — постарались, чтобы мы скорее домой попали!» — с радостью говорили матросы, поздравляя друг друга.

6 апреля Одесский порт покидает миноносец «Протэ». На борту полно офицеров штаба французского командования. Среди матросов идут разговоры: «Бросили своих солдат на суше, а сами удирают морем», «Столько набралось офицеров, что можно затонуть с таким «грузом»!» Экипаж возбужден, открыто раздаются голоса, осуждающие правительство Клемансо.

15 апреля Одесский рейд покинул линкор «Франс».

Матросы увозили с собой газету «Le communiste», «Письмо рабочим Европы и Америки», написанное В. И. Лениным и переведенное на французский язык. Накануне отплытия возвратившиеся с берега матросы десантной роты принесли листовку, изданную в Одессе 6 апреля. Обращаясь к французским солдатам и матросам, Одесский Совет рабочих и крестьянских депутатов сообщал, что власть в городе теперь принадлежит рабочим, и призывал их отказываться от военных действий против Советской власти, встать на защиту революции. Листовки переходят из рук в руки, многие смельчаки вслух читают обращение Одесского Совета. Среди экипажа все громче и громче раздаются голоса: «Когда нас демобилизуют?», «Почему нас продолжают держать в России?», «Мы не хотим воевать против русских рабочих!», «До каких пор мы, будучи сами рабами, будем убивать тех, кто восстал против рабства?»

От берегов Одессы к Севастополю направлялся военный корабль, экипаж которого был уже небоеспособен. Достаточно было искры, чтобы вспыхнуло восстание. Командир корабля впоследствии заявлял, что пропаганда во время стоянки в Одессе оказала огромное воздействие на экипаж.

Словно потревоженный улей, гудел экипаж французского крейсера «Вальдек-Руссо», ставшего на якорь в Одесском порту 6 апреля. Матросы уже знали, что Одесса занята советскими войсками, и поэтому приказ командира корабля зарядить и навести на город орудия был встречен враждебно. Многие артиллеристы отказываются готовить орудия: «Мы не будем стрелять по рабочим Одессы!» Заседает матросский революционный комитет. Принимается решение: «Отказаться стрелять, если будет дан такой приказ».

На «Вальдек-Руссо» была группа революционно настроенных моряков, связанная с Иностранной коллегией. В эту группу входили машинист Жантиль, матрос Перонн, комендор Лавье, электрик Симо. Они получали у работников Иностранной коллегии и распространяли на крейсере листовки, газету «Le communiste». Франсуа Перонн был сторонником немедленного восстания. Он предлагал арестовать командира и офицеров, захватить крейсер в свои руки и передать его в распоряжение Одесского Совета. Матросский революционный комитет обсудил вопрос о восстании. Принято решение: восстание готовить, обратить главное внимание на вооружение революционных матросов.

Манифестация трудящихся Одессы в связи с бегством интервентов

Революционно были настроены экипажи миноносцев «Мамелюк» и «Факонио», стоявших на Одесском рейде.

Готовилось революционное выступление и на миноносце «Протэ». Группа революционно настроенных моряков, большую роль в которой играл младший унтер-офицер Луи Бадина, по прибытии миноносца из Одессы в Галац (Румыния) установила связи с местными революционерами и разработала план восстания. План состоял в следующем: боевая группа отважных и преданных делу революции моряков при первом выходе в море силой захватывает миноносец и приводит его в Одессу.

В самый разгар подготовки восстания, в ночь на 17 апреля, были арестованы Луи Бадина, Андре Марти и другие активные участники революционной группы [161]. Они были преданы провокатором Дюраном, проникшим в состав группы революционного действия. Дюран ежедневно вел дневник и заносил в него все детали подготовляемого восстания. Провокатору удалось привлечь на свою сторону еще двух человек из состава революционной группы действия. Командир корабля доносил вице-адмиралу:

«Заговор действительно имел место и должен был быть незамедлительно приведен в исполнение. Цель заговора — передать миноносец «Протэ» в руки одесских большевиков…»

На линкоре «Франс» революционная группа действия существовала несколько лет. В ее составе были стойкие и преданные делу революции моряки Вийльмен, Дублье, Нотта, Фракчия, Деларю, Юре, Рикро, Лягальярд, Канои и другие. Группа регулярно, один-два раза в неделю, проводила свои заседания, на которых обсуждались текущие дела, заслушивались доклады о проделанной за неделю работе, о настроениях матросов. Группа имела свою библиотеку, получала газеты. Отдельные ее члены доставляли на корабль и распространяли нелегальную литературу.

Большим авторитетом среди матросов пользовался Вийльмен. Он писал прокламации, его речи отличались ясностью и идейностью, незаурядные организаторские способности выделяли его среди остальных участников революционной группы. Вийльмен нашел и удачную форму конспирации. Официально революционная группа числилась на «Франсе»… корабельным хором. Участники «хора» могли легально собираться, командование корабля ничего не видело предосудительного в том, что для «хора» доставляются книги, журналы, газеты. Руководитель «хора» мог, не навлекая на себя подозрений, побывать на берегу, встретиться с членами экипажей других кораблей.

Когда линкор прибыл из Одессы в Севастополь, артиллеристы корабля, еще подчиняясь командованию, вместе с линкорами «Жан Бар» и «Верньо» 17 апреля открыли огонь по советским позициям. Тяжелая корабельная артиллерия стреляла по ближним подступам к Севастополю, откуда наступали советские войска, но часть снарядов попадала в предместье Севастополя. На кораблях стало известно, что снарядами разрушены дома мирных жителей, многие из них убиты и ранены. Матросы начали протестовать. Офицерам и унтер-офицерам пришлось самим заряжать орудия. К тому же городские власти заявили, что, если бомбардировка будет продолжаться, в городе начнется вооруженное восстание и сухопутные войска союзников будут перебиты. Командующий эскадрой вынужден был 18 апреля прекратить огонь.

В субботу 19 апреля линкор «Франс» стал на якорь на внутреннем Севастопольском рейде. Рядом были линкоры «Жан Бар», «Верньо», «Жюстис» и крейсер «Дю Шайла». Во второй половине дня команда узнала из приказа, что на следующий день, в пасхальное воскресенье, назначается погрузка угля. Возмущенные матросы открыто выражали свое недовольство: «Не будем грузить!», «Пусть грузит командир с офицерами!», «Довольно, в Одессе грузили в воскресные дни, отдыха не дают!» Матросы решили отказаться от погрузки угля. Для сообщения командиру о принятом решении была направлена делегация.

К вечеру возмущение матросов продолжало нарастать. После ужина несколько сот человек собрались на баке. Раздались слова «Одесского вальса», потом запели «Интернационал». Послышались возгласы: «К черту уголь!», «Ни завтра, ни в понедельник не будем работать!», «К оружию! Разбирай винтовки!», «В воду офицеров!»

Матросы избирают делегацию и направляют ее к командиру. Делегацию принимает помощник командира. Ему заявляют, что команда не будет грузить уголь в пасхальные дни.

— Что мы делаем в России? Команда не желает сражаться против своих братьев — русских рабочих!

В это время на линкор прибыл главнокомандующий французским флотом в Черном море вице-адмирал Амет. Ему были изложены требования матросов:

— Не производить погрузки угля в праздничные дни — 20 и 21 апреля;

— прекратить интервенцию в Россию и немедленно возвратиться во Францию;

— предоставить отпуска;

— смягчить дисциплину;

— улучшить питание и т. д.

Офицеры уговаривали матросов смириться. Но ни уговоры, ни угрозы не помогли. Экипаж стоял на своем. Вице-адмирал еще был на борту, а матросы опять пели «Одесский вальс» и «Интернационал». Когда Амет покидал корабль, вслед ему неслись возгласы: «Смерть тирану!», «В Тулон, в Тулон!» Матросы оттесняют офицеров в их помещения, освобождают ранее арестованных Вийльмена, Деларю и Нотта.

В это же время с «Жана Бара» тоже неслись звуки «Интернационала». Там происходило в общем то же, что и на «Франсе». Матросы провозглашали: «Долой войну с русскими!», «В Тулон, там ждут нас наши семьи!» Еще днем делегация с линкора «Франс» побывала на «Жане Баре» и договорилась с его экипажем об общих требованиях. Связались с экипажами остальных судов, и отказ подчиниться приказу стал единодушным.

Неспокойная ночь миновала.

Стояло тихое, ясное утро. В час поднятия флага матросы «Франса» и «Жана Бара» выстроились на баке. Но смотрели они не на корму, где, как обычно, медленно поднимался трехцветный французский флаг, а вперед, где на мачтах взвивались красные флаги. Обе команды линкоров почти в полном составе торжественно пели международный пролетарский гимн.

Вскоре на линкоре снова появляется вице-адмирал.

Он пытается уговорить матросов, предупреждает, что впоследствии они сами пожалеют о том, что сделали. В ответ матросы заявляют:

«Мы никогда не пожалеем о том, что остановили эту незаконную и преступную войну».

И снова ни с чем удаляется главнокомандующий французской эскадрой. Не умолкают звуки «Одесского вальса» и «Интернационала». Десятки групп моряков митингуют, провозглашают лозунги в защиту Советской России.

В полдень около пятисот моряков с «Жана Бара» и «Франса» высадились на берег и организовали демонстрацию. К ним присоединились рабочие Севастополя. Что произошло дальше, рассказывает ветеран трех революций, бывший токарь Севастопольского Морского завода Александр Денисович Дмитриев:

— 20 апреля утром я увидел, что по направлению к Приморскому бульвару спешат люди и о чем-то оживленно разговаривают. За взрослыми бегут мальчишки. Спрашиваю одного из них:

— Куда это народ так торопится?

— Как куда? На Приморский…

— А что там, на Приморском?

— Французы взбунтовались, красные флаги подняли. Они собираются на берег.

Я также поспешил на Приморский бульвар. Действительно, на французских кораблях развевались красные флаги, по палубам бегали матросы, слышны были крики, песни. Потом от бортов кораблей отошли шлюпки, вскоре на бульваре собралось несколько сот французских матросов.

Вместе с ними мы пошли по улицам Севастополя. Пели революционные песни, кричали «ура». Вдруг раздались ружейные залпы и треск пулеметов: по приказу французского командования стреляли греческие солдаты. Улицы Севастополя обагрились кровью французских моряков и русских рабочих.

На Севастопольском рейде кроме «Франса», «Жана Бара», «Верньо», «Жюстиса», «Мирабо», «Дю Шайла» находилось также транспортное судно «Сена», шлюп «Верден», эскадронный миноносец «Каск», канонерки «Альголь», «Эско», «Скарп», английский линкор «Эмперор оф Индиа», греческий крейсер «Килькис» и ряд других судов. Огромная эскадра наблюдала за тем, что происходило на восставших кораблях. Когда матросы «Жюстиса» увидели, что на мачтах «Франса» и «Жана Бара» взвились красные флаги, они тоже достали красный флаг и под звуки «Интернационала» подняли его на мачту.

На линкоре «Верньо» восстание началось к вечеру 20 апреля. Вернувшиеся из Севастополя моряки принесли большевистские листовки, раздали тем, кто не был на берегу, и рассказали о расстреле мирной, невооруженной демонстрации французских моряков и севастопольских рабочих. Революционная группа призвала матросов вооружиться. Матросы бросились на батарейную палубу, чтобы захватить ружья. Но их там не оказалось. С криками «Нас разоружили!» матросы поднялись на бак и под звуки «Интернационала» подняли на мачте красный флаг.

О событиях, происходивших в Севастополе на французских военных кораблях, скоро узнали в Одессе. 27 апреля на крейсере «Вальдек-Руссо», стоявшем на Одесском рейде, собралось 800 матросов. Революционная группа внесла резолюцию, требующую прекращения войны с Советской страной и немедленного возвращения во Францию. Резолюция принимается единогласно. Собрание избирает делегацию для вручения требований экипажа командиру. Он принимает делегатов, пытается их уговорить. Ему заявляют:

— Если сегодня же вечером вы не дадите приказ об отплытии, завтра будет уже поздно. «Вальдек-Руссо» будет отведен в порт и передан в распоряжение большевиков Одессы.

Одним из инициаторов и руководителей восстания на крейсере «Вальдек-Руссо» был молодой матрос-вьетнамец Тон Дык Тханг — ныне здравствующий видный вьетнамский государственный и общественный деятель, член Всемирного Совета Мира, лауреат Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами». Сайгонский рабочий Тон Дык Тханг перед первой мировой войной был матросом и плавал по многим морям и океанам. В качестве машиниста он был взят во французский военно-морской флот. Он радостно приветствовал Великую Октябрьскую социалистическую революцию, а когда корабли французской эскадры отправились к берегам молодой Советской республики, Тон Дык Тханг стал активно вести среди матросов революционную пропаганду против попыток империалистов Антанты задушить народную власть в России.

Активный участник восстания французских моряков в 1919 г. Тон Дык Тханг отвечает на приветствия трудящихся Одессы

За свою революционную деятельность Тон Дык Тханг был приговорен французскими колонизаторами к 20 годам каторги на страшном острове Пуло-Кондор и был освобожден лишь в 1945 г.

В памяти Тон Дык Тханга сохранились незабываемые события, происходившие в 1919 г. на Одесском рейде.

«Я видел зверства колонизаторов, поработивших мою страну. Я видел лицо капитализма. И когда в России грянула революция, когда русские рабочие и крестьяне свергли помещиков и капиталистов, я понял, что русский народ совершил революцию, которая положит начало освобождению и моей родины, — говорит Тон Дык Тханг. — Как-то я увидел в буржуазном журнале портрет Ленина. Ленин был изображен с ножом в зубах. Но я знал: если Ленин их враг, он наш друг! И я поднял красный флаг восстания на крейсере, который французские империалисты послали против Ленина, против русских рабочих и крестьян».

Командир корабля, очевидно, понимал всю серьезность положения. Посматривая на реющий над крейсером красный флаг, он продолжал убеждать делегацию. Матросы, заранее зная, что переговоры не дадут результатов, пытаются вооружиться, но офицеры с оружием охраняют все выходы.

Возвратившаяся делегация сообщила о безрезультатности переговоров. У входа в главный кубрик сооружается баррикада из мешков и подвесных коек. Два дня не сдавались безоружные матросы. Поздно ночью 28 апреля экипаж узнал, что «Вальдек-Руссо» отправляется во Францию. Волнение постепенно утихло.

Восстание на линкорах «Франс», «Жан Бар» и других продолжалось три дня. Главнокомандующий французским флотом в Черном море адмирал Амет не выдержал и отступил. Экипажам кораблей было сообщено, что все французские военные суда отправляются во Францию, что восставшие матросы на родине не будут подвергаться никаким репрессиям.

Через несколько дней военные суда Антанты покидали Черное море. Во главе эскадры, взяв курс на Францию, шел линкор «Франс» с красным знаменем на мачте.

Как только военные корабли достигли берегов Франции, правительство провело массовые аресты среди сошедших на берег матросов. Сотни активных участников восстания были осуждены военными трибуналами на каторгу и тюремное заключение.

Весть о восстании быстро распространилась во всем французском флоте. Прямыми отзвуками черноморского восстания явились революционные выступления моряков линкора «Прованс» в Тулоне, линкора «Вольтер» в Бизерте, эсминца «Дюнуа» в Балтийском море, линкора «Дидро» в Бейруте, крейсера «Д’Эстрэ» во Владивостоке, крейсера «Ле Гишен» в Греции и других.

Восстание на крейсере «Ле Гишен» явилось одним из самых серьезных. Крейсер перевозил солдат из Тулона в Салоники, откуда они потом направлялись на юг Украины. Революционную группу возглавлял машинный кондуктор Шарль Тийон. Когда пришла весть о восстании французских моряков, Шарль Тийон написал на имя командира письмо, которое подписали 237 человек, почти весь состав экипажа. В письме говорилось, что «прекращение в связи с подписанием перемирия военных действий против всех стран делает ненужным продолжение перевозки войск в Россию. Усталость экипажа, изменение его численного состава, затянувшееся пребывание на корабле запасных, лишение отпусков — требуют возвращения «Ле Гишена» во Францию». На крейсере был поднят красный флаг, дальнейшие события приняли острый характер. Для подавления восстания на корабль были вызваны сухопутные войска. Несколько матросов было ранено. Все 28 организаторов восстания были осуждены на длительные сроки тюремного заключения, а все подписавшие письмо подвергнуты аресту на борту на срок от одного до двух месяцев.

В ста километрах от Одессы, у острова Тендра, находился линкор «Кондорсе». На нем с июля 1918 г. существовал революционный комитет, организованный машинным унтер-офицером Марселем Монрибо.

Революционный комитет распространял среди матросов листовки одесских большевиков, на линкор было доставлено большое количество листовок с воззванием Жака Садуля. Листовки помогли экипажу разобраться в сложившейся обстановке. Большинство экипажа понимало, что линкор помогает империалистам в войне с рабочими и крестьянами России. Брожение матросов достигло такой стадии, что было достаточно незначительного повода для вспышки. Вскоре такой повод нашелся. Командование корабля отказалось поставить на палубе стол для пробы пищи. На палубу вышли почти все матросы. Явился старший офицер.

— В чем дело? — спросил он.

К офицеру подошли Монрибо и радист Ванье.

— Для чего нас послали в Россию?

— Что за вопрос? Какое вам дело? Я же об этом не спрашиваю, хотя я офицер. Мы получили приказ от адмирала, а он — от министра. Министр — это правительство, родина.

— Извините, — возразил Монрибо, — правительство — это еще не родина. Мы, рабочие, прекрасно понимаем, какую роль вы заставляете нас играть.

Беседа со старшим офицером ни к чему не привела.

Свистели дудки унтер-офицеров. Но матросы не шли на вахту. Они собирались большими группами. На импровизированных митингах матросы заявляли: «Долой войну с Россией, пора возвращаться во Францию!»

Учитывая настроение экипажа, революционный комитет принимает решение захватить управление кораблем. Но в решающий момент командование корабля арестовывает почти всех руководителей революционного комитета. Выступление моряков на «Кондорсе» было подавлено. Но и линкор больше не мог оставаться у берегов Страны Советов. Слишком опасно было держать вдали от Франции корабль, экипаж которого мог каждую минуту вновь подняться.

Восстание на Черном море было могучим выступлением французских трудящихся, одетых в военную форму. Народные массы Франции выступили против своего правительства, которое хотело силой оружия продлить власть помещиков и капиталистов на нашей земле. Черноморское восстание французских моряков и солдат и грозные отзвуки этого восстания, прокатившиеся по всей Франции, подорвали уверенность империалистов в том, что солдаты будут воевать против первого в мире социалистического государства рабочих и крестьян. Морской министр Ландри через год после восстания говорил в своем выступлении в палате депутатов:

— События приняли очень серьезный характер. На кораблях были подняты красные флаги… Это было восстание в полном смысле этого слова… Нельзя без дрожи подумать о тех последствиях, которые оно могло бы иметь.

Правительству Франции удалось подавить восстание моряков. У восставших не было ясной революционной перспективы, четкой политической программы. Отсюда — нерешительность, колебания, благодушие, наивная вера в обещания и посулы, на которые не скупились перепуганные офицеры и адмиралы. Не было твердого руководства, той цементирующей, направляющей и вдохновляющей силы, которая обеспечивает успех в революционной борьбе. Французская коммунистическая партия была создана год с лишним спустя после подавления восстания в Черном море.

И все же героическое восстание солдат и матросов французской эскадры в Черном море явилось ярким проявлением пролетарского интернационализма и непосредственной поддержки французскими трудящимися Великой Октябрьской социалистической революции. Отмечая заслуги французских моряков, которые из чувства пролетарской солидарности и под влиянием революционной пропаганды подняли восстание, В. И. Ленин писал: «Имена моряков, которые были в нашем Черном море, связаны во всей Франции с воспоминанием о русской революции; французские рабочие знают, что те, кто отбывает теперь каторгу во Франции, подняли восстание в Черном море, не желая быть палачами русских рабочих и крестьян» [162].